– Юху-у-у! – прокричала Нелл, но не удержалась и свалилась вниз.
– Как прошла ваша экспедиция? – меня распирало от любопытства.
Брэндон в человеческом облике буквально сиял:
– Ты помнишь, мы с Сумраком должны были отвести Холли к ветеринару? Разыграли всё как по нотам: Холли была белочкой с больной лапкой, а мы – её обеспокоенными владельцами.
– Я сначала просто уселся в приёмной, но потом Брэндон сказал, что мне нужно сначала отметиться в регистратуре, иначе просидим тут полдня, – дополнил Сумрак.
– Холли, неужели врач не понял, что ты абсолютно здорова? – спросил я у своей лучшей подруги.
– Не-а, – рассмеялась она, всё ещё в облике красной белки. – Он только помял мне лапы, сделал рентгеновский снимок и сказал, что я растянула связки. И выписал мазь.
– Точно, я же должен втирать тебе мазь утром и вечером. Давай сюда лапу!
Холли покрутила крошечной лапкой у виска, а Сумрак показал ей язык.
– Но самое главное – Джеймс Бриджер дал нам недостаточно денег, – выдала Холли. – Наверное, специально, чтобы мы учились выкручиваться.
– Вряд ли специально, – встал я на защиту Бриджера.
Джеймса я обижать не позволю – он всегда был на моей стороне.
Брэндон пожал плечами:
– Наверное, мы зря согласились на рентгеновский снимок, потому денег и не хватило. Во всяком случае, неловко получилось.
– Но мы справились с проблемой как нечего делать, – с удовольствием продолжил Сумрак. – Я вышел, превратился в ворона и слетал в школу за деньгами. Вернулся с купюрой в клюве, и – вуаля! – можем платить.
– И знаешь, что нам поставили? – Холли распушила рыжий хвост и гордо задрала голову.
– «Хорошо»? – невинно спросил я.
– «ОТЛИЧНО»! – заорала она, прыгая, как резиновый мячик. У меня чуть голова от её крика не лопнула. – По всем пунктам «отлично»!
Сумрак и Брэндон вскочили с мест и принялись скакать вместе с Холли и кричать «Ура!».
Я чуть было не позавидовал им, но я был очень рад за Холли. Она, наверное, ещё ни разу в жизни не получала «отлично»: учёба давалась ей нелегко.
Я украдкой наблюдал за Лу – она праздновала вместе с Нелл и Лероем. Подойти к ним? Но что я им скажу? И вдруг Лу заметит, что она мне нравится?
Вечер был чудесный, пока Джефри всё не испортил – он попытался во второй раз получить добавки у Шерри Плеск.
– Больше добавки не будет, ни для кого! – проворчала она, скрестив руки на груди.
– Будет. Для меня, – небрежно бросил Джефри. – Не пытайся здесь командовать, Шерри, не забывай, ты всего лишь бобёр.
В столовой воцарилась тишина. Как в лесу перед грозой.
И гроза не заставила себя ждать. Сначала Шерри вылила на Джефри поток смачных ругательств, а потом в него полетели вилки. Причём зубцами вперёд! Если бы Джефри был сейчас в зверином обличье, мы бы имели удовольствие наблюдать, как восточный волк, поджав хвост, спасается бегством. А в облике человека он просто поспешил убраться, прикрывая голову руками от дождя из вилок.
– Наказан! С завтрашнего дня будешь работать в столовой! Неделю! – прокричала ему вслед Шерри.
Когда Джефри проходил мимо меня, я ему посоветовал:
– Просто просить нужно вежливо.
Зря я это сказал. Джефри остановился и, развернувшись ко мне, посмотрел на меня убийственным взглядом:
– Киска что-то мяукнула?
И поманил к себе стаю. Клифф показал мне кулак, а Бо смерил меня с головы до ног презрительным взглядом. Но самое ужасное – на меня враждебно посмотрела Тикаани – в облике волка она бы, наверное, зарычала. Я стушевался. Как же так?! Мы же только недавно так мило болтали в контейнере, и она даже рассказала мне о себе!
Джефри и его стая ждали ответа. Но я не знал, что сказать. Гнев в глазах Джефри постепенно сменился удивлением. В конце концов ему надоело ждать, он плюнул мне под ноги и убрался с приспешниками восвояси.
– Что это было? – спросила Холли, прыгая по комнатным растениям, когда я снова сел за стол.
– Ерунда, – ответил я и заставил себя улыбнуться.
А что, собственно, меня так расстроило? Стая для волка важнее всего, так было всегда. И Тикаани никогда не признается, что поладила со мной сегодня.
Лучше и мне промолчать. И просто порадоваться, что Джефри за свою провинность будет помогать на кухне – и не один день, а целую неделю!
Плакаты и толстороги
Раз в две недели я ездил на выходные к Рэлстонам, моим приёмным родителям. В эти субботы и воскресенья я снова был тем странным мальчиком, который однажды появился из леса и заявил полиции, что ничего не помнит. Мальчиком, которого Анна Рэлстон окрестила Джеем. Она никогда не узнает, что на самом деле я оборотень-пума Караг.
Как всегда в пятницу вечером, Тео высадил меня у маленького дома Рэлстонов на окраине Джексона. Вчера шёл снег, и к дому вела лишь узкая расчищенная дорожка.
– Справишься? – спросил Тео, когда я выходил из машины. Он знал, что мой сводный брат Марлон изрядно портит мне жизнь.
– Постараюсь, – сказал я.
– Дай знать, если нужно будет кого-нибудь проучить, – улыбнулся Тео.
Я улыбнулся ему в ответ. В тот день, когда Тео впервые забрал меня в школу, он почти раздавил Марлону ладонь своим рукопожатием: оборотни-лоси, чтобы вы знали, невероятно сильны.
Бинго, лабрадор Рэлстонов в науке больше не нуждался. Увидев меня в дверях, он заскулил и убрался прочь, поджав хвост. Я сразу вспомнил, как Джефри опозорился в столовой, и настроение немного улучшилось.
У Рэлстонов меня ждали сразу два сюрприза. Пока Анна меня обнимала, я увидел первый – большой яркий плакат с изображением Эндрю Миллинга, такие были развешаны по всему городу. Он занимал в гостиной центральное место.
Я резко остановился – так резко, будто моя лапа попала в капкан.
– К чему здесь это? – мой голос сорвался.
Анна широко улыбнулась:
– Я стала добровольной помощницей в его предвыборном штабе!
– Но зачем? – Я был в растерянности.
– Но он же твой наставник – я думала, ты обрадуешься.
Я долго не решался рассказать Рэлстонам, что произошло между мной и Миллингом. Похоже, слишком долго!
– Э-э-э… он мне больше не наставник.
– Как? Но почему?
– Мы поссорились, – признался я.
Анна посмотрела на меня в ужасе. Мне было её очень жаль, я не хотел, чтобы так получилось.
