Учитывая собственную автобиографию, Шарп не удивился, узнав, что Эрик Либен экспериментировал на себе. Другие выражали изумление по поводу наглости Либена, задумавшего нарушить законы Божьи и природы и победить смерть. Но Шарп уже давно понял, что такие абсолютные истины, как Правда, Добро, Зло, Справедливость и даже Смерть, не являются такими уж абсолютными в наш технологически развитый век. Шарп переделал свою репутацию, манипулируя электронами, а Эрик Либен попытался превратить себя из трупа в живого человека, манипулируя собственными генами, так что, с точки зрения Шарпа, это было просто очередное чудо из волшебной шкатулки современной науки.
Теперь растянувшись на кровати в мотеле, Шарп спал сном грешника, который был куда глубже и покойнее, чем сон праведника.
Пик какое-то время не мог заснуть. Он не спал сутки, лазил вверх-вниз по горам, сделал два или три потрясающих открытия и еле волочил ноги, когда они наконец добрались до Палм-Спрингс. Он слишком устал, чтобы есть цыпленка, доставленного Нельсоном Госсером. Он смертельно устал, но не мог заснуть.
Во-первых, Госсер передал ему, что Шарп велел пару часов поспать, а к половине восьмого вечера быть готовым. Два часа! Уж лучше вовсе не ложиться, если так скоро снова вставать.
К тому же он так и не нашел решения той моральной дилеммы, которая мучила его весь день: стать пособником в убийстве по команде Шарпа и преуспеть в карьере за счет продажи своей души или пристрелить Шарпа, положив таким образом конец своей карьере, и спасти душу. Второе явно было предпочтительнее, если не считать, что в этом случае он сам мог погибнуть. Шарп был умнее и ловчее Пика, и Пик это знал. Он надеялся, заместитель директора рассердится на него за то, что он не стрелял по Шэдвею, и вышибет его из этого дела с треском; это, разумеется, не поможет его карьере, но даст возможность разрешить дилемму. Но Шарп крепко держал его в когтях, и Пик вынужден был признать, что легко ему не отделаться.
Его больше всего огорчала уверенность, что кто-нибудь поумнее давно бы нашел способ использовать ситуацию себе во благо. Джерри Пик, который никогда не знал своей матери, которого не любил хмурый отец-вдовец и который в школе не пользовался популярностью, потому что был робок и замкнут, давно мечтал переделать себя из неудачника в победителя, из незаметного человека в легенду. Теперь же, когда пришел его час начать карабкаться вверх, он не знал, что делать с подвернувшейся ему возможностью.
Он метался. Он ворочался с боку на бок.
Он строил планы и придумывал заговоры против Шарпа, которые могли бы привести его к успеху, но все эти планы и заговоры распадались под грузом его собственного недомыслия и наивности. Он так хотел быть Джорджем Смайли, Шерлоком Холмсом или Джеймсом Бондом, но он чувствовал себя скорее котом Силвестром, который безуспешно пытается поймать и съесть куда более умную птичку Твити.
Сон его был полон кошмарами. Он падал то с лестницы, то с крыши, то с дерева, гоняясь за страшенной канарейкой с лицом Энсона Шарпа.
Бен потерял много времени, спуская украденную «Чеветте» в озеро Силвервуд и пытаясь найти и украсть другую машину. Было бы самоубийством оставлять «Чеветте», потому что Шарп знал и марку машины, и номер. Бен наконец обнаружил черный «Меркурий», припаркованный в начале длинной дорожки, ведущей к озеру, вне пределов видимости его владельца-рыболова. Двери оказались запертыми, но стекла приспущены для вентиляции. Бен еще раньше нашел в багажнике «Чеветте» среди огромного количества всякого мусора проволочные плечики для одежды и захватил их с собой на всякий случай. Сейчас он просунул их в окно и открыл дверцу, затем соединил провода зажигания и поехал к шоссе 15.
До Барстоу он добрался только без четверти пять. И уже пришел к печальному выводу, что догнать Рейчел ему не удастся. Слишком много времени он потерял из-за Шарпа. Когда с помрачневшего неба упали первые капли дождя, Бен осознал, что ливень еще больше задержит его, потому что «Мерседес» был значительно более послушной машиной, и расстояние между ним и Рейчел неизбежно увеличится. Поэтому он свернул с основного шоссе и направился в центр Барстоу в поисках телефонной будки, откуда можно будет позвонить Уитни Гэвису в Лас-Вегас.
Он расскажет Уитни об Эрике Либене, прячущемся в багажнике машины Рейчел. Если повезет, Рейчел вообще не остановится по дороге, не даст Эрику возможности напасть на нее, так что «мертвец» останется в багажнике до самого Вегаса. И тогда заранее предупрежденный Уитни сможет высадить всю обойму в багажник, прежде чем Эрик откроет его, и Рейчел, даже не подозревающая о грозящей ей опасности, будет спасена.
Все будет в порядке.
Уитни обо всем позаботится.
Бен набрал номер, используя кредитную карточку для оплаты, и в ста шестидесяти километрах от Барстоу в квартире Уитни зазвонил телефон.
Дождь все никак не мог начаться. Только несколько крупных капель разбились о стекло телефонной будки. Телефон звонил и звонил.
Облака, совсем недавно белые, собрались в огромные серо-черные тучи, которые, в свою очередь, сгущались, образуя темные, узловатые, зловещие массы, несущиеся на большой скорости к юго-востоку.
Телефон звонил, звонил и звонил.
«Будь дома, черт побери», – подумал Бен.
Но Уитни дома явно не было, от желания Бена тут ничего не зависело. На двадцатом звонке он повесил трубку. И еще какое-то время в отчаянии постоял в телефонной будке, не зная, что делать дальше.
Когда-то он был человеком действия и всегда знал, что надо делать в случае кризиса. Но, разочаровавшись в мире, в котором жил, он попытался стать другим человеком – любителем прошлого, собирателем моделей поездов. Он потерпел неудачу, и последние события доказали это как нельзя лучше: невозможно перестать быть тем, кем ты когда-то был. Ему придется с этим смириться. И еще он думал, что не растерял своих способностей. Но теперь стало ясно, что годы, которые он потратил, изображая другого человека, притупили его реакцию. То, что он не заглянул в багажник «Мерседеса», а сейчас впал в отчаяние и не знал, что делать, доказывало, что он потерял хватку.
Черное, распухшее небо прорезала яркая молния, но даже этот световой скальпель не вспорол брюхо надвигающейся буре.
Бен решил, что ему ничего не остается, как снова пуститься в путь, направляясь в Вегас, и надеяться на лучшее, хотя на что теперь он мог надеяться? Он может задержаться в Бейкере, через шестьдесят миль, и оттуда снова попытаться дозвониться до Уитни.
Может, ему больше повезет.
Ему должно повезти.
Он открыл дверь телефонной будки и побежал к украденному «Меркурию».
Снова молния рассекла антрацитового цвета небо.
Между небом и затаившейся в ожидании землей прогремела канонада грома.
В воздухе запахло озоном.
Бен влез в машину, захлопнул дверцу, завел мотор, и тут начался ливень – небо обрушило на пустыню миллионы тонн воды одним сплошным потоком.
