– Тварь? Неужели? Из нас двоих нечисть и нежить – ты. Это же надо – вампир! Если бы не Господин, я бы в жизни не подумала, что ты – ходячий труп!
– Я – вампир, – спокойно подтвердил Мечислав. – А ходячий труп – это ты. Ты просто еще об этом не знаешь.
– И кто же меня убьет? Эти?
Дося подняла вверх свободную от ножа руку и прищелкнула пальцами. Двигаясь, словно сомнамбулы, наши снайперы обошли ее и встали чуть впереди, чтобы успеть перехватить любого врага.
– Почему же именно эти? – вежливо удивился Мечислав. – Нас здесь много. А ты одна. Рано или поздно тебя просто сомнут числом.
– Меня? – Дося запрокинула голову и расхохоталась. – Все вы – пища для Господина! Только пища!
– Это случилось в тот день, когда открывали стройку? – спросила я. Голос не дрожал. Отлично. Осталось уговорить коленки и пальцы рук.
Дося развернулась ко мне.
– Умничка. Догадалась?
– Увидела, – парировала я делая еще шаг вперед.
– Стой на месте! – тут же рявкнула эта стерва. – Или я твою лисичку на воротник переведу!
– Стою, стою, – успокаивающе подняла руку я. Ничего, сначала усыпим бдительность, а потом и поближе подберемся… – А ты тоже видишь, кто она?
– Нет. Пока – нет. Господин мне показал.
– Показал? Я не знала, что это можно показать. Это же врожденное!
Взгляд Доси стал маниакально-подозрительным.
– Для Господина нет ничего невозможного. Но ты-то откуда знаешь…
Я проигнорировала вопрос.
– А Господин – это вот те черные щупальца и кляксы на площади?
– Нет. Это Его частицы. Слуги.
А мне поплохело. Резко. То есть с главной тварью мы еще и не сталкивались? Только с ее огрызками? Но язык молол без моего участия.
– Слуги – это хорошо. А Настя-то тебе зачем? Может, по-хорошему договоримся? Или твой господин не знает, что люди разговаривать умеют? Пришел бы как человек, сказал, мол, так и так…
Дося сверкнула глазами.
– Господину нужно новое тело. Его тело было разрушено, а дух – заточен. И он хочет обрести свободу.
А хотелка не отсохнет? Но вслух я сказала совсем другое.
– А для этого ему нужна сила? Пища?
– А ты умненькая…
Ага, а еще я крестиком вышивать умею. И рисую хорошо. Как же мы тебя так лихо проглядели?! Млин!
– Я не просто умненькая. Я уже о многом догадалась. Те пятна, которые осели на людях… твой господин – это как улей? А они несли ему собранную силу? Почему он тогда не мог выпустить их на охоту еще раз?
– Это долго, – поморщилась Дося. – Сила нужна была сразу. И много.
– И тогда твой выбор пал на беднягу Лаврика? Он оказался ближе всех?
Мужчины, видя, что пока я справляюсь с переговорами, молчали. А мне действительно надо было знать…
– Да. Этот дурак жутко раздражал меня. Иногда я спала с ним, когда никого не было под рукой, но все равно! Он был слишком глуп! И невыносимо скучен! Даже в постели любовался собой! Все было очень просто. Предложить ему потрахаться на частной квартирке. И взять за жабры…
– До или после секса? Хоть удовольствие-то он перед смертью получил?
– Хватит и того, что я его получила! Знаешь, как приятно было вонзить ему нож в спину? Хотя нет, не знаешь…
Угу. И дай бог никогда не узнать. В нашей семье предпочитают бить по-честному. Хотя… с такими Досями начнешь подличать!
– А Наташка-то тебе чем помешала?
Дося покривилась.
– Наташка? Это вторая? Мне все равно нужна была еще одна жертва. Всего три для Господина. А Лаврик оказался отвратительно слабым. Поэтому пришлось поискать что-то повкуснее. И лучше всего в церкви. Верующие люди часто сильны своей верой. Я рассчитывала, что Господину этого хватит для освобождения. Но то ли вера ослабела, то ли…
Эх, познакомить бы тебя с Рокиным. Или тем приснопамятным Алексеем, который мне пытался мозги промыть!
– Вера не ослабела. Просто Наташка играла в религию. Поиграла бы и забыла через пару лет.
– Тогда понятно.
– Погоди! А мне – нет! Разве ты можешь заходить в церковь?
Дося фыркнула.
– Я? Нет. Пока я служу своему Господину – нет. Мы слишком чужеродны этой церкви.
– Собственно, с ее помощью твоего господина и заточили?
Я почти не спрашивала. Ответ я уже знала. И Дося кивнула.
– Умная. Хорошо.
– Умные вкуснее?
– Конешшшшно, – почти прошипела певичка.
– Представляю, как твой господин расстроился, скушав Наташку. Такое количество концентрированной глупости и самовлюбленности. У бедняги не было изжоги? Вы ее у церкви поймали?
– Да. Она сама на меня наткнулась и попросила автограф. Привести ее в те ангары было просто.
Я погладила себя по голове. Мысленно. Умничка. Заговаривай ей зубы.
– А с Альфонсо и вообще было просто? Свидание назначила?
– Именно. Мужики бывают очень предсказуемы.
– Кто бы спорил. А Альфонсо-то тебя чем не устроил? Сильный вампир, старый, вкусный… На фиг тебе Настя понадобилась?
– Если бы не какая-то тварь, которая уничтожила ловушку моего Господина, – почти прорычала Дося.
А я взвыла. Про себя. Но выразительно.
Вот… активистка!
Если бы я тогда не полезла, если бы не уничтожила то, что эта мразь оставила у Наташкиного трупа, ее господин не получил бы по рогам…
Минутку!
– Неужели он так слаб, что его задели такие мелочи?
– Это тебя не касается, ведьма…
Я развела руками.
– Была б я ведьмой, я бы ведала. А я всего лишь слепая в кромешной тьме.
Я бросила взгляд на Мечислава. Чего мы ждем? Чего я разговариваю? Сколько можно заговаривать зубы Досе?!
Вампир поймал мой взгляд. И на миг показал глазами в сторону высокого окна. Ну, окно! И что?!
Второй взгляд был на снайперов. И до жирафа (меня) дошло. Там – снайпер. Еще один. Но чего он ждет?!
Сколько можно?!
* * *
Женщина выпрыгнула из машины в стороне от здания спорткомплекса и огляделась. М-да…
И что тут забыла Леоверенская?
Она тихо скользнула к зданию. Обошла его по кругу. И наконец заметила пожарную лестницу на одной из стен.
Взобраться по ней до одного из открытых окон было делом двух минут. А внизу разворачивалось целое кино. Друг напротив друга стояли две женщины и двое мужчин – это с одной стороны. Они стояли спиной к женщине, и она не видела лиц. Но быстро догадалась, кто есть кто. Беременную оборотниху перепутать с кем-нибудь еще было сложно. А от второй женщины так и несло опасностью.
