С момента возникновения «кувейтского кризиса» в Персидском заливе (август 1990 г.), причиной которого явилась агрессия одного арабского государства против другого, Советский Союз прилагал немало усилий для его урегулирования. Искренним желанием Москвы было найти пути выхода из этого кризиса с минимальными, насколько можно, издержками и потерями для кувейтского и иракского народов. Однако проблески реализма у иракского руководства обозначились только после начала антииракской коалицией силовых действий против Багдада, когда конечный исход военной кампании по освобождению Кувейта был, по существу, уже предрешен.
Титанические, можно сказать, сдвиги, ставшие происходить во внешней политике Москвы, отчетливо проявившиеся во время «кувейтского кризиса», и подтолкнули Саудовскую Аравию к развороту на установление полноформатных отношений с Советским Союзом.
22 августа 1990 г. Москву посетил специальный представитель Саудовской Аравии принц Бандар ибн Султан (1949 г. р.). Цель миссии – информировать министра иностранных дел Э. А. Шеварднадзе о готовности короля Саудовской Аравии Фахда восстановить дипломатические отношения с Советским Союзом в полном объеме.
В сентябре 1990 г. в Москву прибыл министр иностранных дел Саудовской Аравии Са’уд ибн Файсал. В ходе этого визита Саудовская Аравия и Советский Союз пришли к соглашению (17 сентября 1990 г.) об обмене дипломатическими представителями на уровне послов (47).
В апреле 1991 г. возобновило работу в Джидде советское консульство, а в мае 1991 г. в Эр-Рияде открылось советское посольство. 30 декабря того же года Саудовская Аравия признала Российскую Федерацию правопреемницей СССР. Тогда же, в декабре 1991 г., начало функционировать посольство Саудовской Аравии в Москве.
В те непростые для Москвы годы, на пороге распада СССР, Саудовская Аравия и некоторые другие монархии Аравии оказали Советскому Союзу существенную помощь. «Саудовская Аравия, – как отмечал в своих воспоминаниях К. Брутенц, – предоставила СССР, в июне 1991 г., несвязанный кредит в размере $750 млн., а Кувейт, в январе 1991 г., – $550 млн. (без взимания процентов в первые четыре года). Еще $200 млн. выдал Оман».
В октябре 1991 г., принимая К. Брутенца, король Саудовской Аравии заявил о «намерении изучить в благожелательном духе просьбу Москвы о дополнительном займе в размере $1 мрд.» (48).
Обратили внимание в Эр-Рияде и на изменение в подходе советского руководства к вопросу о паломничестве мусульман из СССР в Святые места ислама. Так, количество паломников из Советского Союза в 1990 и 1991 гг. превосходило суммарное число наших мусульман-пилигримов за весь период с 1944 по 1989 годы. С 1944 по 1991 гг. Мекку посетили всего лишь около пяти тысяч мусульман из СССР. Как рассказывает о деятельности советского государства по организации хаджжа мусульман из Советского Союза В. А. Ахмадуллин, по мере укрепления власти И. В. Сталина «ужесточалась и политика в области отношений государства и ислама». Поток мусульман-паломников в Мекку из СССР, указывает в своей работе «Ислам и мусульмане: культура и политика» В. В. Наумкин, год от года снижался, и в начале 1930-х годов прекратился и вовсе. На вопросы Эр-Рияда в связи с отсутствием мусульман-паломников из СССР на хаджже 1932 г. Москва отвечала, что совершение хаджжа – это исключительно личное дело верующих, и власти СССР не имеют, дескать, к этому никакого отношения. Генральный консул СССР в Джидде Н. Тюрякулов основной причиной прекращения приезда паломников из СССР называл, напомним, действия французов и англичан, не пропускавших, с его слов, параходы с паломниками через Босфор и Дарданеллы (49).
