Я подошёл поближе.
– Но страницы пусты!
– Именно так.
– То есть, это гримуар покойного хозяина? И как же мы его прочитаем?
– Ну, для начала я попрошу вас определить всё, что сможете. Как там вы это делаете?
– Просто дотрагиваюсь до книги, – я положил оттаявшую ладонь на страницу и прикрыл глаза. – Да, последнюю заметку сюда вносил граф Жильбер… Примерно год назад, точнее я не вижу. Но начал не он, первую запись сделал… Вот Тьма, такая даль, что я не могу разобрать – прадед? Прапрадед? Лет триста, а то и больше.
– А тематику вы можете разобрать? – нетерпеливо спросила госпожа Редфилд.
– Очень смутно. Алхимия, травы, амулеты. Всё, – выдохнул, я оторвался от книги. – Больше ничего не смогу сейчас выжать. Можно завтра ещё попробовать.
– Завтра… Ладно, значит, завтра. Я ещё попытаюсь вскрыть нашими методами, но не хотелось бы действовать грубо.
– Вы думаете, это семейный гримуар с рецептами и методиками?
– Вряд ли, размер маловат. А соответствующее заклинание увеличивает формат книги, но не место на страницах. Полагаю, это опись тех самых коллекций, о которых Пьер сообщал моим местным коллегам и о которых говорил нам. Коллекция алхимика мэтра Булонье и собрание артефактов графа Жильбера. И нам с вами было бы желательно эту самую опись прочитать…
Тут я снова вспомнил загадочную тетрадку, попавшуюся мне сегодня. Великая Матерь знает, почему, но мне вдруг показалось, что она может иметь отношение к этой книжице, о чём я и поспешил сообщить госпоже коммандеру. Она подняла бровь:
– Так и куда вы дели находку?
– Оставил на столе в библиотеке, прикрыв заклинанием.
Тут я словно наяву увидел, как наследник уселся почти на тетрадку, и мне стало нехорошо.
______________________________
7 - «Макбет» Шекспир
Глава 19
В дверь постучали, и на пороге появился Пьер.
– Входите, – кивнула Лавиния. – Присаживайтесь.
– Благодарю.
Старик уселся, и госпожа Редфилд прошлась по кабинету, размышляя, с чего начать разговор. Ничего не придумав особенного, она мысленно махнула рукой и сказала:
– Расскажите поподробнее, Пьер, как умер граф.
– Болел он, – пожал плечами слуга. – Сперва ничего, травками лечился, амулет восстанавливающий сделал. Ну, с амулетом-то не очень пошло, его ж заряжать надо, то есть опять же силы тратить. А травки наша мадам Брюно хорошие продаёт, и правильные, и вовремя собранные.
– А что за болезнь у него была? Мага-медика он не приглашал? – вмешался Дюпон.
– Приглашал, а как же! Тот пожил в замке несколько дней, понаблюдал… Сказал, что прореха у господина графа в ауре, и через неё силы утекают. Сколько ни закачивай, а всё одно, как в дырявый кувшин.
– Прореха в ауре, надо же, как интересно… – пробормотала Лавиния. – А у вас случайно не сохранилось имя этого медика?
– Нет, госпожа коммандер. Его сиятельство своего знакомого звал, а уж откуда, не скажу.
– Хорошо, Пьер, продолжайте. Значит, прореха…
– Ну да… Где-то после праздника Перелома года господин граф и слёг. На праздник, как положено, из деревень пришли с подарками, он всех принял и ответно отдарился, а потом уже и не вставал. Ну, только по спальне ходил. Правда, работать не переставал – ну, да вы видели сами, в спальне у него и книги все, и стол рабочий. Лаборатории только нет, да опыты-то ставить господин граф давно перестал, только считал да чертил.
– Считал и чертил… Беда в том, Пьер, что тетрадь эту я не нашла. Не было её в спальне.
– Конечно, не было, госпожа коммандер. Её ж сразу после смерти господина графа и забрали. Я же говорил – приезжали из Анже, из Службы магической безопасности, они и увезли.
– Ага, вот, значит, как… – Лавиния в очередной раз задавила поднимающееся раздражение совершенно обленившимися коллегами и решила перейти к следующему вопросу. – Ладно, теперь расскажите, о его самых последних днях и о том, как вы обнаружили тело.
Старик помолчал, глядя вниз, а когда поднял голову, госпожа Редфилд увидела в его глазах слёзы. «Вот Тьма, – подумала она, – надо было помягче…».
– На Бельтайн8 господин граф деревенских не принял, – заговорил Пьер. – Он и не вставал уже несколько дней, но мне приказал подарки вынести и раздать – как положено, сладости, хлеб и огонь для костра. Когда они ушли, господин граф сказал мне, что Литу9 уже не увидит. Мол, нужно вызвать нотариуса, чтобы исправить завещание. Я и вызвал.
– Как?
– Известно, как, – усмехнулся старик. – Через день после Бельтайна…
– То есть, третьего мая? – уточнил Дюпон.
– Третьего, получается, да… Так вот, я пошёл к сестре, зять запряг лошадку и отвёз меня в Анже. Мэтр Калиссак свой календарь посмотрел и обещал приехать не позднее пятого мая.
– И приехал?
– Приехал, конечно, только уже… – тут Пьер развёл руками. – Как бабка моя говорила, к холодным ногам.
– Понятно…
– Вернулся я в замок под утро уже. Сестра предлагала у неё переночевать и назавтра отправляться домой, да у меня сердце не на месте было. Часа в четыре я пришёл, уже по свету. Господин граф спал, я, понятное дело, будить его не стал, унёс только остатки еды, посуду, бутылки от вина… – тут он замолчал, хлопнул глазами и проговорил медленно: – А ведь у господина графа, и точно, гость был!
– Поясните, – подалась вперёд Лавиния.
– Два кубка было от вина, ветчину и сыр весь съели, господин граф давно столько не ел. Да и вина почти три бутылки опустошили, ему это точно не по силам! И свечу жгли…
– Получается, в ваше отсутствие Жильбер де Буа-Жибо сумел встать и впустить некоего гостя, после чего сидел и беседовал с ним допоздна?
– Получается, так…
– А?… – Жак хотел было задать новый вопрос, но замер, остановленный ледяным взглядом госпожи Редфилд.
– Хорошо, Пьер, спасибо, – сказала она мягко. – Последний вопрос. Вы простите, что заставляем вас вспоминать это всё…
– Да что уж там, госпожа коммандер! Я и сам теперь вижу, что-то нечисто. Старый дурень, сразу-то не заметил, не сообразил… – и он горестно покачал головой. – Спрашивайте.
– Наутро вы принесли своему господину завтрак, дальше?
– Да, утром он выпивал чашку чаю и подсоленные гренки, иногда пару круассанов съедал, а потом, уже часов в двенадцать, завтракал всерьёз. Ну, только чай пить некому было, я сразу понял – тихо слишком. Он дышал-то в последнее время хрипло, так, знаете, с присвистом. Я шторы отдёрнул, посмотрел, пульс пощупал…
– Не было пульса?
