Второе – мужчины, решившие уединиться и разобраться с политико-экономическими делами. Их фигуры были прекрасно различимы через матированное стекло, и, я уверена, меня они видели ничуть не хуже! Ну как тут расслабишься?
Вот и получилось, что сначала не выдержала моя спина, заныв и потребовав разминки. Когда же я, памятуя о просьбе пригласившего нас хозяина посидеть спокойно, вернулась на банкетку, в моей голове уже не музыка доминировала, а совсем другие мысли. Те самые, что не давали покоя с тех пор, как я узнала, в гости к кому мы едем.
Надо! Вот чувствую, надо пузырек отдать! Ведь как дамоклов меч будет висеть это обязательство, если его не выполню. Но не могу же я на самом деле взять и в лоб огорошить этим дагона?! Или могу?
Представила вытянувшуюся от удивления физиономию мужчины и хихикнула.
– Что же тут смешного?!
Раздраженное восклицание удачно совпало с финальным крещендо очередной музыкальной композиции.
«Удачно», потому что хоть реакцией на этот резкий звук можно было оправдать то, что от неожиданности я вздрогнула. Хорошо не обернулась!
– Вот точно дура. Только зря музыка играет, она все равно ничего не оценит. Ума маловато. А ведь какая партитура! Какая чистота звука! Синхронность со светорядом невероятная! Эх, совершенно бессмысленное занятие для круглоухой выбрал хозяин.
Спиной чувствуя стоящего позади меня шоша, я с любопытством прислушивалась к его недовольному ворчанию.
– Подумать только, сколько ей оказывается чести! Обедает вместе со всеми за столом, на сидушке расселась… Моей любимой, между прочим! А могла бы и на полу устроиться, привычная же.
Ого… Неужели круглоухие до такой степени примитивны? Или же это Хас сильно преувеличивает?
– Почему хозяин позволил ей здесь одной остаться и меня не позвал? Другими мыслями занят? Обо всем я сам догадываться должен… Да за такими, как она, глаз да глаз нужен! Не проявишь бдительность, и пострадает наше имущество. А оно дорогое!
Продолжая упорно рассматривать мыски своих туфелек, я выслушала очередную порцию нытья и… И не удержалась. Развернулась, впиваясь взглядом в неподвижно стоящего, нахохлившегося шоша.
– Ой! – всплеснула руками. – Пушистик!
Под негодующее «Это кто еще тут пушистик?! Я – Хас! Тебе же говорили, безмозглое ты существо!» я встала и сделала маленький шаг навстречу, коварно сообщив:
– Да, я помню, что тебя Хас зовут. Но «пушистик» мне нравится больше. И тебе очень подходит. Особенно, когда ты не шипишь…
Еще один шажок. И еще… Приближалась я медленно, говорила неторопливо, с выражением чрезвычайной заботы, не забывая выдерживать паузы. Все делала для того, чтобы опешивший и встопорщивший шерсть шош успевал реагировать, а я слышать его ответы.
– Ты специально сюда зашел? – продолжила провоцировать.
– Специальнее некуда!
– Наверное, по мне соскучился?
– Только этого не хватало!
– Может, тебя хозяин забыл?
– Никто меня не забыл! Я самостоятельный шош и хожу, где хочу.
– Нет? Значит, ты заблудился?
– Как я могу в собственном доме заблудиться?!
– Ну да, что это я глупости говорю. Ты же здесь живешь.
– Граш-ш-ш… – Хас попятился, отстраняясь от руки, которую я к нему протянула. – Дура, ты меня слышишь, что ли? Отвечай!
Сообразив, что напрасно рискую и точка невозврата того и гляди будет пройдена, я вздохнула и отступила.
– Ты меня не любишь. Плохой пушистик не хочет, чтобы Дея его гладила, – обиженно заявила, старалась, чтобы на этот раз мои слова не звучали, как ответ на вопрос. Вернулась обратно на банкетку и села, подперев голову рукой.
– Показалось. Кажется, я становлюсь параноиком, – успокоился Хас, но в тот же миг встрепенулся и уставился на фигуру дагодена за стеклом.
Несколько секунд неподвижности, и рыжая тушка поспешно рванула к своему хозяину.
– Иду! – услышала я прежде, чем шош скрылся за прозрачным углом. А еще через мгновение оттуда ко мне вышел Ньевор.
– Все в порядке? – посмотрел на меня с такой заботой в глазах, словно я не с шошем общалась, а с каким-нибудь диким животным. И выжила не иначе как чудом.
– В полном, – успокоила его, с нетерпением ожидая, что же дальше?!
– Хорошо. Тогда идем.
Ньевор сделал шаг к проему, ведущему на лестницу, а я растерялась.
– Уже уходим? – Невольно оглянулась на оставшегося за стеклом дагодена, рядом с которым теперь был его шош.
Беседуют. И, видимо, собираются это делать долго. Получается, что шанс сказать про флакончик я снова упустила? Обидно…
– Да. – Если рарк и заметил мою заминку, то акцентировать внимание не стал. Дождался, когда я поднимусь, и продолжил говорить, уже сопровождая меня на выход. – Сейчас пойдем в столовую, потом выспишься, а рано утром поедешь смотреть восход Лидвот.
– А потом полетим на станцию? – Я вспомнила, что приглашение дагодена заставило Ньевора отложить начало работы. И не сразу до моего сознания дошло странное единственное число, в котором он заговорил о будущем. – То есть как это «выспишься и поедешь»? Я одна? А ты?
– Ты не будешь одна, – отчего-то недовольно бросил рарк. Страдальчески поморщился, снова спрятав глаза за челкой, и попросил: – Дея… Мне надо кое-что обдумать. После ужина я тебе все объясню.
Вот и как это понимать? Что же такого, кардинально изменившего планы, мужчины наобсуждали? И почему я буду одна, но при этом не одна? В чем подвох?
Вопросы одолевали, накатывало волнение, даже тревога, в предчувствии чего-то не очень хорошего. И все же я терпеливо ждала. Не мешала, внимания не требовала, вела себя тихо и незаметно. Даже ела молча, лишь, стараясь делать это ненавязчиво, поглядывала на своего спутника. Из растерянно-задумчивого он за это время превратился в сосредоточенно-обдумывающего и тоже бросал на меня краткие взгляды, когда полагал, что я этого не вижу.
– Дея, а тебе понравился шош?
От неожиданности вопроса, а еще больше темы, которая его заинтересовала, я аж подавилась. Изумленно захлопала глазами, приходя в себя и пытаясь понять причину.
– Красивый. Но сердитый, – перечислила осторожно, так и не решив, что будет правильнее: проявить восхищение или сказать, что не в восторге. С одной стороны, обижать пушистиков не хочется, с другой, неясно, какой будет реакция на похвалу чужого шоша.
Решила: пусть рарк сам выбирает удобный ему вариант. И не ошиблась.
– То есть понравился, – сделал тот вывод, который желал услышать Ньевор. Кивнул удовлетворенно и снова ушел в себя.
Я же продолжила ужинать, полагая, что, когда закончу, мне наконец все объяснят.
