Долгое время посещать «кофейные террасы» в Йемене чужеземцам запрещалось, строго-настрого. Вывоз из страны кофейных кустов и даже сырых, только что собранных кофейных зерен карался смертью. История сохранила имена людей, решившихся все же сделать это. Первым среди них в сводах «аравийской старины» фигурирует индус-мусульманин Хазрат Шах Джамар Мазарби. Возвращаясь из паломничества в Святые земли ислама, он умудрился как-то раздобыть в одном из йеменских портов семь сырых, только что собранных зерен, и тайно пронести их на судно, минуя таможенный досмотр. Вернувшись в Индию, «посеял» эти зерна на Чандрагирских холмах в Картанаке.
Первым европейцем, кто известил Старый свет о кофе, историки называют Проспера Альпина, жителя Падуи. В 1580 г. он в составе миссии консула Венецианской республики побывал в Египте, где и попробовал напиток из зерен кофе. Кофе в Европу завезли венецианцы, в 1614 г. (в Венеции, к слову, открылась и первая в Европе кофейня).
За пределами Аравии первыми заведениями, где посетителям стали предлагать кофе, были несколько маленьких ресторанчиков на Старом рынке в османском уже Константинополе. Кофе так «развязывал языки» туркам, доносили султану фискалы, что они, ничтоже сумняшеся, несли уже, невесть что, и о самом султане, и о его деяниях. И тогда султан Мехмед, как гласят предания, решил лично убедиться в правоте молвы людской насчет «будоражущего ум и язык напитка», пришедшего из Аравии. Инкогнито, переодевшись в платье простолюдина, наведался в два таких ресторанчика. То, что он там увидел и услышал, – «свободные нравы, вольные речи и нелецеприятные высказывания по адресу самого султана», – повергли его в шок. И он распорядился кофе в его империи нигде не предлагать, и «рассадники вольнодумства» не плодить. Однако кофе сделался напитком настолько уже популярным, что «изъять его из жизни» горожан, как того возжелал султан, не представлялось возможным. Не помогли исполнению повеления султана ни аресты любителей кофе, ни даже сбрасывание их в море в завязанных мешках (история кофе, оказывается, знала и такое). В силу сложившейся ситуации и по настоятельной просьбе горожан запрет на употребление кофе пришлось отменить.
Следующий султан пошел дальше – разрешил употребление кофе во всех землях Османской империи, но только в специально отведенных для этого местах. Не позабыл, конечно же, обложить их налогами. Так и появились кофейни – заведения, специализировавшиеся исключительно на приготовлении и продаже кофе (две первых из них – в Стамбуле, в 1544 г.). К началу XVII века таковых в столице Османской империи насчитывалось уже более шестисот. В народе, к слову, первые кофейни называли тогда «школами знаний», «домами мудрости» и «клубами образованных людей». И все потому, что в них собирались поэты и профессиональные декламаторы, сказатели и писцы, делившиеся с посетителями кофеен своими знаниями.
Париж распахнул двери для кофе в 1669 г. (по другим источникам, – в 1672 г.), после того, как турецкий посол познакомил королевский двор Франции с пышным церемониалом употребления кофе, существовавшим при дворе турецкого султана Мехмеда IV (1648–1687). Напиток, приготовленный поваром посла и поданный королю, настолько ему понравился, что Людовик XIV (правил 1643–1715) велел «включить кофе в меню Лувра». Более того, сочинил трактат, в котором, отметив «взбадривающее и освежающее воздействие кофе на человека», рекомендовал его к употреблению всеми своими подданными.
Кофе во Франции моментально обрел популярность. В борьбу за монопольное право торговать им в Париже вступили бывший повар турецкого посла, получивший величайшее дозволение самого султана на популяризацию «напитка мусульман» среди франков (французов), и пронырливый негоциант из Сицилии Франческо Прокоппио. Именно он первым в Париже стал предлагать посетителям своего заведения не только кофе, но и шоколад к нему.
В Англии, куда кофе шагнул раньше, чем во Францию, в конце 1651 – начале 1652 г., о нем сразу же стали говорить как о напитке, благотворно влияющем на умственную деятельность человека.
Триумфальному шествию кофе по Европе способствовал Папа Римский, благословивший пришедшийся ему по вкусу «напиток Востока».