В 1944 г. после долгого перерыва на хаджж из СССР выехало всего шесть человек (4 из Узбекистана, 1 из Таджикистана и 1 из Казахстана). На соответствующее обращение И. Бабахана, председателя Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (САДУМ), И. В. Полянский, председатель Совета по делам религиозных культов при СНК СССР (СДРК), отреагировал положительно. В письме на имя В. М. Молотова с запросом разрешить хаджж писал, что отправка даже шести паломников положительно скажется на престиже Советского Союза и на Арабском Востоке, и в мусульманском мире в целом. Во время поездки в целях совершения хаджжа паломники побывали в Мешхеде, Тегеране, Багдаде, Мекке, Медине, Каире и Джидде. «Почти на всем пути, – замечает В. Ахмадуллин, – паломники передвигались на автомобилях. Исключением стал участок Каир – Джидда. Его они преодолели на самолете, благодаря [и это очень интересно] помощи английских дипломатов» (50).
В 1945 г. в хаджж из Советского Союза отправилось 17 человек. В нем участвовали представители ЦДУМ (Уфа) – 6 чел., ДУМ Северного Кавказа (Буйнакск) – 2 чел., ДУМ Закавказья (Баку) – 2 чел. и САДУМ (Ташкент) – 7 человек.
В период с 1946 по 1952 гг. паломники-мусульмане из Советского Союза в Святые земли ислама не выезжали.
* * *
В 1920-х-1930-х годах в фокусе внимания РСФСР, а затем и СССР на Аравийском полуострове находились Хиджаз, вошедший впоследствии в состав Королевства Саудовская Аравия, и Йемен. Активно действовало в зоне Персидского залива в эти годы ОГПУ. Иностранным отделом ОГПУ был разработан план «глубоко эшелонированного внедрения» там своих агентов, используя возможности «Сахаротреста». Планировалось, что под прикрытием этой организации сотрудники ОГПУ будут работать в Ширазе, Бендер-Бушире и Ахвазе, а по мере упрочения СССР в землях Верхней и Нижней Аравии – в Джидде и Ходейде, в двух ключевых портах Аравийского побережья Красноморского бассейна. Предполагалось включать их и в составы экипажей параходов, совершавших рейсы из Одессы в порты Красного моря и Персидского залива.
Особое внимание в деятельности ОГПУ в зоне Персидского залива уделялось работе по получению доступа к корреспонденции иностранных дипломатических миссий. Доклады английских консулов, по утверждению Г. Агабекова, бывшего сотрудника ОГПУ, «ценились в Москве гораздо выше, чем собственные, так как были достовернее и добросовестнее составлены». Повышенный интерес для Иностранного отдела ОГПУ представляли донесения дипломатов по нефтяным вопросам, а также докладные записки о племенах Месопотамии и Аравии, именитых родоплеменных и семейно-родовых кланах. Путем наведения контактов с некоторыми из них и предоставления им помощи, рассказывает Г. Агабеков, ОГПУ имело в виду использовать арабские племена в интересах Москвы в случае столкновения СССР с Англией. Главная задача ОГПУ, по его словам, состояла в том, чтобы попытаться завербовать вождей влиятельных племен в южных провинциях Ирака и на юге Йемена, оказать им помощь оружием и деньгами, и в случае войны с Англией задействовать в целях «дезорганизации военного тыла Великобритании». Речь шла о создании ими «разного рода трудностей», и прежде всего в работе нефтяных промыслов «Англо-персидской нефтяной компании». Вызывать такие «трудности» предполагалось в том числе путем проведения диверсионных акций на подъездных путях к нефтяным промыслам, а также посредством затруднения деятельности портов с нефтеотгрузочными терминалами, находившихся тогда под контролем Англии.
Высказывалась мысль о необходимости предотвращения возможности использования Лондоном «контролируемого им Бахрейна» в военно-политических целях Великобритании. В донесениях совпосла из Тегерана отмечалось, что Бахрейн в случае столкновения Англии с Советским Союзом, судя по всему, должен был играть роль главной военной базы англичан в бассейне Персидского залива. Наличие же на нем взлетно-посадочных полос и складов для авиационного топлива, чем активно занималась Англия, докладывал он, еще больше усиливало роль и место Бахрейна в региональной военной структуре Великобритании, существенно пополняло региональный арсенал ее военных возможностей. Со слов Г. Агабекова, сотрудники ОГПУ, действовавшие в Бендер-Бушире, занимались там обустройством пункта для нелегальной переброски агентов и контрабандного провоза оружия из Персии в Индию, Ирак и прибрежные шейхства Аравии (51).
