Миновав Тихаму, путь советской делегации пролегал через горы. «Первое благо гор», вспоминал Г. Астахов, после прохладной и чистой воды из источника и свежего воздуха, – это кофе, «ни с чем несравнимый аравийский кофе». Сортов его много, но основных – четыре, и лучшие из них – «мтари» и «хайми».
Главным бедствием селян в горных долинах, как следует из путевых заметок Г. Астахова, «основным злом и бичом, уничтожавшим плоды их трудов», была саранча (джарад). Отгоняли ее с полей «опахалами и трещетками». Но отпугивать саранчу таким способом, говорит он, – «это почти то же самое, что пытаться прогнать дождевую тучу, стреляя в нее из револьвера».
«Несметные стаи этих насекомых», вторит ему А. И. Ступак, другой представитель советской команды, занимавшейся установлением отношений СССР с Йеменским Королевством, опустошали «целые районы страны». Борьба с саранчой велась «самым примитивным способом». Происходило это так. Когда сторожа на полях замечали приближение саранчи, то незамедлительно оповещали об этом жителей деревень. И все они, спешно покидая свои жилища, бросались на «схлестку с саранчой». «Мужчины и женщины криками и ударами в медные и железные тазы, а дети – визгом» пытались отпугнуть и прогнать саранчу.
Еще одним бедствием селян в горных районах являлись тогда «полчища обезьян». Набеги свои на поля они совершали, по рассказам наших дипломатов, либо по вечерам, либо на восходе солнца. Отгоняли их «камнями, ударами в бедоны и в медные тазы, и криком».
Крупнейшим племенем, населявшим север Йемена на границе с Хиджазом, во время этой командировки Г. Астахова в Йемен, он называет племя бану хашид, сохранившее нравы седой старины и перешедшие от предков обычаи и традиции.
Преодолев горы, рассказывает Г. Астахов, делегация прибыла, наконец, в красавицу-столицу Сана’а’, в один из древнейших городов мира, «основанный в недосягаемой глазу историка седой древности». Внутренние стены дома, в котором они остановились, были расписаны строками из стихов прославленных древних арабских поэтов и изречениями, ставшими в Аравии крылатыми, ушедших в сказания и легенды великих правителей и мудрецов. Дворцовый люд, замечает он, адъютантов и слуг короля, его писарей и секретарей, в народе величали «детьми имама».
Горное плато, на котором стоит г. Сана’а’, столица королевства, йеменцы, по словам Г. Астахова, гордо именовали Матерью Вселенной (Умм ад-Дунйа) и Престолом Йемена (Курсий-эль-Йемен).
К сведению читателя, по легенде, первое поселение, на месте которого вырос со временем г. Сана’а’, основал Сим, любимый сын Ноя. Вначале он выбрал для застройки участок земли чуть западнее нынешнего местоположения города. Когда же начал приготовления к строительству, то с небес неожиданно спустились голуби, и, подхватив лежавшие на земле разметочные шнуры (микраны) и колья, перенесли их к востоку от того участка. Сим расценил это как знак-послание Господа, и заложил поселение на том месте, что указали птицы. Нынешнее название столицы Йемена (Сана’а’, что значит – Город ремесленников) известно с I в. до. н. э. До этого город звался ‘Азалом (происходит от имени ‘Узал, которым нарекли при рождении шестого сына Кахтана, родоначальника племен Южной Аравии).
Старый город (Сана’а’-эль-Кадима) разбит на кварталы, носящие названия расположенных там рынков: Сук-эль-хинна (Рынок хны), к примеру, или Сук джамбийа (Рынок джамбия, то есть рынок знаменитых йеменских кинжалов). Последний из них и по сей день специализируется на изготовлении и продаже джамбий, обязательного элемента повседневного костюма йеменца и знака мужского достоинства коренного жителя этой страны.
