В 2014 году газета New York Times освещала, как продвигается рассмотрение дела об экспроприированном искусстве в судах Германии. В марте 1982 года люди из Штази вошли в дом семидесятидевятилетнего коллекционера Хельмута Майснера в Дрездене. Агенты вынесли практически все, что представляло какую-либо ценность. Оправдали они это тем, что любой, кто владеет таким количеством картин, а не одной-двумя, наверняка незаконно торгует предметами искусства и, следовательно, нарушает закон. Майснер якобы не уплатил налог, следовательно государству формально причиталось 90 процентов стоимости коллекции. Когда Майснер попытался опротестовать конфискацию, органы упрятали его в психиатрическую клинику.
В начале 2013 года сын Майснера Конрад – на тот момент ему исполнилось семьдесят шесть лет – попытался вернуть шесть картин отца. Самой ценной из них был натюрморт голландского художника Адриана Корте (1665–1707) «Четыре каштана» (1705), известный также как «Натюрморт с каштанами». В поддержку своего искового заявления Конрад предоставил фотографию картины, на которой она висит в доме Майснера до того, как ее забрали люди из Штази. В 1988 году корпорация Kunst & Antiquitäten выставила «Четыре каштана» на торги «Кристис» в Амстердаме, где работа ушла за 77 тысяч долларов. Покупатель, швейцарский дилер Давид Кецер, вскоре перепродал ее коллекционеру Генри Уэлдону из Нью-Йорка за 145 тысяч.
В 2013 году вдова Уэлдона Джун подала ходатайство в гражданский суд Мюнхена с целью подтвердить право собственности на Корте, утверждая, что ее семья приобрела натюрморт добросовестным образом. На тот момент картина оценивалась уже в 2,2 миллиона долларов. Уэлдон умерла в 2014 году, а ее наследники продолжают вести дело.
Адвокат Уэлдон Энтони Константини в качестве аргумента привел тот факт, что экспроприация картин со стороны Штази была правовым действием суверенного государства. Само действие может вызывать отвращение, но по законам ГДР все было легально. Знали ли о насильственном изъятии «Кристис», Кецер или Уэлдоны – а Джун Уэлдон утверждала, что они с мужем об этом не знали, – уже не важно. Экспроприация «проводилась… как процедура конфискации имущества в счет уплаты налога», – заявил Константини. «Не так, как поступали нацисты, вроде Геббельса, когда они просто забирали картину и вешали к себе на стену».
Получается, никакой гарантии, что владельцы изъятых агентами Штази произведений или их наследники получат компенсацию, нет. Отдельные музеи и коллекционеры добровольно вернули заявителям около 1800 картин. Оставшиеся 8000 картин и прочие предметы искусства вернуть вряд ли удастся.
* * *
Практиковались изъятия произведений искусства и на Кубе, где они продолжались на протяжении пяти десятилетий. Кубинское правительство утверждает, что с того момента, как в 1959 году нынешний режим пришел к власти, вся частная собственность на острове стала принадлежать государству. Экспроприации начались немедленно; были организованы «уличные народные суды», призванные судить всех, кто имел какое-либо отношение к предыдущему режиму. Некоторым дали возможность избежать казни (или суда) и сесть на теплоход до Флориды при условии, что они перепишут свои дома, коммерческое имущество и личные вещи на новое государство. В последующие годы члены вооруженных формирований совершали набеги на дома кубинцев и захватывали предметы искусства и другие ценности.
Самые значительные произведения попали в музеи Кубы, главным образом в Национальный музей изобразительного искусства в Гаване. По словам Хесуса Росадо Арредондо, бывшего хранителя музея, 60–70 процентов из пятидесяти тысяч хранящихся в нем экспонатов были конфискованы у населения после революции. Какие-то из изъятых полотен осели в государственных учреждениях или домах чиновников. Часть была переправлена для продажи на Запад – главным образом в Европу. На торги экспроприированные предметы искусства, как правило, выставляли сотрудники посольств Кубы за рубежом.
Когда в 1988–1989 годах Советский Союз прекратил оказывать Кубе экономическую помощь, начался период жесткой экономии – кубинцы называют его período especial, «особый период». Сокращение ресурсов привело к росту продаж экспроприированного искусства. Чаще всего оно продавалось в Европе. Одним из таких лотов стала картина Жан-Леона Жерома «Появление быка» (1886) из Национального музея. В ноябре 1989 года она была продана на лондонских торгах «Кристис» за 330 тысяч фунтов (504 тысячи долларов). В каталоге торгов репродукцию картины сопровождала приписка: «К сведению граждан США, продажа и покупка данного лота может противоречить законам США в отношении имущества, привезенного с Кубы».
Туристы и дипломаты могли приобрести что-то из этих предметов непосредственно на Кубе, через государственные галереи в Гаване. В 1992 году, проводя отпуск на Кубе, мы с сыном зашли в одну такую государственную галерею, где обнаружили впечатляющее большеформатное полотно Рене Портокарреро, которое предлагалось приобрести за 40 тысяч долларов. Эта цена была намного ниже рыночной стоимости работ Портокарреро на Западе. Тогда я подумал, что невысокая цена отражает сомнения в подлинности работы.
Самой громкой попыткой вернуть экспроприированное кубинское искусство стал иск, истцом которого выступила Мемориальная библиотека Университета штата Нью-Йорк. Эта библиотека активно занимается просветительской деятельностью, посвященной теме холокоста. В 2016 году ее сотрудники попытались вернуть работы, изъятые из гаванского дома Ольги Лендел, узницы Освенцима, которая умерла в 2001 году и завещала свое имущество библиотеке. У дарительницы обнаружились работы Пикассо, Дега и Ван Гога, многие из которых последние пятьдесят лет никто не видел. По предварительным оценкам, их общая стоимость на 2016 год составляла от 200 до 500 миллионов долларов.
Ольга Лендел родилась в Венгрии и была дочерью промышленника Фердинанда Бернат-Бернарда, собравшего коллекцию в Париже в 1930-е годы. В 1944 году Лендел с семьей арестовали и отправили в лагерь «Аушвиц-Биркенау», Ольга единственная из семьи выжила. Написанная ею после войны книга о пережитом «Пять труб: правдивая история об Освенциме, написанная женщиной, которая выжила», как принято считать, легла в основу романа Уильяма Стайрона «Выбор Софи» (1979), в 1982 году по книге был снят одноименный фильм.
Лендел перебралась в Нью-Йорк, получила гражданство США, а в 1954 году уехала в Гавану. В 1960 году она бежала от кубинской революции обратно в Нью-Йорк. Лендел подала иск о возврате имущества, оставленного в гаванской квартире, но ответа не получила. Если какой-либо предмет искусства из ее коллекции хотя бы на время покинет территорию Кубы, библиотека намерена заявить на него свои права.
Пример долгих усилий, приложенных для возвращения собственности, – история кубинского историка искусств профессора Мануэля де ла Торре, чья коллекция была захвачена после того, как профессор уехал с Кубы. В 2004 году в возрасте восьмидесяти семи лет он попытался вернуть хоть что-то из собрания, а именно картину «Гамак» (La Hamaca, 1941) кубинского художника Мариано Родригеса. В 1971 году картина была продана испанскому дипломату Хесусу Наваскуэсу, сотруднику дипмиссии в Гаване.
