– Давай, действуй! – подзадоривал я.
Брэндон нагнул тяжёлую мохнатую голову и неуверенно пошёл на пень. Его рога вонзились в древесину, пень затрещал.
– Уверенней давай! – командовала Холли, подпрыгивая на суку, как сумасшедший теннисный мяч. – Изо всех сил!
Брэндон разогнался и галопом помчался на пень, грохоча копытами по земле. Удар получился что надо. Бабах! Полетели щепки. Я пригнулся, чтобы не задело. Мокрицы и сороконожки шмыгнули во все стороны, решив, что наступил конец света.
– Красавчик, Брэндон! Ты великолепен! – ликовала Холли.
– Так держать, старик! – похвалил я. – Быть тебе хозяином прерий.
Брэндон топнул копытами и всхрапнул. На рогах у него висели обломки трухлявой древесины.
– Это было круто, – признался он.
– Ещё бы! – подхватила Холли. – Вот так и делай на уроках борьбы. И не бойся, никого ты не растопчешь, дураков и пней нет, никто не будет стоять и ждать, когда ты на него попрёшь.
Брэндон снова взял разбег и сровнял пень с землей.
– А ещё есть? – Глаза у него горели. – Я ещё хочу, можно?! – И он помчался через лес, выворачивая с корнем подлесок. Мы побежали за ним.
– Стой, Брэндон, стой! – взвилась Холли. – Туда нельзя! Там шоссе!
Но Брэндон не слышал. Он без разбору поддевал на рога грибы, кусты, ветки. Не хотел бы я сейчас оказаться у него на пути. Он бы теперь меня и не узнал.
– Брэндон! Стой!
Он оставлял за собой прогалину в лесу, по ней-то мы за ним и бежали. Холли прыгала у меня на спине, держась за мои уши.
– Он несётся прямо к дороге, Холли! – в ужасе заметил я.
– Может, повернёт. – Холли была не уверена. – Брэндон! Возвращаемся в школу, слышишь?
– Во крутяк! – раздалось впереди, и снова грохот и треск: Брэндон своротил ещё один пень.
– Он про нас забыл, Холли!
Впереди мелькал коричневый бизоний зад. Из-под задранного хвоста прямо на ходу на землю плюхались дымящиеся кучки, на которые тут же налетали мухи. Хорошо, что всё это происходит не в нашей комнате!
Мои чуткие уши уже слышали шум шоссе. Брэндон мчался к дороге всё с тем же грохотом и треском. У меня защемило внутри, как будто я проглотил десяток живых раков. Я знал, что Брэндон легко возбудим, особенно в шкуре бизона. В таком угаре он ни за что ни про что разнёс в щепки наш гардероб. А тут автомобили! Это совсем другая история. Мои родители предостерегали меня не приближаться к шоссе, ещё когда я был котёнком. Кто выйдет победителем в дуэли между автомобилем и бизоном? Да и выйдет ли вообще?
Я сосредоточился и послал Брэндону мысленный сигнал:
– Да стой ты, чёрт тебя дери! Машина же!
Никакой реакции. Хотя свет автомобильных фар уже слепил глаза так, что мне пришлось отвернуться. Брэндон пёр вперёд.
– Посмотрим, что я ещё смогу разнести, – заявил он и затопал по асфальту шоссе.
Это был новенький хромированный «Крайслер»! Я не мог различить, кто сидит в салоне – слишком ярко светили фары. К счастью, водитель вовремя заметил движение на дороге и затормозил. Но потом он сдуру взял и загудел. Вот это он зря! В привычных обстоятельствах Брэндон просто проигнорировал бы автомобиль – животные в Йеллоустоуне волей-неволей привыкли к туристам, пешим или на машине. Но теперь, услышав гудение клаксона, бизон повернул голову в сторону «Крайслера» и захрапел:
– Он меня бесит!
– Всё хорошо, Брэндон! Не волнуйся! – взмолилась Холли. – Машинка, маленькая, хорошенькая, сейчас уедет, а ты займёшься пеньками на той стороне.
Брэндон нагнул рогатую голову и напал на автомобиль.
Никогда не забуду, что и как кричали пассажиры в машине. В своё время Марлон счёл своим долгом обучить меня таким выражениям. После первого шока водитель врубил задний ход, мотор взревел, и «Крайслер» безумными зигзагами задёргался назад. Мой друг преследовал его, сверкая глазами.
– Брэндон, прекрати! – завопил я в отчаянии. – Натворишь бед! Таких бед!
Неравный это был бой. Бизоны могут бегать со скоростью до семидесяти километров в час, если припрёт. Видал я в кино, как машины удирают задним ходом, но не думал, что такое бывает в жизни. Брэндон догнал машину, поддел рогами решётку радиатора, вздёрнул вверх голову и приподнял переднюю часть машины над дорогой. Заскрежетала жесть, передние колеса крутились в воздухе вхолостую.
– Ага! – ревел Брэндон. – Попался!
У водителя, должно быть, случился нервный шок. Брэндон попятился назад и с грохотом швырнул машину обратно на дорогу. Бизон ткнул рогом в левую фару. Зазвенело стекло.
– На, вот тебе!
– Спрыгивай, Холли! – велел я, и белка без лишних слов соскочила с моей спины. Я гигантскими прыжками помчался к Брэндону. Пора было вмешаться. Уже натворили дел, а Брэндону всё мало. Он собрался взять разбег для нового удара, но тут я как тень скользнул между ним и автомобилем.
Брэндон опешил:
– Караг? – и как будто очнулся.
Я вспрыгнул на капот. В машине заорали пуще прежнего.
– Хватит, всё, хорош на сегодня, Брэндон! Оценил свои силы? Молодец, теперь пора обратно. Пошли!
– Ладно, – согласился Брэндон, слегка разочарованный, – да, что-то я… того…
Невероятно: этот идиот за рулём опять загудел!
Брэндону снова снесло крышу, он бешено обежал вокруг и атаковал машину сбоку. Бах! Он боднул головой пассажирскую дверь, и хотя это был тяжёлый автомобиль, бизон сдвинул его к обочине. Я едва не свалился в кювет, мне не за что было зацепиться когтями на гладком лакированном капоте, как на льду. Упс, теперь на крышке остались превосходные следы от моих когтей. Я спрыгнул на землю. Пассажирская дверь походила на гигантскую суповую тарелку – увы, с двумя дырками от бизоньих рогов.
Другого выхода нет, понял я, придётся применять силу.
– Брэндон, хватит!
И когда он снова тупо уставился на меня, я отвесил ему мощную оплеуху. Прямо с когтями.
– Уй! – обиделся Брендон. – Ты чего?!
– Это ты чего! Очнись уже!
Видимо, до дурака за рулём наконец дошло, что гудеть не надо. Хорошо, он не додумался мигать фарами или вылезти из машины и удрать.
Я с трудом вытолкал Брэндона с шоссе, и он потопал в лес.
– Вот так, хороший мальчик. – Холли взобралась ему на спину и гладила его растрёпанную голову. Но скрыть свои настоящие эмоции не могла, и я слышал, как она тихо ругала его «дурным безмозглым козлом» и переживала, что будет скандал.
