Дилан поставил левую ногу Шепа на одну перекладину выше правой, но Шеп не желал перехватываться руками за более высокие перекладины.
– Лед.
– Ледяная корка.
Далеко внизу, на первом этаже, кто-то с силой ударил в дверь. Учитывая, что наружные двери пули превратили практически в пыль да щепки, вышибать могли только одну из внутренних дверей. Обыск начался.
– Лед.
– Наледь.
– Лед.
– Шуга.
Еще один удар донесся снизу. Такой сильный, что содрогнулся весь дом, а пол под коленями Джилли заходил ходуном.
На втором этаже Дилан закрыл дверь стенного шкафа, еще более сузив зону видимости.
– Лед.
– Ледник.
И в тот самый момент, когда Джилли почувствовала, что Шеперд вот-вот начнет реагировать на ее реплики, у нее закончились синонимы льда. Поэтому она решила несколько изменить правила игры, включив в нее все связанное со льдом.
– Лед.
– Айсберг, ледяная гора.
– Лед.
– Кубик льда.
От этих разговоров о льде на чердаке становилось только жарче и жарче. У Джилли создалось ощущение, что пыль на стропилах, пыль в воздухе может вспыхнуть сама по себе.
– Лед.
– Ледовый каток.
– Лед.
– Конькобежец.
– Лед.
– Хоккей. Тебе должно быть стыдно, сладенький. Ты твердишь одно и то же слово, а меня заставляешь подбирать все новые и новые.
Шеперд поднял склоненную голову. Посмотрел между своими руками на среднюю часть перекладины, в которую вцепился.
Внизу что-то бросали на пол, ломали, раздалась автоматная очередь.
– Лед.
– Мороженое. Шеп, разве это интересно, складывать паззл, в котором только один элемент?
– Лед.
– Ледоруб.
– Лед.
– Щипцы для льда.
По мере того как Джилли вкладывала ему в голову новые и новые слова, слово «лед» более не металось по ней из стороны в сторону, вышибая все остальное. Его лицо чуть изменилось, свидетельствуя о том, что хватка навязчивой идеи слабеет. Джилли в этом уже не сомневалась. Знала, что она на правильном пути.
– Лед.
– Ведерко для льда.
– Лед.
– Ледниковый период. Знаешь что, сладенький? Пусть даже мне досталась более сложная часть игры, я нахожу, что играть в нее интереснее, чем сидеть и слушать синонимы feces.
Едва заметная улыбка изогнула его губы, но тут же исчезла.
– Лед.
– Холод.
Шеперд перехватился за следующую перекладину правой рукой, потом левой.
– Лед.
– Пузырь со льдом.
Шеперд сам передвинул ногу, без помощи Дилана.
Внизу звякнул дверной звонок. Шутники встречались даже среди профессиональных киллеров.
– Лед.
– Холодильник.
Шеперд поднимался по лестнице, поднимался.
– Лед.
– Ледовое шоу.
– Лед.
– Ледовая буря.
– Лед.
– Чай, топор, дробилка, человек, сумка для пикника, вода, – говорила Джилли, пока он преодолевал оставшуюся часть лестницы.
Помогла выбраться из люка, поставила на ноги, увела подальше, обняла, сказала, что он – молодец, и Шеп не сопротивлялся, только спросил: «Где один только лед?»
Внизу, в гардеробной, Дилан выключил свет, быстренько забрался в сумрак чердака.
– Отличная работа, Джексон.
– Пустяки, О’Коннер.
Опустившись на колени, Дилан сложил лестницу, закрепил ее на крышке, поднял последнюю.
– Если они еще не наверху, то поднимаются, – прошептал он. – Уведи Шепа вот туда, в юго-западный угол, за коробки.
– Где один только лед? – громко спросил Шеп.
Джилли шикнула на него, а потом повела по темному чердаку. Он не доставал головой до стропил, но его более высокому брату приходилось пригибаться.
Внизу киллеры ворвались еще в одну комнату.
Мужчина прокричал что-то непонятное. Другой ответил ругательством, кто-то нервно рассмеялся.
Грубость, жестокость, самодовольство звучали в этих голосах, и Джилли подумала, что принадлежат они скорее не людям, а тварям из кошмарных снов, которые иногда преследовали ее, когда на двух ногах, когда на четырех, завывая, как звери, вопя, как люди.
Она задалась вопросом, а когда появятся копы. Если, конечно, появятся. Дилан говорил, что до ближайшего города несколько километров. А ближайший сосед жил в полумиле к югу. Но кто-то наверняка услыхал грохот выстрелов.
Разумеется, штурм начался лишь пять минут тому назад, может, шесть, и нигде в сельской местности полиция не могла бы приехать еще минут через пять, может, даже через десять.
– Где один только лед? – так же громко спросил Шеп.
Вместо того чтобы шикнуть на него, Джилли ответила мягко, надеясь добавить в голову Шепа еще больше слов:
– В морозилке, сладенький. Там один только лед.
Когда они оказались в юго-западном углу, за картонными коробками, Джилли усадила Шепа рядом с собой на пыльный пол.
В свете, проникавшем на чердак через вентиляционные каналы под карнизами, она увидела мертвую птичку, возможно, воробья, от которого остались только тонюсенькие косточки да несколько придавленных ими перьев. Остальные разнесло легким ветерком.
Птичка, должно быть, залетела на чердак в холодный день и не смогла найти выхода. Может, сломала крыло, ударившись о стропила, и потом умерла от голода, подобравшись к вентиляционному каналу, в котором могла видеть дневной свет.
– Где один только лед? – спросил Шеперд, понизив голос до шепота.
Тревожась, что Шеп не так далеко отошел от своего ледяного угла, как ей хотелось, Джилли продолжила свою игру, по-прежнему пытаясь превратить монолог в диалог.
– Лед есть в «Маргарите», не так ли, сладенький? Вкусном таком, холодном коктейле. Я бы сейчас с удовольствием выпила один, а то и парочку.
– Где один только лед?
– В сумке для пикника, туда обязательно кладут лед.
– Где один только лед?
– На Рождество в Новой Англии. Вот уж где много льда. И снега.
Двигаясь на удивление быстро и бесшумно для такого здоровяка, Дилан присоединился к ним, сел по другую сторону брата.
– Все тот же лед? – озабоченно спросил он.
