– Столько паники из-за родов? – удивилась экстрасенсиха.
– А ты бы вообще помолчала, швабра крашеная, – откровенно хамски огрызнулась я. Экстрасенсиха задохнулась от такой наглости и замолчала. – Сашка!
Но Шарль уже был на выходе со двора. И махал руками, привлекая внимание машин.
Я свернула все трубочкой и сунула в сумку.
– Константин Сергеевич, я обещаю все посмотреть. Как только будет время.
– Когда посмотрите – сообщите нам свои выводы, – ответил вместо него отец Павел.
Я кивнула – и стартанула с места к Шарлю.
Хвала богам, надоумившим меня на спортивный стиль одежды. Вот вы на каблуках бегали? А я – да! И повторять эксперимент не желаю!
Шарль уже распахнул передо мной дверцу стареньких «жигулей».
Я плюхнулась на сиденье, пересчитала наличность в кошельке и просто сказала:
– Тысяча, если доедете до Вишневой за пятнадцать минут.
– А ГАИ?
– Компенсирую любой штраф. Только скорее!
Машина сорвалась с места, как реактивный самолет.
На Вишневой мы были через двенадцать минут. Для половины города – неплохой результат.
Я сунула водителю обещанные деньги – и мы с Шарлем рванули в дом.
Там было… оборотно.
Валентин, Леонид, Лиза, Глеб, Константин, Надя… еще оборотней десять…
А эти что здесь делают?
Резко выделялась своими формами медведица-блондинка.
– Всем привет, – поздоровалась я. – Какие новости с фронта?
Новости с фронта откровенно не радовали. Константин вышел за хлебушком. А Настя – в неизвестность. За ней кто-то пришел – и она пошла. Но кто?! Как?!
Какого черта?!
Да Настя и на улицу не выходила, чтобы не спровоцировать роды!
– Она могла быть под принуждением. Что говорят соседи?
– До этого мы и сами додумались, – огрызнулся Глеб. – Но соседи – на нуле.
– То есть?
– Им как кто-то глаза отвел.
– Черт!
Если бы их морочили, наслали что-нибудь…
Им просто отвели глаза. И они смотрели куда угодно, но не на Настину спутницу. Кстати…
– А мог это быть парень? Сейчас же мода – унисекс. Штаны, майки, волосы можно собрать в хвост или напялить парик, под майку надеть лифчик – и готово. Особенно если эта тварь умеет глаза отводить…
Оборотни на миг замерли.
– Могло быть и так, – признал Леонид. – Но нам от этого не легче. Будем опрашивать таксистов, прохожих, продавцов… Не могла же эта тварь всем голову заморочить?!
Я покачала головой. Могла, не могла…
Сколько эта неизвестная тварь силы из того же Альфонсо выпила – ей силы хватит, чтобы Кремль насквозь пройти. Не знаю, даст ли что-либо опрос…
– Юля, а ты никак не можешь почувствовать Настю? На ней же твое заклинание, – робко спросил Валентин.
Я покачала головой.
– Увы. Город. Люди. Меня радует только одно. Судя по всему, все жертвоприношения были сделаны вечером. На закате, сразу после заката. Время еще есть. Так что ищите.
– А ты чем займешься? – поинтересовался Валентин.
– А я буду думать.
* * *
Пока все метались по квартире, я схватила за руку Шарля, утащила его на кухню – и уселась за стол. Взяла фотографии с места происшествия с Лавриком. С Альфонсо. И так же принялась перерисовывать на бумагу круг, треугольник и порезы. Вышло очень неплохо. А вот дальше-то что?! Я разложила три листа перед собой – и уставилась на них, как овца на своего барана. Ждать то ли озарения, то ли копытом под хвост.
– Ты здесь что-нибудь знакомое найти можешь?
– Нет, – пожал плечами полудракон. – Противные эти рисунки. Гадкие. И голова от них кружится.
Я тоже не могла найти ничего нового.
Три треугольника. Круги. Непонятные символы, выглядящие, как обрывки линий.
Зачем?!
Это – призыв?!
Но чего? Если что-то приходит, то где символы, призванные удержать сущность внутри нарисованного треугольника?! И вообще, почему именно треугольник?! Не проще ли взять пентаграмму? Надежнее – точно. Настолько-то я разбираюсь во всей этой демонологии!
Эти линии и черточки НЕ МОГУТ никого удержать.
А что они могут?
Зачем они нужны?!
Если сила людей выпивалась из их сердец, зачем все эти рисунки?!
Я крутила их так и этак, пытаясь найти хоть что-нибудь.
Куда там! Не с моими тупыми мозгами!
Шарль рядом проделывал то же самое.
– Не могу понять, – признался он. – Что-то крутится. Но вот что?! Как перо в воздухе – вьется, а в руки не дается!
В кухню заглянул Леонид.
– Что? – вскинулась я.
– Пока по нулям. А у тебя?
– Черт! – выругалась я, швыряя листки на стол. – У меня ничем не лучше.
И замерла.
Прозрачная калька умудрилась спикировать на другой лист. Накрыла его – и два угла треугольника соединились. А если – три?! У треугольника три стороны. И могут все три быть друг дружке равны. А могут…
Как убийства лягут на карту города?!
– Шарль!
Я посмотрела на треугольник. На Шарля.
На Валентина. На треугольник.
На Леонида. На Константина. И опять на рисунок передо мной. И заорала дурниной.
– Немедленно найдите мне бумажную карту города!!!
Карта легла ко мне на стол через пятнадцать минут. И мы принялись отмечать точки, в которых нашли мертвые тела.
Три точки. Три убийства. Треугольник. Первая устойчивая система. И самая простая. Легко ли усидеть на трехногом табурете?
Более чем!
Мы тщательно вымерили треугольник и нашли его центр. Хотя ради этого пришлось поднять мои учебники по геометрии. Но – враг будет разбит и победа будет за нами! Мы нашли середину треугольника – и я воткнула туда булавку.
– М-да…
Под булавкой оказался дворец спорта.
Тоже старая история. Когда-то на этом месте стояла старая церковь. Нашему городу уже есть четыреста лет. И за это время чего в нем только ни успели разрушить. В том числе – и ее. Построили церквушку из камня еще при основании города. И потом разрушали аж три раза. Первый – при пожаре. Второй – когда в Россию заявился Наполеон. К нам французы тогда тоже зашли на огонек. А будучи людьми безалаберными, огонек быстро упустили. И у нас тоже выгорело несколько улиц. Ну да не столица – отстроились. И третий раз церковь снесли при советской власти. А из кирпича (чего ж добру пропадать?) и частично на старом фундаменте построили спортивный комплекс.
