– Так, это, видимо, слуга, – Лавиния пошевелила пальцем.
Клубок магических нитей, служащий ей объективом, полетел назад, в холл, перевернулся несколько раз, отчего пол и потолок на экране поменялись местами, и полетел по лестнице на второй этаж. Гранкор сглотнул и отвёл взгляд, пробурчав:
– Давненько меня не укачивало…
Госпожа Редфилд, проигнорировав сей выпад, продолжала внимательно смотреть на голографическое действо. Экран же отображал длинный коридор, в который выходили высокие белые двери, на каждой из которых красовалась руна тёмного металла.
– Ага, вон там гостиная, и, похоже, в ней кто-то есть… Смотри, Морис, а наш мальчик был прав, действительно, оригинальный стиль одежды.
В удобных креслах сидели двое: солидный немолодой господин в старомодном костюме и молодой мужчина, с головы до ног одетый в белое.
– Интересно, это у него обет такой? – спросил Гранкор. – Или его маме принадлежит собственная прачечная?
– Эти двое здесь уже были, – сообщила Лавиния. – И так удачно, ни меня, ни Дюпона они не видели.
– А откуда ж тогда известно, что были именно они?
– Жак разумно рассудил, что боец из него так себе, и на глаза незваным гостям показываться не стал, но эту парочку видел и мне описал. Ну, а раз никакого конфликта у меня с ними не было, значит, можно и в самом деле войти через ворота…
Тут госпожа Редфилд замолчала, глядя на экран.
– Так что, идём? – нетерпеливо поинтересовался оперативник.
– Посмотри на скульптуру, – ответила она.
Магическая камера, выведенная во двор, медленно кружилась около металлической птицы. Круглые глаза горели зелёным и казались совершенно живыми, золотой клюв был приоткрыт, крылья приподняты, будто этот хищник готовился к взлёту.
– Беркут, – уверенно ответил Гранкор. – Вон, видите на затылке и шее золотые перья? Красавец… – добавил он с нежностью.
– Два дня назад, когда мы отправлялись в Венецию, крылья птицы были сложены, и клюв плотно сжат. И я не хочу оказаться поблизости от этой… твари, пока не знаю, в чём дело. Поэтому мы рискнём и пойдём порталом. В конце концов, в спальне, которую я занимала, остались какие-то мои следы.
Говоря всё это, Лавиния погасила светившийся экран и сделала движение рукой, будто сматывала нити. Потом открыла портал и шагнула в его окно, кивнув напарнику. Гранкор последовал за ней.
В спальне было тихо, в солнечном луче кружились потревоженные пылинки.
– Оружие готовить?
– Брось, Морис, нас самих вполне достаточно.
Дверь гостиной предательски скрипнула, и на вошедших воззрились две пары глаз.
– Мэтр Жаневиль, я полагаю? – вежливо спросила Лавиния.
– Да, – господин в старомодном костюме поднялся из кресла. – С кем имею честь?
Вместо ответа она протянула открытый лист, подписанный его величеством Луи. Нотариус осторожно развернул свиток, быстро пробежал по нему глазами, затем вернулся к началу и прочёл вслух, с выражением, как старый актёр читает монолог Макбета:
– «Госпожа Лавиния Редфилд является полномочным исполнителем Нашей воли в королевстве Галлия, а равно на его зарубежных территориях. Любое противодействие требованиям или просьбам указанной госпожи Редфилд Мы будем считать преступлением против королевской власти и карать по всей строгости законов. Луи, король Галлии», – тут Жаневиль опустил свиток и со вкусом повторил последнюю фразу. – По всей строгости законов, вот как!
Поименованная госпожа сладко улыбнулась:
– Хочется надеяться, что до этого не дойдёт.
Тут юноша в белом, о котором как-то успели забыть, встал, принёс ещё одно кресло и поставил его возле столика, заваленного бумагами:
– Прошу вас, садитесь.
Лавиния села, Гранкор встал у неё за спиной, внимательно следя за руками двоих… противников? Подозреваемых? Собеседников? Там видно будет…
– Итак… – нотариус смотрел выжидательно. – Я вас слушаю.
– Мэтр, это моя реплика! Это я хотела бы узнать, зачем вы пришли в замок, последний хозяин которого давно похоронен.
– Но ведь до момента, когда всё имущество перейдёт под руку его величества, осталось ещё два месяца, не так ли? Следовательно, заявить права на него может любой.
– Любой, кто эти права докажет, – согласилась Лавиния. – Давайте.
– Что?
– Доказательства. Предъявите мне неоспоримые доказательства того, что ваш клиент является наследником графа де Буа-Жибо. Кстати, имени этого самого клиента мы пока ещё не слышали.
– Себастьен Атталь, – юноша в белом привстал и поклонился. – Прошу прощения, что не представился раньше.
– Себастьен Атталь, – повторила Лавиния. – То есть, эльфийского имени вы не носите?
– Прадед порвал с родными и ушёл от них, – неохотно сказал тот. – Взял прабабушкину фамилию и предпочитал даже не ругаться на синдарине20.
– А что, в словаре синдарина есть ругательства? – удивилась госпожа Редфилд. – Вот уж не знала… Впрочем, это неважно. Я повторяю свой вопрос – у вас есть документы, доказывающие право наследования? Если нет, мы вправе считать, что вы попытались презреть неоспоримое право короля. И арестовать вас до выяснения.
Нотариус откашлялся.
– Господа, давайте начнём сначала!
– Давайте попробуем.
– У нас нет такого рода документов, но есть основания считать, что прабабушка господина Атталя…
– Та самая, что подцепила эльфа-изгнанника? – Лавиния вздёрнула бровь.
– Другая, – терпеливо пояснил мэтр Жаневиль. – У каждого живого существа две бабушки и четыре прабабушки.
– Ну, предположим, домовые гоблины могли бы с этим поспорить, как и некоторые представители животного мира… Но простите, что это я вас всё время перебиваю!
Тут Гранкор расслабился окончательно. Он хорошо знал коммандера Редфилд, и если она начала так развлекаться, значит, противник уже съеден. Просто ещё не знает об этом.
– Так вот, прабабушка господина Атталя одно время служила здесь в замке горничной, а затем стала экономкой. Её старшая дочь родилась до брака и, судя по некоторым рассказам, а также письмам и голоснимкам, к её появлению на свет имел прямое отношение его сиятельство граф де Буа-Жибо.
– Одиннадцатый? – спросила Лавиния с сомнением. – Не очень-то получается по датам…
– Десятый. Его сиятельство Кристиан-Жан де Буа-Жибо.
– То есть, бабушка господина Атталя была единокровной сестрой одиннадцатого графа.
– Именно так.
– И получается, что сам господин Атталь покойному сиятельству приходится внучатым племянником.
