Я выпрыгнула из машины. Шарль последовал за мной.
Но в ответ на мой запрос из машины выпрыгнуло такое… К «новым русским» все уже привыкли. Но то, что появилось на свет, было… от его вида раскаялся бы даже «новейший русский». Представьте себе помесь Годзиллы с гориллой. Причем фигура взята от гориллы, а обаяние – от Годзиллы. Этакий шкаф, ростом больше двух метров, способный Петра Первого завязать в узел, особо не напрягаясь. А уж Арни Шварца – и подавно. Потому что там – качок. А тут под простой белой рубашкой ходили ходуном такие мышцы, что становилось ясно – этот товарищ и фонарный столб из земли выдернет, не задумается.
Я тоже не задумалась. Но в ответ на мой вопрос об исходном адресе, гориллообразное прищурилось и пророкотало:
– Девушка, это вы мне?
Я прищурилась. Почему-то мне показалось, что этот тип настроен скорее дружелюбно. И я перешла в атаку.
– Вам, вам. Не сомневайтесь. Ваша тачка?
– Моя.
– Вот и отгоните ее куда подальше. Проехать мешаете.
– А вы пешочком пройдите.
Готова поклясться, при этом в его глазах плескалось чистое ехидство. Но и меня так просто, за рупь двадцать не возьмешь.
– А может вы сами пройдете? Согласно демократическим принципам?
– В сенат?
– Нет. К… в… или на… Выберете добровольно, согласно демократии и – топайте. Не мешайте здесь занятым людям.
* * *
Эдуард прищурился.
Впервые его внешность не подействовала. Даже наоборот. Забавно.
Когда тебя столько лет боятся, как-то отвыкаешь от человеческой наглости. Или… не совсем наглости?
Кто может вести себя так нахально в вотчине Князя Города?
Вампир улыбнулся, показав клыки, и неуверенно спросил:
– Юля? Леоверенская?
– Двадцать лет как она, – отозвалась девушка, смерив вампира подозрительным взглядом. – А вы?
* * *
Откуда этот мордатый тип меня знает?! И что вообще за чума на нашу голову?! Мало нам Альфонсо, нам еще какую-нибудь деталь Совета прислали?
И я его уже успела обхамить и послать. М-да…
Может, сразу прибить, чтобы Мечислав не ругался?
А пусть ругается! Еще неизвестно, кто и на кого будет больше зол! Потому что я – РРРРРРРРРРР!!!!!
Мордатый Годзиллыч улыбнулся еще шире. Ну и подборка клыков. Его бы в Голливуд, кошмариков изображать.
– Эдуард. Мы с Мечиславом друзья уже…
Эдуард…
Не будь я так зла, я бы еще подумала, повспоминала и поломала голову. Но злость стимулировала выброс адреналина – и я вспомнила.
– Так это ВАС Мечислав хочет запихнуть в Тулу?
– Меня, – развел руками вампир.
Фффффффффффууууууууу!
Вздох облегчения вырвался сам собой. А что поделать?! Живая я, живая… И нервная!
– Замечательно. Но можно бы и пораньше. Где вас так долго носило?!
Эдуард с примирительной улыбкой развел руками.
– Пораньше было нельзя. Я не мог оставить лабораторию.
– Да? – искренне заинтересовалась я. Неужели вампиры и наука сочетаемы? – А чем вы занимаетесь?
– Я – биохимик.
Я ахнула.
– Серьезно?
– Да, – удивился Эдуард.
– А я биолог, – радостно сообщила я. – То есть я еще учусь, но уже думаю о дипломе. Можно мы потом пообщаемся на научные темы?
– Да без вопросов, – кивнул Эдуард. – А где Мечислав?
– А х… хвост его знает. Я сейчас попробую найти его и послать к вам, хорошо?
– Хорошо.
– Валь, устроишь дорогих гостей?
– Слушаюсь, повелительница – дурашливо пропел оборотень. – Сию секунду, повелительница.
Я швырнула в нахала сумочкой. Оборотень поймал ее и перекинул Шарлю.
– Господа, прошу вас следовать за мной. Я распоряжусь насчет машины. – И уже полудракону: – Ты приглядывай там за ней. И не забывай убирать тяжелые предметы.
Гады.
Ладно. Даже хорошо, что я на взводе. Вот сейчас найду Мечислава и все ему выскажу! Все-все! Он у меня и за Крым, и за Рим, и за поповскую грушу получит.
Ага, размечталась.
Вампира просто не было в клубе.
Гад!
* * *
Мечислав впервые за последние двести лет поймал себя на позорной эмоции.
Он испугался. А по-простому – струсил.
И сбежал.
Сейчас он сидел в своем кабинете в «Волчьей схватке». Сюда Юля точно не сунется. Она до сих пор не переносит рисунков Даниэля. Всего, что может напомнить ей о погибшей любви.
Любви, черт побери!!!
Это было обиднее всего!
Мечислав отлично понимал – останься Даниэль в живых – и к этому времени между ними все было бы уже кончено! Три раза кончено! Пять! Да хоть сто пять! Больше полугода с Даниэлем ни одна женщина не продержалась! Он весьма быстро находил себе новую музу!
Если бы этот кретин не умудрился умереть так… так не ко времени!
Мы любим идеализировать умерших. В них нет ничего противного. Умерший человек становится лучше в наших глазах. Смываются слезами недостатки, увеличиваются призмой любви достоинства. Он уже не сделает никому гадость. Не ответит на твои покаяния чем-либо вроде: «а где ты был, пока я жил?», от него не получишь по морде и не услышишь о себе горькой правды…
Мечислав согласился бы даже на ежедневный мордобой, лишь бы у Даниэля и Юли прошло это увлечение.
Нет!
Вместо этого Даниэль погибает в самый разгар страстей! А Юля теперь твердо уверена, что это была ее единственная любовь.
Хотя девчонку можно понять. У нее даже первой студенческой любви пока еще не было. А Даниэль… тут было просто – все! Страдающий герой. Враги. Его талант.
Да и сам Даниэль…
Любимая женщина для него была всем. И никто! Вот никто из его женщин – за очень редким исключением, не злился на него.
Ему прощали всё. Потому что эти полгода, пока Даниэль был рядом с женщиной, – она была для него богиней. И более того. Она была его светом, жизнью, любовью… Это много – или мало?
Для Мечислава было мало. С его точки зрения – женщину не надо было ставить на пьедестал. Незачем. Вместо этого надо было сделать все, чтобы она могла жить спокойно. Любить. Рожать детей. Воспитывать их. Ходить ночью по темным улицам. Хотя бы. И быть полностью спокойной. Потому что есть человек, который ее защитит. Чего бы это не стоило. А рисовать картины, писать стихи и петь песни под окошком… можно и так, безусловно. Но разве так важно внешнее оформление твоих чувств? Разве не важнее то, что ты можешь спокойно смотреть в глаза и завтрашнему дню, и всему миру? Потому что ты чувствуешь за собой плечо, на которое можно опереться. В любой миг. Тебя не станут закрывать от мира высокими стенами, нет. Любая стена закрывает тебя от бурь, но и мир от тебя. И получается та же темница. А Мечислав вообще ненавидел любое ограничение своей свободы – и именно поэтому мог понять Юлю – хоть как-то…
