Шеп не мог так быстро забыть про конфронтацию. Испуг никуда не делся. Не забыл он и про нанесенную ему обиду. Но в любой ситуации у Шеперда был только один способ защиты: вести себя как черепаха, быстренько убрать все уязвимые части под панцирь, спрятаться под броней безразличия.
– Извини, брат. Не знаю, что на меня нашло. Нет. Нет, это неправда. Я точно знаю, что на меня нашло. Я сам испугался, Шеп. Черт, и сейчас боюсь, так боюсь, что у меня путаются мысли. И бояться мне не нравится, совершенно не нравится. Я к этому не привык, вот и выместил свое раздражение на тебе, чего делать не следовало.
Шеперд переминался с ноги на ногу, переносил вес своего тела с левой ноги на правую, с правой на левую. Выражение его лица – а он продолжал смотреть на свои туфли – читалось легко. Похоже, ужаса он уже не испытывал, разве что недоумение, но не ужас. И причина недоумения лежала на поверхности: он и представить себе не мог, что его большой брат может испугаться.
Дилан посмотрел над плечом Шепа на волшебный круглый портал, на ванную номера в мотеле. Он и представить себе не мог, что окажется в ситуации, когда всем сердцем будет рваться туда.
Одной рукой прикрыв глаза, словно козырьком, Джилли всматривалась в красный тоннель. Дилан видел ее гораздо лучше, отчетливее, чем она – его, прекрасно понимал, что и она в полном ужасе. Он надеялся, что Джилли на какое-то время сохранит статус-кво, сочтет, что лезть в тоннель еще страшнее, чем оставаться в одиночестве у входа в него. Потому что ее прибытие на вершину холма только осложнило бы ситуацию.
Он продолжал извиняться перед Шепом, пока до него не дошло, что слишком много извинений даже хуже их отсутствия. Он ведь ублажал свою совесть, заставляя брата нервничать, постукивал по панцирю, под которым тот прятался. Шеп тем временем продолжал переминаться с ноги на ногу.
– Так или иначе я накричал на тебя потому, что хотел, чтобы ты сказал мне, как ты сюда попал… но я и так это знал, ты сделал это сам, воспользовался новым талантом, который открылся в тебе. Я не понимаю механизма того, что ты сделал. Скорее всего, ты тоже понимаешь в этом не больше, чем я в том, каким образом мне удается считывать информацию с психического следа, который оставляет другой человек. Но я знал, что здесь произошло, еще до того, как начал тебя спрашивать.
Не без усилия Дилан заставил себя замолчать. Он знал, что молчание – верный способ дать Шепу успокоиться, прийти в себя. Слова, непрерывным потоком обрушивающиеся на него, этому только мешали.
Под легким ветерком чуть шевелилась трава, совсем как водоросли в глубине под воздействием донного течения. Стрекотали цикады, едва слышно жужжали мелкие насекомые, вьющиеся над травой.
В небе парил ястреб, с высоты трехсот футов выглядывающий бегающих по земле полевых мышей.
Издалека долетал гул мчащихся по трассе автомобилей. Когда на этот гул наложился рев одиночного двигателя, Дилан перевел взгляд с парящего ястреба на подъездную дорожку и увидел мотоцикл, приближающийся к их дому.
«Харлей» принадлежал Вонетте Бизли, домоправительнице, которая приезжала раз в неделю, независимо от того, жили Дилан и Шеп в доме или нет. В дождливую погоду она ездила на фордовском пикапе с форсированным двигателем и большущими, диаметром в пятьдесят четыре дюйма, шинами, выкрашенном в малиновый цвет.
Вонетте перевалило за сорок, но она по-прежнему любила быструю езду и мощные моторы. При этом была превосходной домоправительницей и отменной поварихой, а сила и твердость духа позволили бы ей работать и телохранителем. Причем работа эта ей наверняка бы понравилась.
Вершина холма находилась за домом и так далеко от него, что с такого расстояния Вонетта, конечно же, не смогла бы узнать Дилана и Шепа. Однако, если б она их заметила и они вызвали бы у нее подозрение, то могла бы направить «Харлей» прямо к ним, чтобы разобраться, кого это сюда принесло. О собственной безопасности она бы даже не подумала, руководствовалась бы только чувством долга и любовью к приключениям.