Джамбийа, кривой кинжал с широким обоюдоострым клинком, нисколько не изменившийся по форме со времен легендарных химйаритов, с V в. до н. э., – это зримая метка (васм), идентифицирующая мужчину-йеменца. Форма рукоятки кинжала (йеменцы называют ее «сердцем джамбийи») – знак территориально-племенной принадлежности мужчины, его статуса в общине и в племени. У людей знатных и состоятельных она сделана из рога носорога или слоновой кости и богато инкрустирована.
С течением времени рукоятка кинжала из рога носорога меняет цвет (постепенно утрачивает желтизну и белеет); и у каждого из этих цветов – свое название: сайфани, ас’ади, ал-басали. Возраст рукоятки перламутрового цвета, к примеру, составляет от 400 и более лет.
Сохранившиеся во времени и дожившие до наших дней джамбийи предков, особенно старшин семейно-родовых кланов и родоплеменных колен, в племенах Йемена берегут пуще глаза, и передают по наследству. Когда джамбийа того или иного рода после смерти отца переходит к сыну, то об этом знает все племя.
Джамбийю сыну вручает отец. И только тогда, когда сын примет «кинжал предков» из рук отца, он имеет право носить его. Никак не раньше. Джамбийа в Йемене, ее наличие в мужском костюме – это знак-символ становления юноши мужчиной. Церемония «опоясывания джамбийей» проходит торжественно и довольно рано – по достижении возраста, когда «мальчик перестает ходить в баню с женщинами».
«Клинок, вынутый из ножен, – гласит древний йеменский завет-наставление предков, – надлежит вернуть в ножны только храбро постояв за честь и достоинство». «Как и имя мужчины, – говорят йеменцы, – кинжал его неразлучно следует с ним по жизни».
Заморские купцы отзывались о г. Сана’а’ как о бойком центре торговли, «пристанище ремесленников» и «обители книготорговцев». Город славился во всей Аравии крепко спаянными профессиональными артелями золотых дел мастеров, кожевенников и сапожников, изготовителей седел и сбруй, резчиков по камню, кузнецов и оружейников. Писцы, по воспоминаниям европейских негоциантов, передвигаясь по улочкам города, несли свои письменные принадлежности, убранные, порой, в серебряные футляры, столь же горделиво и величаво, как воины-горцы свои доспехи и оружие.
Сана’а’, «жемчужина Арабского Востока» в речи заморских купцов-путешественников, – это город седого прошлого Аравии, место красивых высотных глинобитных домов и галерей-улиц. В Сана’а’ располагалась резиденция сабейского царя Ша’ра Автара. Прославился он строительством дворца Гумдан, одного из архитектурных чудес Древней Аравии. Самая высокая башня дворца имела 20 этажей, и венчал ее, как повествуют предания арабов, «белый тюрбан из облаков». Стены дворца-гиганта укрывал «мраморный плащ», скроенный из плит четырех разных цветов: белого, красного, зеленого и желтого. Каждая из сторон дворца, расшитая плитами одного из этих цветов, носила соответствовавшее каждому цвету название. На самом верху дворца, под его медной крышей с орлами, располагался огромный, богато убранный, открытый зал для приемов, где в каждом углу, как сообщает известный исламский историк, знаток арабской древности, легенд и преданий арабов Аравии Хишам ал-Калби (738–819/821), стояла высеченная из камня фигура льва. И когда дул ветер, то львы эти издавали злобное рычание, заставлявшее вздрагивать и в ужасе оборачиваться в их сторону находившихся в зале людей. Ночью, во время пиршеств, на всех этажах дворца зажигали факелы и огромные, в человеческий рост, ароматизированные свечи; и тогда, обрамленный огнями, этот «колосс Аравии» был виден «на расстоянии нескольких дней пути». Одним из чудес Гордого Гумдана, как его называли йеменцы, являлись водные часы (клепсидра), отсчитывавшие «время дня и ночи» (17).
