– Слиперы… да, если бы не они месяц назад…
– Вас бы уже не было – как личности. Убивать вас не собирались, планировали запрограммировать. И эта работа продолжается. Вот почему я предлагаю прошерстить круг ваших советников и уволить ненадёжных. Ведь к советнику Долгому у вас не было претензий?
– Он казался мне… государственником.
– А ведь мы давали вам материал по советникам. Долгий тоже был в списке нечистых на руку людей наряду с разработчиками ЕГЭ и разрушителями медицины. А они до сих пор у вас в фаворе и служат, горя не зная.
Анатолий Павлович нахмурился.
– Я не Господь Бог, – по губам президента скользнула кривая ухмылка, – и даже не слипер, чтобы оценивать людей по их мыслям.
– Мы же предлагали вам помощь слиперов.
– В качестве ментальных томографов? – Анатолий Павлович покачал головой. – Эдак придётся просвечивать весь состав правительства.
– Почему бы и нет? Я бы так и сделал, – боднул воздух лбом Иван Егорович. – Неэтично? Безнравственно? Зато эффективно и с гарантией того, что нас не подставят и не предадут.
– Не знаю, мне это не по душе, хотя и я не ангел во плоти и не раз ошибался в людях. Да и слиперы ваши вряд ли согласятся стать секретными копателями в чужих душах.
– Не все, но кто-то согласится ради наведения должного порядка.
– Кто же, если не секрет? Этот ваш новый спец? Фамилия у него интересная…
– Безоружный.
– Вот-вот, прямо как специально подчёркивается, что он очень даже вооружён.
– Он-то как раз против, мы предлагали.
– Мне он понравился, да и его спутница тоже. Что они могут ещё, кроме чтения мыслей?
– Даже я не знаю всех способностей паранормов. Они не только могут проникать в мозг человека, но и контролировать его поведение, производя жёсткую кодировку сознания на какое-либо действие.
– Какое?
– Да любое, вплоть до отключения сердца или программирования на террористический акт, насилие и даже убийство. С этого, собственно, и началась их история. Во всём мире с начала Великой Отечественной войны до сегодняшних дней были известны лишь чуть больше десятка слиперов. Один из них засветился ещё в тысяча девятьсот сорок третьем году – Мустафа Инхум, использованный немецкой спецслужбой «Аненэрбе». Он родился в тысяча девятьсот двадцать девятом в семье артистов бродячего цирка. А вообще это длинная история, которая стала известна КГБ после изучения архива «Аненэрбе». В общем, он недолго поработал на гитлеровцев, сошёл с ума к концу войны.
– Убийца?
– Скорее, разведчик и гипнотизёр. С его помощью немцы хотели завербовать известного тибетского ламу, чтобы тот сообщил им координаты базы летающих тарелок.
– Но ведь базу не нашли, насколько мне известно.
– Не буду раскрывать вам наши секреты, меня тоже предупреждали, чтобы я помалкивал, но уже тогда гитлеровцы знали о том, что за нами наблюдают пришельцы. Однако суть не в этом. Наши слиперы в корне отличаются от западных, потому что наша ментальность иная, мы изначально, в глубине коллективного бессознательного, не убийцы.
Президент прищурился.
– Иная цивилизация?
– Совершенно верно, кто бы что ни говорил. И война нынче ведётся не между отдельными государствами, а между тремя разными цивилизациями: русской, восточной и западной. Американцы – лишь её филиал.
– Под восточной ты имеешь в виду китайскую?
– Жёлтую расу, весь этот восточный конгломерат цивилизаций – китайцев, японцев, вьетнамцев и тайцев.
– А Индия?
– Как ни странно, индийцы – потомки гиперборейцев, как и мы, русские, и славяне вообще. Просто они ассимилировались с арабами и южными племенами жёлтой расы.
– Ты так уверенно рассказываешь об этом.
– Так ведь я военный историк по образованию, – смущённо сказал Козодоев.
– Ладно, историк, держи меня в курсе событий. Плохо, когда тебя окружают враги и ни на кого нельзя опереться.
– На меня можно, – серьёзно проговорил Иван Егорович.
В Кремле он не задержался, спеша на Лубянку (как всегда ждала куча дел), но уже в машине директора потревожил звонок.
Звонил Мараев:
– Иван Егорович, появилась острая нужда обсудить одну важную проблему. Сможешь подъехать ко мне в Марьино?
– Что за проблема?
– У меня появились подозрения, что один из слиперов «Призрака» работает на… скажем так: на другую сторону баррикад.
Стало жарко.
Козодоев ослабил галстук.
– Кто?
– Молодой.
– Безоружный? Не может быть! У меня нет на него никаких сведений.
– Приезжай, помозгуем.
– Сейчас не могу, я у президента, только вечером, где-то после восьми.
– Хорошо, буду ждать.
Лицо Мараева в глубине очков растаяло.
Козодолев сбросил очки, слепо посмотрел на обернувшегося с переднего пассажирского сиденья своего помощника, полковника Симонова.
– Бред!
– Что случилось? – спросил Симонов. – Кто звонил?
– Модестович.
Симонов кивнул, будучи в теме: он помогал директору во всём, что касалось деятельности Комитета защиты Отечества.
– Что он сказал?
– Наш новый слипер – шпион.
Симонов вытаращил глаза.
– Нестор? Не может быть!
– И я так думаю.
– Что-то здесь не так.
– Найди мне Ланина. Валентин, гони!
Водитель новенького российского «членовоза» – «Ауруса» – послушно утопил в пол педаль газа.
Глава 21
Предательство
До Жанны снова дозвониться не удалось, и ехал Нестор к председателю КЗО с нехорошим предчувствием.
Везли его двое присланных Мараевым парней, не вызвавших у пассажира никаких подозрений. Оба разговаривали о каких-то общих знакомых, беззаботно шутили и вели себя как довольные жизнью молодые люди. И тем не менее чем ближе машина подъезжала к месту назначения, тем больше у Нестора падало настроение, и, выйдя из коричневого цвета «хёндэ» возле невысокого здания офисного центра недалеко от метро «Марьина Роща», Нестор чувствовал себя измочаленным как после беготни в футбол.
– Я буду один? – на всякий случай спросил он провожатого, смуглолицего парнишку по имени Жора.
– Вот уж не знаю, – ответил Жора. – Шеф мне не говорил, один вы будете или нет.
На входе их провели через рамку металлоискателя, заставив выложить из карманов ключи и мобильники.