Возможно, Дилан смог бы придумать какую-то историю, объясняющую, как он и Шеп оказались на вершине холма неподалеку от собственного дома, вместо того чтобы ехать в Нью-Мексико, но едва ли сумел бы объяснить портал, ванную номера мотеля и Джилли, которая всматривалась в них, словно Алиса, пытающаяся понять, что за таинственная реальность имеет место быть по другую сторону зеркала.
Он повернулся к младшему брату, чтобы, даже рискуя вновь взбудоражить его, сказать, что пора возвращаться в Холбрук, штат Аризона.
Но прежде чем Дилан успел раскрыть рот, Шеп сказал:
– Здесь, там.
Дилану тут же вспомнился прошлый вечер, мужской туалет в ресторане в Саффорде. Здесь означало кабинку номер один. Там – кабинку номер четыре. Первый «прыжок» Шепа был коротким, из одной туалетной кабинки в другую.
Дилан вспомнил, что никакого красного сияния он тогда не заметил. Возможно, потому, что Шеп закрыл за собой портал, как только прошел через него.
– Здесь, там, – повторил Шеп.
Наклонив голову, Шеп взглянул исподлобья, не на Дилана – на дом под холмом, на подъездную дорожку, на Вонетту на «Харлее».
– Что ты пытаешься сказать, Шеп?
– Здесь, там.
– Там, это где?
– Здесь, – Шеп примял траву правой ногой.
– А где здесь?
– Там, – ответил Шеп, повернув голову направо, посмотрев через плечо на Джилли.
– Можем мы вернуться туда, откуда пришли? – спросил Дилан.
Вонетта Бизли на своем мотоцикле уже объезжала дом, направляясь к отдельно стоящему гаражу.
– Здесь, там, – повторил Шеп.
– Как нам вернуться в мотель целыми и невредимыми? – спросил Дилан. – Просто войти в портал?
Тревожило его одно: если он войдет в портал первым и окажется в ванной номера мотеля, Шеп не последует за ним.
– Здесь, там. Там, здесь, – ответил Шеп.
С другой стороны, если Шеп первым войдет в портал, тот может сразу закрыться, отрезав Дилана в Калифорнии. И пока он будет добираться до Холбрука, штат Аризона, обычным путем, Джилли придется заботиться и о себе, и о Шепе.
Здравый смысл подсказывал: причина всех странностей, что происходили с ними, – таинственная субстанция в шприцах Франкенштейна. То есть Шеперду тоже сделали инъекцию, и он обрел способность открывать портал. Нашел его, открыл. Нет, что более вероятно, сам его и создал. Следовательно, функционировал портал по правилам, установленным Шепом, знать которые не мог никто другой. То есть пользоваться таким порталом все равно что играть в покер с дьяволом, который волен менять карты и в колоде, и у себя на руках по собственному усмотрению.
Вонетта остановилась у гаража. Заглушила двигатель «Харлея».
Дилану не хотелось брать Шепа за руку и вместе с ним входить в портал. Если они попали в Калифорнию посредством телепортации (а чем еще, кроме телепортации, можно объяснить мгновенное перемещение на многие сотни миль?), если каждый из них был мгновенно разделен на многие мегамиллиарды атомов, которые, начав путешествие в ванной номера мотеля, перенеслись на вершину холма, где вновь сложились в прежней конфигурации, тогда вполне возможно, что «путешествовать» им нужно по одному, чтобы… ну не перемешать эти самые атомы. Дилан видел старый фильм, назывался он «Муха», об ученом, который телепортировал себя из одного конца лаборатории в другой (Шеп практически повторил этот эксперимент, когда вошел в первую туалетную кабинку, а вышел из четвертой), не подозревая о том, что его сопровождала муха, а в результате случилась беда глобального масштаба, какие обычно по силам только политикам. Дилан не хотел появиться в ванной с носом Шепа, торчащим из его лба, или большим пальцем Шепа вместо глаза.