Фридриху Великому, немецкому правителю, королю Пруссии (правил 1740–1786), кофе, напротив, не понравился. Монарх обожал пиво, считал его «напитком истинных немцев». Известно, что повар короля, зная о пристрастии своего владыки к пиву, готовил ему из него фирменную «похлебку», своего рода «окрошку по-немецки». Кофе в Германии оказался под запретом. Ослушников наказывали. Доносчиков же на любителей кофе – поощряли; они получали четвертую часть штрафа, что взимали с нарушителей закона о запрете на употребление кофе.
В Австрии, куда кофейные зерна попали в качестве военного трофея, захваченного австрийцами у турок после снятия осады с Вены (1863), кофе сделался таким же популярным, как и во Франции. Но если французы приняли «напиток мусульман» таким как есть, то в Вене к его приготовлению и к употреблению отнеслись творчески. Сохраняя чувство собственного достоинства, стали готовить кофе по-венски, то есть с молоком, и подавать с круассаном, булочкой в форме полумесяца. Таким образом, патриотические чувства венца, жующего круассан, то есть отображеный в тесте государственный символ ненавистных турок, пытавшихся прибрать к рукам Вену, и запивающего его кофе по-венски, посрамлены не были.
Хроники тех лет свидетельствуют, что круассан изготовил венский пекарь Питер Вендлер – в честь победы Австрии над Османской империей; а вот попробовать круассан с кофе первым предложил своим посетителям хозяин первого в Вене кафе, шляхтич с Украины пан Франц Кольчицкий.
Первыми торговать йеменским кофе в Европе стали французы. В 1709 г. они заключили долгосрочный договор (с зафиксированной в нем ценой) об оптовых закупках кофе с наместником правителя Йемена в Мохе. Заметив вскоре повышенный спрос на кофе у купцов из Европы, йеменцы тут же, в одностороннем порядке, расторгли «кофейную сделку» с франками. Ответ французов последовал незамедлительно. К побережью Мохи подошла эскадра боевых кораблей Французской Индийской компании во главе с Ля Гардом Жазье. Десант, высаженный на берег после обстрела города из орудий палубной артиллерии, захватил Моху и восстановил, как писали французские газеты, «порушенный в Йемене статус-кво в кофейных делах».
Пик кофейной торговли датчан и французов в Мохе – 17201740 годы. Первый американский корабль прибыл в Моху и приобрел там кофе в 1798 году. Можно, думается, говорить о том, что вслед за жемчугом именно кофе приоткрыл для Европы двери в Аравию (7*).
Договор о дружбе и торговле между Москвой и Сана’а’, заключенный 1 ноября 1928 г., заметно активизировал коммерческие связи Йеменского Королевства с Советским Союзом. Параходные рейсы в Аравию, носившие прежде, по выражению советских дипломатов, «случайный характер», поставили на регулярную основу. В документах центральных партийных органов того времени подчеркивалось, что торговля с Йеменом на базе договора от 01.11.1928 г. «должна сделаться показательным участком работы Советского Союза на Аравийском полуострове» (8).
После заключения Договора о дружбе и торговле, докладывал М. Аксельрод, участие СССР в импорте королевства существенно расширилось. В 1928/1929 фин. году доля СССР в суммарном ввозе сахара достигла 32 %; муки – 15,5 %; стекла – 72 %; спичек – 19 %; мыла – 6 %; мануфактуры – 1,5 %; леса – 88 % и нефтепродуктов -21 % (9). В 1929/1930 хозяйственном году на йеменский рынок через Ходейду завезли из СССР: «до 60 % всего импортированного Йеменским Королевством мыла (около 2 тыс. ящиков); 35 % сахара (свыше 5,9 тыс. т.); 30 % керосина (15 тыс. т.); 40 % муки (свыше 654 т.); более 50 % крахмала (35,8 т.). Кроме того, – 4,45 % мануфактуры, что составило 592 кипы(1 кипа мануфактуры = 212,48 кг.); 90 % спичек (1350 ящиков)» (10). Поставки осуществлялись пароходами из Одессы. Сделки на йеменском рынке совершались через советского торгового уполномоченного в Ходейде.
