А она — разрешает.
Она — ждет.
И мало места нам, невозможно отстраниться, переключиться, как недавно в универе.
Невозможно.
— Генеральская дочка хочет поиграть? — хриплю я из последних сил, пытаясь вызвать в ней гнев. Чтоб остановила! Потому что сам я — нифига не смогу! Не смогу просто! Сдохну тут, у ее ног, как пес.
— Заткнись. Много болтаешь.
Она подается ко мне навстречу, ловит губами мои губы… И я пропадаю. Падаю в пропасть, ветер свистит в ушах, в голове — дурман ароматный, обволакивает, сводит с ума.
Ее губы на вкус — как мягкое, но крепкое спиртное, которое бьет в голову, отключая полностью обычное мое здравомыслие. Не выдерживаю, обхватываю ее, облапливаю, несдержанно тискаю сразу везде, словно не могу поверить, что вот оно, мое, мое! Все мое! В моей власти! Само!
Так не бывает просто, не в моем варианте!
Света отвечает не особо уверенно, но очень вдохновенно. Раскрывает рот. Позволяет мне не просто целовать, иметь ее языком так, как мне хочется, так, как я привык.
Так, как нельзя. С ней.
Она же… Это же не просто обычная девушка. Это… Блять, это звезда недосягаемая, с острыми колючими лучами. Ее невозможно удержать в руках, ее невозможно спрятать, покорить, приручить…
Тем не менее, это происходит.
И да, я знаю, что дальше будут только проблемы, будет море проблем у меня!
Но отказаться от нее — ни за что.
Опускаю руки, подхватываю под гладкие ягодицы, обтянутые красной кожей, легко подбрасываю вверх, устраивая у себя на поясе.
На секунду отрываюсь, смотрю в шальные зеленые глаза.
— Не пожалеешь, принцесса? Я нифига не нежный.
— Разговорчивый… — она усмехается, а затем сама подается мне навстречу. Обхватывает за шею, прижимается, трется грудью о футболку, кусает шею, — не для того сюда пришел, так ведь?
— Все так.
Я несу ее в комнату. Это квартира-студия, и пространство большое. А кровать, здоровенная, с толстым матрасом, стоит ровно посередине. Удобно.
Опрокидываю свою принцессу, становлюсь на кровати на коленях над ней, показательно медленно снимаю футболку. Небольшой стриптиз, рыжулька?
Света валится на спину, смотрит на меня, не отрываясь, и глаза у нее горят. Да, детка, я знаю. Да.
Наклоняюсь, коротко целую в губы, потом ниже, поддергиваю майку и стаскиваю через голову. Белья под майкой нет.
— А ты хулиганка? М? Для кого старалась?
— Для тебя. — Света вздрагивает от каждого моего прикосновения, но не закрывается, позволяет себя трогать так, как мне хочется, позволяет сжимать грудь, вытягивать соски.
От ее признания я замираю.
— Знала, что я там буду?
— Дааааа… Ох… Продолжай…
А это я уже губами добираюсь до груди, прикусываю аккуратно пока что соски, кайфуя от дрожи, пробивающей ее тело каждый раз.
Кожа у моей рыжей помехи нежная такая, ароматная. Столько баб у меня было, но вот такой… Принцессы… Ни разу.
Кожаные штаны на удивление легко снимаются, как шкурка с колбаски стаскиваются, прикусываю сладкую плоть прямо через микроскопические трусики. И дааа… Там она тоже сладкая. И ароматная.
Света дрожит, вскрикивает, руки мечутся по кровати, волосы растрепаны. Красивая такая. Невозможно просто.
Сдираю с себя остатки одежды, вылавливаю презерватив из кармана.
Света приподнимается на локтях, смотрит на то, как я раскатываю латекс по члену. И глаза ее сейчас огромные. И напуганные. Усмехаюсь довольно. Детка, да, я не маленький. И все это для тебя.
Наклоняюсь, опять целую ее внизу, мягко раздвигаю языком складки, дурею от вкуса возбуждения. Она мокрая, очень даже. И это невероятно кайфовое ощущение, видеть, осязать, чувствовать, как сильно тебя хотят. И даже такая фарфоровая принцесса.
— Макс, я…
— Чшшш… — скольжу вверх, к губам, целую, торопливо и жадно. Что бы она ни решила сейчас сказать, пусть лучше промолчит. А то ляпнет, что передумала, что не хочет… И чего мне делать? Тормозить? Так я уже не смогу! Просто не смогу. А потому просто предпринимаю меры для того, чтоб все лишние мысли у нее из головы выветрились.
Ну чего ты, принцесса? Я же тебе нравлюсь, ты сама меня позвала, сама остановила, не дала уйти… Давай не будем дурить? М?
Я этого всего не говорю, конечно, не дурак ведь. Я просто делаю все, чтоб она не могла возразить. Целую, глажу, шепчу про то, какая она красивая, какая она нежная, фарфоровая куколка, как я ее хочу-хочу-хочу…
Захожу быстро, одним плавным движением заполняя до упора.
А Света оказывается неожиданно узкой, настолько, что даже больно.
И ей тоже больно! Она вскрикивает, сжимается вокруг меня, запрокидывает голову. Я торможу. В полном охерении. Это че сейчас происходит? Это она… Это у нее… Первый раз, что ли?
Какого хера молчала???
— Света… — хриплю, в неверии вглядываясь в ее запрокинутое лицо, зажмуренные глаза с дорожками слез в уголках, — Свет… Какого хера…
И в этот момент она открывает глаза, смотрит на меня и шепчет:
— Не останавливайся.
— Свет…
— Не останавливайся, черт!
Я легко выхожу и вхожу опять. Она ахает в унисон с моим движением. Так неожиданно сладко, так мягко… Глаза ее еще полны боли, губы прикушены, но тело… тело принимает меня. Мои движения. Мою власть.
— Дурочка… — выдыхаю я ей в губы и двигаюсь, нежно и плавно, давая возможность привыкнуть ко мне, к моему размеру и темпу. Из головы практически моментально уходят панические мысли о том, что ей больно, что она — дура, что как я так попал. Все уходит. Остается древнее, как мир, движение, сладкое и мерное вначале, и ускоряющееся в финале. Света уже не зажимается, обхватывает меня ногами, смотрит, не отрываясь, в лицо. В глазах ее совсем нет боли, только нетерпение, жажда получить удовольствие, как можно больше, как можно скорее.
У меня нет времени думать о том, что девственницы себя так обычно не ведут, у меня вообще опыта с девственницами нет! Может, и ведут. А, может, мне попалась какая-то неправильная девственница.
Горячая, отзывчивая и жадная.
Неправильная. Но такая, какую мне надо. Моя.
Какая-то неправильная девственница
— Рыжуль…
— Ммм?
— Рыжууууль…
— Ммм… Продолжай…
И мягко так в моих руках выгибается. Подставляется.
Шанса, чтоб остановиться, вообще не оставляет. Рыжая моя принцесса фсбшная… Ну вот как я так влетел? Ну чем я думал?
