Козодоев помолчал.
Модестовичем называли председателя КЗО Мараева.
– Не надо, я сам позвоню, ближе к утру.
Симонов потоптался рядом и отошёл вместе с Брусиловым к машинам полиции.
А Козодоев подумал, что если бы решение свернуть «Призрак» принимал Мараев, он бы уже сам позвонил Козодоеву. Тогда вставал вопрос: кто так ловко «свернул шёпотом» подразделение, использующее слиперов? Враги? Друзья? И на кого в таком случае будет работать ушедшая в подполье структура?
Вертолёт, круживший над Китай-городом, улетел. Стало тихо.
Глава 2
Побег
Нестор никогда не попадал в СИЗО и не интересовался тем, как там живут люди, ждущие суда и приговора. Поэтому пребывание в одной из таких камер в обновлённом Лефортове стало для него откровением.
Задержали его с Жанной в кабинете президента сразу же после невидимой битвы с советником главы государства Долгим Валерием Валентиновичем, и через час с минутами Нестор, обессилевший от ментального боя, был препровождён в СИЗО, где уже обретались трое сидельцев, и оставлен на их попечение. Куда увезли Жанну, также потерявшую много сил, он не знал, хотя надеялся, что её отпустят.
К вечеру слипер успокоился и привёл чувства в порядок.
Соседи по камере, два молодых человека и лысый старик, не проявили к новому задержанному интереса, что Нестора порадовало. Объясняться с посторонними людьми, кто он и почему оказался в следственном изоляторе, не хотелось. А после ужина его и вообще отправили в одиночную камеру, на топчане которой, пропахшем табаком и потом, он и расположился, вспоминая недавние события.
Валерий Валентинович Долгий, работающий советником президента по информационно-коммуникационным технологиям, на самом деле являлся Смотрящим тайных сил мирового правительства и обладал колоссальным экстрасенсорным запасом, превращавшим его в слипера. То есть в НЛП-оператора, способного внедряться в сознание людей и программировать их на выполнение его желаний. То же самое могли делать и Нестор с Жанной, хотя их программы были иными: они подчинялись этическим категориям справедливости, как бы выспренно это ни звучало, и служили народу России, вместе с носителями той же морали, олицетворённой в сотрудниках КЗО – Комитета защитников Отечества.
«Призрак», как и все организации подобного рода, имел и свою разведку, и контрразведку, и службу безопасности. Поэтому его руководство было хорошо информировано о деятельности в России «пятой колонны» – либералов-монетаристов и деятелей из так называемых «некоммерческих организаций», служащих Западу. Но и КЗО и «Призрак» не были застрахованы от проникновения в их ряды предателей, да и разведки западных конкурентов работали неплохо, вербуя сексотов из предателей России, коих в коррумпированной чиновничьей среде хватало. И это послужило основанием крупного провала «Призрака», в результате которого в Польше погиб слипер Даманский, а советник президента Долгий едва не успел завершить операцию по «тихому» программированию президента страны, готовящуюся несколько лет.
Между тем помогали Долгому не дилетанты, а такие мощные фигуры политического и финансового олимпа России, как Герман Оскар, президент «Сбера» – структуры, опиравшейся на Сбербанк России, председатель совета директоров Объединённой авиационной компании Бурдюк, президент Нацбанка Сухезадов, министр торговли Манторов и олигархи из оппозиционной группировки, мечтающие сменить таких же господ из «элитной финансовой бригады» президента, находящихся нынче у власти. Командир «Призрака» Сивков называл процесс смены властных структур «круговоротом майданов в природе», что точно соответствовало действительности.
Нестор невольно вздохнул.
Сивков погиб, и кто теперь возглавил «Призрак», было неизвестно.
Мысли свернули в другое русло. Жанна…
Жанна Миловидова была слипером, имеющим оперативный псевдоним А-2, и первое время курировала деятельность Нестора (ставшего агентом А-4), что позволило двадцативосьмилетнему служащему нотариальной конторы быстро освоить новую для себя профессию слипера и поучаствовать в нескольких операциях «Призрака» по коррекции поведения разного рода функционеров социальных служб.
В последней операции по спасению президента она помогала Нестору, но где находилась сейчас, он не знал. Очень хотелось надеяться на то, что ей удалось незаметно покинуть кабинет президента, тем более что внедряться в чужие пси-сферы тридцативосьмилетняя женщина умела не хуже Нестора.
Вспомнился поцелуй, который она подарила ему недавно, после того как он поделился с Жанной своим умением переселяться в неживые предметы. Правда, ни к чему особому, о чём можно было бы помечтать, это не привело, однако Нестор не раз вспоминал взрыв чувств, последовавший за поцелуем, и ярко представлял себе мягкие, полные, красивого разреза губы женщины. Вот как сейчас: пчёлы и мёд, как писал Грин в незабвенных «Алых парусах».
Ощущение тёплого прикосновения к собственным губам было таким сильным, что они сами собой выгнулись сердечком…
В коридоре за дверью что-то громыхнуло.
Он очнулся.
Рука невольно потянулась к кармашку на груди, но смартфон у него отобрали, имплант связи ещё не вшили под кожу за ухом, и позвонить никому он не мог.
Так как делать было нечего, пришла идея потренироваться с множественным переходом от объекта к объекту. На практике такими экзотическими переходами пользоваться Нестору не приходилось, но процесс казался многообещающим с любой точки зрения, и вполне возможно способность менять физические тела в качестве убежищ могла в будущем пригодиться.
Обойдя в задумчивости камеру (два с половиной на два метра), Нестор осмотрел топчан, привинченные к полу стол и стул, но остановил выбор на двери. Родилась идея пойти дальше – в дверь секции, а потом и в дверь в коридор, ведущий к посту охраны у выхода.
Он улёгся лицом к обитой железным листом двери с глазком и окошечком для подачи еды. Сосредоточился на вхождении в толстую пластину, открывавшуюся с таким лязгом, что он всегда подскакивал, ожидая появления в камере по крайней мере БТР.
Короткая темнота вобрала в себя сознание слипера, и в следующее мгновение он уже невидимым «облаком» врезался в дверь, превращая её в своеобразный череп.
Смена ощущений подействовала не хуже пощёчины: тепло камеры сменилось холодом стали и дерева, руки и ноги исчезли, осталась голова, заполненная «дымом» нервного потрясения, а затем он стал видеть и слышать не глазами и ушами, а всем телом, превратившимся в прямоугольник тюремной двери. Глаз «облако-дверь», конечно, не имело, но непостижимым образом он видел детали интерьера до мелочей. Такое случилось впервые, раньше так подробно воспринимать зрительные образы он не мог и с интересом прислушался к себе, пытаясь понять, что произошло.
Обнаружил себя лежащим на топчане с открытыми глазами, мысленно поприветствовал: здорово, арестант! Удобно лежать?
