Нет в жизни справедливости…
– И вам доброго дня, мэтр Калиссак, – ответила госпожа Редфилд, усаживаясь на жёсткий стул.
Поглядев на острие пружины, выглядывавшее из сиденья клиентского кресла, я её понял, и садиться не рискнул. Встал за спиной, словно оруженосец.
Мэтр покосился на визитную карточку, возникшую перед ним на столе, кивнул и сказал:
– А я вас уже заждался. Впрочем, у такой важной особы наверняка много дел?
Понятно было, что такие словесные кружева он может плести часами, поэтому моя начальница улыбнулась и вежливо попросила:
– Расскажите мне о завещании графа де Буа-Жибо.
– Хм… – нотариус потёр подбородок. – Значит, всё-таки дело нечисто?
– Возможно, – не стала спорить госпожа Редфилд. – Собственно, это мы и пытаемся понять.
– Госпожа коммандер, а давайте меняться? – неожиданно предложил Калиссак.
– Чем?
– Информацией, разумеется! Я расскажу вам о завещании графа и ещё кое о чём, и буду вас консультировать по персоналиям, так сказать. А вы мне – о расследовании.
– Это секретная информация, господин королевский нотариус, – усмехнулась она.
– Ну, некоторый уровень доступа у меня есть…
Его пальцы замелькали в воздухе, и я в очередной раз горестно пожалел о том, что так мало знаю. Почему, почему в своё время не изучил безмолвную речь?
– Вот даже как? – госпожа Редфилд явственно колебалась, но в конце концов кивнула. – Ну, хорошо. Смерть графа не была естественной. Тело не попало на вскрытие, и истинных причин нам выяснить не удалось, но расследование не закончено. В ночь накануне его кончины в спальне графа был гость, не оставивший никаких сведений о своём имени и цели посещения. Вчера в замке появился некий молодой человек в сопровождении вашего коллеги, мэтра Жаневиля…
Вы когда-нибудь видели, как ведёт себя кот при появлении на его территории постороннего пса? Вот у господина королевского нотариуса точно так же встопорщились усики, а глаза загорелись жёлтым.
– Жаневиль? – промурлыкал он. – Очень, очень интересно…
– В сопровождении молодого человека, которого означенный мэтр называл наследником, – невозмутимо продолжала госпожа Редфилд. – Ну, и, наконец, отчего-то кончина номинального властителя этих земель не обеспокоила ни мэрию, ни местных моих коллег.
Мэтр Калиссак похмыкал, начертил в лежащем перед ним блокноте какую-то закорючку и решительно его захлопнут.
– Итак, – сказал он. – Завещание. Мой предшественник передал мне не только этот кабинет, сведения и клиентуру, но и определённое количество дел, находящихся в ведении. Среди них было и завещание Жильбера Антуана Марка, одиннадцатого графа де Буа-Жибо, заверенное примерно пятьдесят лет назад.
– Дюпон! – голос начальницы прогремел, словно пушечный залп; со стыдом я понял, что заслушался волшебного голоса и непозволительно отвлёкся. – Что случилось здесь пятьдесят лет назад?
– Ничего, госпожа коммандер, – отрапортовал я. – Граф жил в своём поместье, гостей не принимал и сам не выезжал. Ну, или происходило что-то, о чём нам неизвестно.
– Вот именно… И что же было в этом завещании, любезный мэтр?
– О, ничего необычного! Его сиятельство завещал свои коллекции, в том числе библиотеку, а также его собственные разработки в области артефакторики различным учебным заведениям, небольшие денежные суммы – слугам. Графство же, ввиду отсутствия наследников, он вверял милостивому решению его величества.
– Что, и содержимое винного погреба тоже… учебным заведениям? – удивилась госпожа Редфилд.
– Разумеется! Наш институт энологии – один из ведущих в стране, – со скромной гордостью ответил нотариус.
– Ах, вот оно что!
– Собственно, более ни о чём в том завещании не упоминалось, – продолжил Калиссак.
– А орёл? – внезапно вырвалось у меня.
– Какой орёл?
– Ну, или сокол, беркут… металлическая хищная птица с золотым клювом, что стоит у входа в донжон замка.
– А-а… Отдельно этот артефакт нигде не назван. Думаю, он считается неотъемлемой принадлежностью Буа-Жибо.
Судя по задумчивому взгляду мэтра, я зря проболтался о птице. Хотя… госпожа Редфилд не испепелила меня на месте немедленно, так что, может, и не зря.
– И? – поинтересовалась моя начальница после некоторого затишья.
– И примерно год назад, в ноябре, его сиятельство вызвал меня в Буа-Жибо. Он пожелал изменить завещание.
– Год назад?
– Да, госпожа коммандер.
– А что происходило год назад, Дюпон?
– Умер личный помощник графа, – отрапортовал я. – Этьен-Кристоф Дюлорье, шестидесяти четырёх лет, скончался десятого ноября 2184 года в госпитале святого Мартина.
– Напомните мне причину смерти?
– Отравление корнем чёрного лотоса.
«Напомните», ха! Я твёрдо уверен, что госпожа коммандер отлично помнит события, происходившие пару сотен лет назад, что уж там дата смерти какого-то фигуранта?
– И каково же было содержание нового документа, мэтр? – расспросы тем временем продолжались. – Перескажите, прошу.
– Пересказывать не буду, сударыня, проще будет прочитать.
С неожиданной лёгкостью толстяк встал, вышел в соседнюю комнату, чем-то там громыхнул и вернулся через минуту, держа в руках свиток с алыми печатями, невыносимо официального вида, который он и положил аккуратно на стол.
– Что, неужели вскрывать будете?
– Зачем же? полгода ещё не прошло, вдруг чудо случится? Вот рабочая копия…
Над плечом госпожи Редфилд я склонился над документом, пробежал глазами неизбежное вступление насчёт здравого ума, твёрдой памяти и прочего, перечисление мелких сумм, оставленных жителям деревни… Ого, а Пьеру завещано ни много ни мало – сто тысяч дукатов! И, наконец, на второй странице мы прочли новый, не встречавшийся ранее пункт, который лично мои подозрения только подтвердил.
Да что говорить, подсознательно я чего-то подобного и ожидал! Граф де Буа-Жибо предлагал любому желающему отыскать его законного наследника – бастарда, разумеется, – родившегося двадцать четыре года назад, в марте 2161 года…
– В Венеции… – дочитал я. – Венеция – самостоятельное государство? Или всё-таки в составе Лация?
– В составе, – задумчиво ответила госпожа Редфилд. – Но с ба-альшими оговорками насчёт республиканского самоуправления. Дочитали, Дюпон?
Конечно, нет, я отвлёкся. Так, и что обещано этому самому, нашедшему? Ага, «если в течение одного года после моей смерти таковой наследник будет разыскан, и право его несомненно доказано, я, Жильбер Антуан Марк, одиннадцатый граф де Буа-Жибо, смиренно прошу его величество короля Галлии признать означенного наследника полноправным властелином графства, с принятием всех семейных владений, ценностей и счетов, а равно существующих долгов и обременений. Лицу же, разыскиваемого обнаружившему, завещаю выплатить с указанных счетов двести тысяч дукатов».
