Тогда же Аден стал оказывать помощь повстанцам в Дофаре. Предоставил в их распоряжение базу на территории Южного Йемена, с которой они могли бы осуществлять свои операции и акции диверсионного характера против династии Аль Бу Са’ид в Омане, и складские помещения в порту для хранения оружия, поступавшего из СССР и Китая.
На Бахрейне в то время действовал «Фронт национального освобождения Бахрейна», присылавший своих делегатов на проводившиеся в Москве съезды КПСС. Фронт этот выступал за «единство действий всех национально-патриотических сил» зоны Персидского залива, и рассматривал правящую в Саудовской Аравии династию Аль Са’уд в качестве главного «проводника американо-британской гегемонии в регионе».
В 1973 г. король Саудовской Аравии Файсал направил поздравительную телеграмму Председателю Верховного Совета СССР Николаю Викторовичу Подгорному (1903–1983) по случаю празднования в СССР дня Великой Октябрьской Социалистической Революции. Эта телеграмма явилась для Москвы полной неожиданностью, застала, можно сказать, руководство страны врасплох, но, вместе с тем, вызвала и живой интерес. Советская пресса даже заговорила о возможности нормализации отношений между странами (33).
В Москве понимали, что восстановление политического диалога с семейством Аль Са’уд во многом способствовало бы усилиям советской дипломатии по выстраиванию отношений с правящими семействами в других монархиях Аравии. Именно поэтому, как представляется, в январе 1974 г. ЦК КПСС и принял решение поручить совпослу в Вашингтоне прощупать настроения Эр-Рияда насчет восстановления связей с СССР.
Весной 1974 г. этот вопрос зондировал также в ходе состоявшихся двух встреч с королем Файсалом академик Бободжан Гафурович Гафуров (1908–1977), директор института Востоковедения АН СССР (с 1946 по 1956 гг. являлся 1-ым секретарем ЦК КП Таджикистана). Встречи имели место, что интересно, во время совершения Бободжаном Гафуровым хаджжа в Святые земли ислама. По воспоминаниям востоковеда Дьяконова, работавшего с Б. Г. Гафуровым, будучи уже на склоне лет и чувствуя, что жить осталось недолго, Б. Гафуров побывал в ЦК КПСС. Обратил внимание партийного руководства страны на то, что о реальных настроениях в отношении Советского Союза правящего семейства Аль Са’уд и родоплеменной знати Саудовской Аравии, вес и влияние которых в исламском мире значимы и велики, в Советском Союзе не известно, можно сказать, практически ничего. Выступил с инициативой отправиться в Мекку – совершить паломничество и продемонстрировать саудитам наличие в Советском Союзе своды вероисповедания. Находясь там, обстоятельно поговорить с саудовским руководством и по вопросу о паломничестве мусульман из Советского Союза, и относительно перспектив нормализации двусторонних отношений. Надо сказать, что количество мусульман из Советского Союза, отправлявшихся на паломничество в Святые земли ислама, было мизерным: 1944 г. – 6 чел.; 1945 г. – 17 чел. (по другим источникам – 22 чел.); 1955 г. – 20 человек. В период 1945–1990 гг., как указывает в своем исследовании «Хаджж из России. Ислам на территории бывшей Российской империи» Е. Резван, паломничество совершили всего 850–900 мусульман из СССР (34). По прибытии в Мекку (в составе группы мусульман-паломников из СССР в количесте 19 человек) Б. Гафуров чувствовал себя настолько слабым, как пишет Дьяконов, что его обнесли вокруг Ка’абы на носилках. Короля Саудовской Аравии беседы с ним впечатлили. Особенно его поразили, как он не раз потом говорил, энциклопедические знания советского востоковеда об исламе. Повсюду в Саудовской Аравии Б. Гафурова сопровождал прибывший вместе с ним специально командированный переводчик-мусульманин.
По словам Дьяконова, вернувшись в Москву, Гафуров пригласил в свой кабинет в Институте востоковедения сотрудников из его ближайшего окружения и, информировав их о поездке в Саудовскую Аравию, завершил свой рассказ надолго запомнившимися им всем словами. То, что я был первым секретарем ЦК компартии Таджикистана – неважно, сказал он. То, что я был членом ЦК КПСС – тоже неважно. То, что я был академиком – также неважно. А вот то, что я теперь хаджжи (мусульманин, совершивший хаджж) – это в моем кишлаке оценят. И ухал в родной Таджикастан.
В 1975 г. при непосредственном участии СССР была создана Коммунистическая партия Саудовской Аравии со штаб-квартирой в Дамаске. В Красноморском бассейне, в Эфиопии и Сомали, то есть в районе соседствующего с Саудовской Аравией Африканского рога, пришли к власти военные просоветской ориентации. В саудовском руководстве с обеспокоенностью заговорили об образовании вблизи королевства нескольких «просоветских анклавов» в лице государств-саттелитов Советского Союза, что, как считали тогда в Эр-Рияде, таило в себе угрозу стабильности района и национальным интересам Саудовской Аравии.
Саудовский исследователь Аш-Шахри отмечал, что ответом Королевства на действия Советского Союза стали дипломатические шаги, направленные на «сплочение исламских государств», а «инструментом этих действий – следование по пути укрепления исламских ценностей и борьба с ближневосточными сторонниками Советского Союза с помощью обращения к морали и этике ислама». Король Файсал, как утверждал Аш-Шахри, был убежден в существовании «сионистско-коммунистического заговора» против Саудовской Аравии (35).
25 марта 1975 г., после убийства короля Файсала, новым монархом Саудовской Аравии и премьер-министром королевства стал Халид ибн ‘Абд ал-Азиз Аль Са’уд (1913–1982). В одном из своих выступлений наследный принц Фахд заявил тогда, что Эр-Рияд хотел бы наличия хороших отношений и с Востоком, и с Западом; и что Саудовская Аравия, возможно, таковые с СССР восстановит, но без обмена посольствами.
В ноябре 1978 г. принц Фахд поздравил Л. И. Брежнева по случаю празднования в Советском Союзе Национального дня – 7 ноября. Отношения между Советским Союзом и Саудовской Аравией стали поддерживаться через Ясира Арафата (1929–2004), лидера ООП.
Короля Файсала, к слову, убил его двоюродный племянник Файсал ибн Муса’ид, отец которого был 14-м сыном Ибн Са’уда, основателя королевства. Мать убийцы происходила из рода Рашидитов, хозяев Джабаль Шаммара, соперников семейно-родового клана Са’удов за власть в Неджде. По одной из версий, убийство короля Файсала стало актом кровной мести, исполненным Файсалом ибн Муса’идом за смерть его старшего брата, Халида, застреленного полицией во время возглавляемой им протестной демонстрации, связанной с открытием телевизионной станции. Установку таковой он и его сторонники считали действием, противоречащим нормам шариата, запрещающего человеческое изображение. Известно, что принц Ибн Муса’ид был обручен с дочерью короля Са’уда, и что его обезглавили.
Король Халид через мать свою был тесно связан с могущественным семейно-родовым кланом ал-Джалуви, представители которого являлись полуавтономными наследственными правителями Восточной провинции, и занимали все другие важные посты в Эль-Хасе. Наследный принц и первый заместитель премьер-министра Фахд состоял в родственных отношениях со знатным и влиятельным неджийским кланом ал-Судайри. Принц ‘Абд Аллах, командующий Национальной гвардией и второй заместитель премьер-министра, то есть третье по старшинству лицо в системе государстенной власти, находился по линии матери в кровной связи с именитым североаравийским племенем шаммаров.
