Конечно, у него было множество владений, в том числе роскошная шестикомнатная квартира в центре Москвы, на противоположном берегу реки с видом на Кремль. Но отдыхать он любил в Калашников-резиденции (её чаще называли короче – К-центр), где встречался с друзьями, партнёрами и чиновниками правительственного пула.
В этот вечер шестнадцатого октября он заявился в К-центр довольно рано по сравнению с обычным распорядком дня – к семи часам. Надо было подготовиться к встрече с важным гостем, посланцем нынешнего Смотрящего, который должен был передать Оскару инструкции «Комитета 300» и предложить план действий по коррекции президента России.
Оскар уже знал, что «тайная псевдомасонская сила», выраженная в действиях мирового правительства, решила не смещать президента и не убивать, а запрограммировать, что было непросто, зато раскрывало «трёхсотым» невиданные перспективы для «демократизации упрямых русских» и быстрого внедрения «европейских ценностных ориентаций».
Кто является Смотрящим за Россией, Оскар пока не выяснил. Но надеялся, что ему удастся произвести на посланца благоприятное впечатление, необходимое для разрешения внезапно возникшей проблемы с потерей зомбера. Лично Оскар не был виноват в этом, так как не давал разрешения порученцу (Слоневскому) идти в СИЗО и зомбировать нового слипера, Нестора Безоружного, работающего на «Призрак». Однако Герман Германович отвечал за общее управление деструктивными силами России и должен был не допустить провала. Теперь же надо было как-то оправдываться и унижаться, тем более что Оскар знал о растущем недовольстве его самостоятельностью и активностью членов «Комитета 300».
Посланец прибыл ровно в половине девятого, как и обещал. Причём не приехал на машине, а прилетел на лёгком вертолёте «Ансат», принадлежащем дорожной полиции Москвы, вместе с сопровождающим, полковником ДПС (был в форме). Посланцем оказался заместитель главы Администрации президента Иван Смоляр. Оскар знал его как «серого кардинала» Администрации, от оценки которого зависели многие руководители рангом повыше.
Сорокачетырёхлетний Смоляр был невысок ростом, щупл, суетлив и улыбчив, хотя взгляд его блёкло-серых, с голубым просверком, глаз, упавший на собеседника, сразу устанавливал грань, которую не стоило переступать ни при каких обстоятельствах. Даже Оскар, давно не боявшийся российских правоохранительных органов, вдруг почувствовал силу визитёра и с некоторой ознобливой обеспокоенностью подумал о накопившемся на него у спецслужб компромате. Гость вполне мог привезти хозяину резиденции «чёрную метку» от Следственного комитета или от ФСБ, давно точивших зубы на владельца «Сбера». Ведь держался тот у власти лишь благодаря финансам, делавшим его независимым от любого преследования, да благодаря крутым связям.
Подумав об этом, Герман Германович расслабился. Связи у него были шире, чем у президента и премьер-министра, вместе взятых, и едва ли кому-нибудь из ближайших конкурентов могло прийти в голову перейти дорогу «Сберу».
Встретив Смоляра на вертолётной площадке, Оскар провёл его в центральный коттедж, предложил отужинать вместе с ним и получил благожелательное согласие.
Одет гость был просто: серый костюм, серый пуловер, серые туфли на высоком каблуке (таким образом он, наверно, компенсировал недостаток роста), – поэтому Оскар и сам решил не выпендриваться, надев всё клетчатое: рубашку-апаш, брюки и даже домашние туфли; ну тяготел он к тканям в клеточку.
Сели за стол в столовой.
Официант – молодой человек в сине-белой униформе предложил меню, и Смоляр выбрал три блюда: греческий салат, стерлядь горячего копчения и мясо в горшочках по-абхазски. Когда начали подавать заказанное, в животе гостя заурчало, и он с извиняющейся улыбкой признался:
– С утра маковой росинки во рту не было.
– Калливубр, – смачно выговорил Оскар, слывший эрудитом.
– Как? – заинтересовался Смоляр.
– Калливубр – урчание в животе, порождённое кишечной моторикой.
– Никогда не сталкивался с этим термином.
– В принципе это не русское слово, как и многие другие, получившие прописку в России. Есть ещё более экзотические. К примеру, дефенестрация. Знаете, что это такое?
– Нет, – признался Смоляр.
– Акт выбрасывания кого-либо из окна.
Смоляр поцокал языком.
– Вряд ли нынешняя молодёжь будет употреблять эти термины в повседневной жизни. Придуман упрощённый языковый жаргон, где не место дефенициям, зато есть словечко «жесть», «облом» и «имхо».
Оскар засмеялся.
– Именно этого мы и добиваемся, изменяя систему образования в стране. ЕГЭ, инспирированный нашим агентом Фурсенко, только первый шаг, в школах скоро появятся «сберклассы», и молодёжь начнёт покупать знания, а не получать их бесплатно. Вот тогда мы и приберём Россию к рукам окончательно. А введение полного цифрового контента, приводящего к рассеянности внимания, да к тому же усиливающего стадное поведение и позволяющего перехватывать внимание человека, особенно молодого, без его разрешения, помогут нам в этом благородном деле.
– Надо больше использовать возможности телевидения.
– Не беспокойтесь, используем, особенно учитывая силу рекламы.
– Это правильно, она создаёт кусочность мышления и восприятия жизни, разбивая смысловые коллизии фильмов и документальных передач.
– И ведёт в конечном счёте, – подхватил Герман Германович, – к падению культуры и деградации населения.
Оскар заметил взгляд гостя, брошенный на батарею бутылок на столе, спохватился:
– Извините, не предложил: винца, коньячку?
Сам Герман Германович предпочитал сухие итальянские либо французские вина, но кроме «Бардолино» и «Семильона» поставил и бутылочку крымского муската белого красного камня.
– Мускат, – кивнул Смоляр.
Официант наполнил бокалы.
Оскар поднял свой.
– За встречу?
Гость промолчал.
Выпили, начали трапезу.
Оскар подавил раздражение подчёркнутой строгостью реплик посланца, но вынужден был делать вид, что всё прекрасно. Предыдущий Смотрящий нередко сам бывал в гостях у владельца «Сбера», и то, что новый Смотрящий не приехал лично, а поручил встречу своему помощнику, говорило о серьёзности его претензий к деятельности Германа Германовича.
Закончили ужин чашечками капучино.
– Идёмте в кабинет, – предложил хозяин.
Поднялись на третий этаж.
Кабинет Оскара сверкал стеклом, хрусталём, металлом и хайтековским дизайном, что подействовало на гостя даже больше, нежели интерьер столовой.
Компьютер включился по жесту хозяина, оживил монитор величиной с переднее стекло автомобиля, подвешенный к потолку хитроумным манипулятором.
Смоляр с любопытством осмотрелся, сел в кресло, напоминающее зубоврачебное.
