Управлять страной сеййиду Са’иду помогали сформированный при участии англичан Совет министров под присмотром британского советника, а также Маскатский рекрутский корпус под командованием английского офицера.
Историки называют сеййида Са’ида ибн Таймура, султана Маската и Омана, самой одиозной фигурой династии Аль Бу Са’ид в новой истории Омана. При нем об Омане в Европе отзывались как об «аравийском Тибете», малоизвестном и труднодоступном, наглухо закрытом от всего остального мира. Он ввел запрет на газеты, радио и кино, а также на ношение оманцами очков, европейской одежды и обуви. С заходом солнца въездные ворота в Маскат наглухо запирали. Выходить по ночам на улицы разрешалось только держа у лица керосиновый фонарь.
Рассказывают, что в одном из окон дворцовых покоев султана Са’ида в Салале (дворец этот, Эль-Хусн, возвышался над всеми другими строениями в городе) установили громадную подзорную трубу. С ее помощью он наблюдал за поведением своих подданных. Заметив курильщика или человека, слушавшего во дворе своего дома передачи по запрещенному транзисторному приемнику, отдавал распоряжение о немедленном «задержании и наказании ослушника». В Салале, к примеру, в годы правления султана Са’ида один только из жителей города имел «высочайшее дозволение» передвигаться на мотоцикле (автомобили находились под строжайшим запретом) – фаворит султана, его лечащий врач, иранец Ахмед Шофиг. Велосипед и приемник коренной житель мог иметь только с личного разрешения правителя.
К дофарцам султан Са’ид, непонятно почему, но относился крайне недоброжелательно. Их держали, можно сказать, в изоляции. Запрещали покидать места проживания и передвигаться по стране. Продукты и вещи они могли покупать только на одном, специально отведенном для них рынке, обнесенном к тому же высоченной стеной. При этом количество продуктов, возможное к приобретению, строго квотировалось. Продукты дофарцам отпускали в соответствии со специально установленными для них нормами (4). Неудивительно поэтому, что в Дофаре зародилось сепаратистское движение, обернувшееся для Омана годами тревог и внутриполитической напряженности.
Сам султан Са’ид, что интересно, был человеком для того времени в Аравии неплохо образованным. Окончил престижную, находившуюся в ведении английского правительства школу в Индии, где обучались дети нотеблей (колледж Мейо, школу-интернат для мальчиков в Аджмере, штат Раджастан). Хорошо говорил по-английски, на урду и хинди. Неоднократно посещал Англию. Всегда при этом останавливался в отеле «Дорчестер», в люксовом номере, окна которого выходили на Гайд-парк.
Все, без исключения, вопросы и сферы деятельности в султанате держал под личным и неусыпным контролем. Запрещал своим подданным выезд в другие страны. Лично рассматривал обращения иностранцев насчет получения виз на въезд в страну (таковые выдавались, заметим, только с его письменного разрешения).
Сеййид Са’ид состоял в тесных и доверительных отношениях только с англичанами. Они же всячески раздували опасения султана насчет проникновения в его земли «коммунистической угрозы», и настоятельно рекомендовали ему «держать Оман как можно дальше от Москвы». Щитом от этой и других внешних «угроз» Оману он считал английское военное присутствие в стране. Называл таковое в качестве одной из гарантий, как говорил, «сохранения тишины и порядка в его доме», в Омане. Должности министра обороны и командующего армией Омана в 1960-х годах занимали кадровые британские военные, официально состоявшие на службе у султана. По частным контрактам в армии сеййида Са’ида служило более 200 англичан (5).
Он даровал Англии право на создание военной базы на острове Масира, лежащем вблизи Оманского побережья. Британцы использовали ее в качестве заправочного пункта для своих кораблей и подводных лодок. На острове базировалась эскадрилья английских ВВС. Еще одна военно-воздушная база британцев в Омане располагалась в пригороде Салалы. В соответствии с соглашением от 1958 г., территории под эти базы англичане получили в аренду, сроком на 99 лет. Со своей стороны, Лондон обязался оказывать Маскату военную помощь и поставлять оружие (6).
О том, что султан Са’ид внимательно прислушивался к мнению англичан, к их просьбам и пожеланиям, свидетельствует, в частности, тот факт, что в 1958 г., именно по настоянию британцев, он уступил Гвадар (оманский анклав на Малабарском побережье) правительству Пакистана, и всего за 8 млн. долл. США.
Следует сказать, что вторая половина 1960-х годов – это время активного военного обустройства англичан в их протекторатах на Аравийском побережье. Одновременно с сооружением военной базы на острове Масира британцы вели строительство в 1965 г. ракетной базы на острове Мухаррак (Бахрейн), предназначавшейся, как сообщала кувейтская газета «Ат-Тали’а» (16.06.1965), для запуска ракет класса земля-воздух (7).
Англия, поставившая под свой контроль Аравийское побережье от Адена до Кувейта и удерживавшая его в течение полутора столетий, являлась тем звеном, которое долгое время связывало население изолированных ею шейхств Прибрежной Аравии с внешним миром. Даже после ухода Англии из Персидского залива ей удалось сохранить тесные и насыщенные отношения с правящими в этих землях семейно-родовыми кланами. Экстерриториальная юрисдикция Великобритании, в течение 150 лет существовавшая практически во всех, за исключением Саудовской Аравии, землях Арабского побережья Персидского залива и Прибрежной Аравии в целом, утратилась к концу 1971 г., а в отношениях с Кувейтом и Маскатом несколько раньше – в 1961 г. и 1967 г. соответственно (8).
Серьезным препятствием на пути нормализации советско-оманских отношений являлся афганский вопрос. Солидаризируясь во многом с Саудовской Аравией, Оман, вместе с тем, демонстрировал конструктивное отношение к женевским договоренностям; выступал, также как и Кувейт, за их немедленное выполнение в полном объеме.
Заявляя о «необходимости вывода иностранных войск из Афганистана» и «мирного решения афганской проблемы, которое гарантировало бы право афганского народа на самоопределение без иностранного вмешательства», входя на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН в число соавторов резолюций по Афганистану, Оман, в отличие от той же Саудовской Аравии, не поддерживал контактов с моджахедами. Маскат не оказывал им материальной помощи и не разрешал афганской оппозиции пользоваться своей территорией.
Вместе с тем, активные контакты по афганскому вопросу Оман поддерживал с Пакистаном. Разделял точку зрения Исламабада о том, что такую острую для Пакистана проблему, как миллионы афганских беженцев, в течение короткого времени не решить.
Что касается собственно межафганского урегулирования, то в Маскате высказывались в том плане, что обострения межклановых и межплеменных отношений в Афганистане не избежать; что вывод советских войск создал вакуум, заполнение которого будет сопровождаться усилением внутренней борьбы; и по отношению к ней Исламабад не может, дескать, оставаться равнодушным.
После ввода советских войск в Афганистан султан Кабус в рамках предпринятых им действий по укреплению обороны и безопасности страны заключил соответствующее соглашение с США (июнь 1980 г.). Американцы получили право на пользование следующими военными базами (с разрешением на складирование боевой техники) на территории Сутаната Оман: г. Сиб (ВВС), г. Тумрайт (ВВС и сухопутные силы), остров Масира (ВМС и ВВС), г. Эль-Хасаб (РЛС, отсюда американцы следят за положением дел в Ормузском проливе и судоходством в Персидском заливе). Со своей стороны, американцы обязались поставлять Маскату оружие.
