Итак, Павлов – непререкаемый авторитет для всего мира, вклад его в физиологию огромен. Но ничто не вечно, и среди ученых зарождаются новые идеи.
Дело в том, что в первой половине ХХ века наука имела дело с живым, но, скажем так, неподвижным организмом. Для изучения рефлексов – основ функционирования организма – экспериментальных животных фиксировали в специальных устройствах. Медицинская наука достаточно хорошо была осведомлена о том, как функционирует организм человека до и после физических нагрузок, трудовой деятельности, функциональных проб, погружения под воду или управления самолетом. Но что происходит во время нагрузки – оставалось загадкой. К середине столетия ученые всего мира поняли, что имеет смысл изучать организм (будь то животное или человек) только в движении, в условиях обычной жизни и деятельности. Только тогда можно получить принципиально новые знания о том, как работает организм, как он реагирует на разные нагрузки и условия (например, тепло и холод), что происходит во время бега или плавания, еды или чтения. Вслед за знаниями о физиологии появятся и новые возможности лучше диагностировать и лечить болезни. Но это осознание случилось позже, а в середине первой пятилетки никто в мире об этом еще не думал. Точнее, почти никто.
В Ленинграде в Институте психоневрологии Коммунистической академии трудятся двое молодых ученых: физиолог А. А. Ющенко и инженер-конструктор Л. А. Чернавкин. Оба они были учениками академика Павлова. Проработав много лет в лабораториях и пройдя «огонь и воду» научного становления, Александр Ющенко, предвосхищая всю мировую науку, задумывается об изучении рефлексов у свободно движущегося животного. Запертые в специальных конструкциях «собачки Павлова» кажутся ему устаревшим материалом, а получаемые в экспериментах данные – неполными и неточными. Рефлекс в искусственной неподвижности не может быть таким же, как и у свободного животного. Ющенко загорается своей идеей и излагает ее учителю. Но увы, никто не совершенен. То ли сказывается возраст, то ли «звездность», то ли усталость, но Павлов жестко отвергает новую концепцию, все гипотезы Александра он воспринимает в штыки и яростно опровергает. Эмоции кипят так, что молодой ученый уходит из лаборатории академика, хлопнув дверью.
Прошло некоторое время. Ющенко и Чернавкин – теперь сотрудники ленинградского Института психоневрологии. Они горят своей идеей, много работают и в результате создают «радиометодику».
Ученые сконструировали легкий радиопередатчик весом около 400 грамм. И это в эпоху громоздких ламповых технологий! Передатчик можно было закрепить на теле человека или собаки, присоединить к нему (к передатчику, не к организму) различные приборы: датчики для регистрации числа шагов, деятельности сердца, слюноотделения и т. д. Исследуемый, скажем так, объект движется свободно, занят своими человечьими или собачьими делами, а ученый дистанционно, по радио получает сведения о том, как работает организм. Вот он, прорыв! Павлов, а вместе с ним и весь ученый мир безнадежно остаются в XIX веке.
Ющенко и Чернавкин не просто теоретизируют. От идей и чертежей они переходят к делу. Начинают со слюноотделения у собаки – его надо изучать для исследования рефлексов. Наверное, сильно обиделись ученые на престарелого академика. Поэтому и взялись в первую очередь за «собачек Павлова». Хотели провести эксперименты в динамике, на свободно движущихся животных, доказать свою правоту бывшему учителю. Что же, вполне понятный мотив…
К уникальному радиопередатчику подключили специально сконструированный прибор-регистратор. Слюна капала в пробирку, замыкала тоненький контакт, в эфир передавался радиоимпульс, исследователь в наушниках слышал сигнал по радио и делал отметку в бумажном дневнике. Такой вот телеграфный способ регистрации физиологических данных. Как наивно это звучит сейчас, в эру цифровых технологий и «искусственного интеллекта»! Вот только в середине первой пятилетки это был пик научно-технической мысли, причем на мировом уровне – до изобретения интернета оставалось еще более 40 лет. Аналогов «радиометодики» не было. Никто в мире еще не научился фиксировать физиологические данные в условиях свободного движения. А Ющенко и Чернавкин смогли. Вслед за регистратором слюны они присоединили к радиопередатчику ленточный микрофон и смогли передать звуки сердца. Это позволило считать сердечный ритм, например, во время физических упражнений или какой-нибудь работы.
В 1932 году ученые опубликовали сведения о своей разработке в двух статьях. На страницах одной из них есть фотография: исследователь во врачебной шапочке и с антенной радиопередатчика на затылке. Вот он, глобальный приоритет! Но Эйнтховен получил Нобелевскую премию за электрокардиографию, а Ющенко за динамическую биотелеметрию – нет…
И радостно, и осторожно авторы писали об открывающихся горизонтах, говорили о предстоящих масштабных исследованиях. Поскромничали назвать «радиометодику» революцией. В то время ученые не пиарились, а публиковали результаты и выжидали, какой будет реакция коллег. Что же, особой реакции не было. Похоже, современники даже не очень поняли, что произошло. Не было ни признания (как у ракетостроения), ни порицания (как у генетики). Ученые заперлись в лаборатории и продолжали трудиться. Много усилий было сосредоточено на физиологических исследованиях. Ведь «радиометодика» – это инструмент для научных экспериментов. Изучение рефлексов теперь велось у нормально движущихся собак. С инженерной точки зрения теперь надо было сосредоточиться на датчиках, чтобы регистрировать и передавать по радио информацию о дыхании, температуре, электрокардиографию и т. д. Кто знает, какие бы прорывные открытия были бы сделаны еще. Ученые писали: «Методика в настоящее время значительно видоизменяется и реконструируется, почему подробное описание ее преждевременно». В 1934 году Александр Александрович Ющенко погиб от несчастного случая…
Возрождение идеи и работы произошло лишь после Великой Отечественной войны.
В 1947 году в Свердловске профессор Василий Иванович Патрушев (директор Уральского филиала Академии наук) и инженер Лев Сигизмундович Домбровский сконструировали и успешно протестировали радиотелеметрическую систему для записи электрокардиограммы бегущей лошади. ЭКГ фиксировалась специальными датчиками и передавалась по радио. После первых успешных опытов исследователи быстро модернизировали систему для применения ее у человека. Никаких проводов, никаких ограничений! Вот они – настоящие данные о работе сердца в любых условиях покоя или труда, нагрузок или отдыха.
И вновь случилась беда. В 1948 году профессора В. И. Патрушева сняли с должности по обвинению в «менделизме-морганизме», то есть за поддержку идей наследственности и генетики. Увы, сложное было время…
Последовал перерыв. В 1955 году Домбровский познакомился с молодым сотрудником Свердловского городского врачебно-физкультурного диспансера Владимиром Викторовичем Розенблатом (1927–2000). Это был молодой врач, только что занявший должность заведующего лабораторией медицинской радиоэлектроники. Розенблат был буквально одержим идеей динамического дистанционного контроля. Изучая работу организма во время трудовой деятельности, можно было предотвратить развитие профессиональных заболеваний и научно обосновать оптимальные графики труда. Он стремится изучить деятельность сердца, сосудов, легких, головного мозга во время физического и умственного труда – у рабочих горячих цехов и фрезеровщиков, у бухгалтеров и врачей.
