Новый год начался оптимистично: утром мать с улыбкой помахала Лоре рукой, провожая в школу. А в выходные ей даже пообещали всей семьей поехать кататься на санках, если выпадет снег.
Снег выпал, но кататься на санках они не поехали.
В ту пятницу менее чем за час выпало два с половиной дюйма снега, поэтому футбольную тренировку отменили. Было немногим более трех часов, когда Лора накатом спустилась с холма на велосипеде, возвращаясь домой, и выехала на середину дороги, где из-за движения машин снег полностью растаял. Но уже начинало темнеть, и она не увидела и не услышала появившийся на дороге автомобиль. Казалось, он возник из ниоткуда.
Отлетев в сторону на десять с лишним футов, она ударилась спиной об асфальт, и мать, стоявшая на подъездной дорожке перед домом, слышала треск ее расколовшегося шлема. У нее был перелом кости черепа, сложные переломы ноги и таза. Водитель сбившей ее машины уехал, не остановившись.
Затем начались проблемы и боль. Шесть операций, долгие месяцы в больнице, бесконечные часы изнурительной и мучительной физиотерапии, занятия с логопедом, помощь психотерапевта. В конце концов все зажило. Но зло уже свершилось, и хотя здоровье ее почти восстановилось, сама Лора стала другой. Она стала медлительной, агрессивной и не такой милой, как раньше. С беспомощным отчаянием она видела, как сужались ее некогда безграничные горизонты, и ее внутренний мир погружался в беспросветную мглу.
Утром Лора приготовила в микроволновке все размороженные продукты. Наевшись досыта, выбросила остатки еды в мусорное ведро, оделась и отправилась на работу.
— Ты что это делаешь? — возмущенно поинтересовалась Майя, ее начальница в прачечной, выйдя из задней комнаты и увидев, как Лора снимает пальто и вешает его на крючок за прилавком.
— Сегодня моя смена, — ответила Лора. — Сегодня среда.
— Да, а вчера был вторник, и тоже была твоя смена, только ты вообще не явилась.
Лора начала было что-то говорить, но Майя жестом остановила ее.
— Довольно, мне нет до этого дела. Извини, но с меня хватит, Лора. И знать не хочу, что у тебя случилось на этот раз…
— Майя, мне очень жаль…
— Ты знаешь, что было вчера? Знаешь? Вчера моему внуку исполнилось пять лет, и его мама по этому случаю повела его в зоопарк. И я должна была пойти с ними и все такое, но только я не пошла. И знаешь почему? Потому что я была здесь и заменяла тебя, а ты даже не соизволила позвонить и предупредить, хотя бы ради приличия.
— Я не могла, Майя. Мне ужасно жаль, честно, что так тебя подвела…
— Не могла просто позвонить? И почему? Опять оказалась за решеткой?
Лора опустила голову.
— Господи, да какого черта, прошу прощения за выражение! Тебя что — опять арестовали? — Майя в отчаянии всплеснула руками. — Извини, милая, но я больше не могу. Просто не могу. Хорошего понемножку. Я достаточно наслушалась твоих россказней. И я тебя предупреждала, верно? Не раз и не два. Твои вечные опоздания, грубость по отношению к клиентам…
— Но, Майя, это не было…
— Я знаю! Знаю, что ты хочешь сказать. Что ты не виновата. Ты никогда не бываешь виноватой. Может, так оно и есть. Может, это и не твоя вина, но, черт возьми, и не моя тоже! Или не так?
Лору вырвало на тротуар возле прачечной. Рыбными палочками и пиццей.
— Я не нарочно! — крикнула она Майе, в ужасе взиравшей на происходящее в окно.
Она не делала этого специально. Она же не могла вызвать рвоту по своей прихоти. Просто, сунув карту в банкомат рядом с прачечной, она убедилась, что на ее банковском счете было семь фунтов пятьдесят семь пенсов, что вместе с четырьмя фунтами сдачи в сумочке составляло все ее богатство. А теперь ее еще и уволили. Это было как удар под дых, потому что увольнение влекло за собой санкции. Ей могли отказать в жилищном пособии, причем на несколько месяцев, как уже случалось с людьми, которых она знала. Она представила, как ее выбросят на улицу и она станет бездомной, если, конечно, не попадет в тюрьму за убийство. И вот тогда ее вырвало. Вытерев рот, она побрела прочь, прикусив нижнюю губу и пытаясь подавить нарастающую панику, поднимавшуюся из глубин только что опустошенного желудка.
Добравшись до дома, она позвонила матери. Несмотря на то что мать так часто подводила и разочаровывала Лору, она продолжала ее любить и каждый раз надеялась, что вот теперь все пойдет по-другому.
— Мама? Ты меня слышишь? — На линии слышался какой-то треск и шум на заднем плане. — Мама?
— Лора! Как ты, дорогая?
— Мама… Со мной не все в порядке. Ты не могла бы ко мне приехать? — Последовало долгое молчание.
— Мама?
— Извини, дорогая?
— Я сказала, не могла бы ты ко мне приехать?
— Мы сейчас в Испании, так что сделать это будет непросто! — Мать засмеялась низким гортанным смехом, от которого у Лоры закололо сердце. — Но мы вернемся через несколько недель, так что, может быть, тогда.
— Понятно. Несколько недель? Я… а где вы?
— В Севилье. Знаешь, где растут апельсины.
— Да, я слышала о Севилье. — Лора с трудом сглотнула. — Мам, понимаешь, тут случилась одна хренотень, и у меня возникли кое-какие проблемы…
— Господи, Лора! Что — опять?!
Лора закусила губу.
— Да, опять! Прости… Я тут подумала… ты не можешь одолжить мне немного денег, чтобы перекантоваться? Мне просто немного не повезло, я правда не виновата.
— Лора… — На линии снова послышался треск.
— Мам, я не слышала, что ты сказала.
— Я говорю, что сейчас мы и сами на мели и вынуждены экономить.
— В Севилье?
— Да, в Севилье. Ричард выставил несколько картин на художественной ярмарке, и, по условиям, мы должны сами платить организаторам за место, так что…
— Выходит, ему так и не удалось ничего продать?
— Пока нет.
— Понятно.
После долгой паузы снова раздался треск. Лора услышала вздох матери, и в этот момент в ней что-то надорвалось. Она почувствовала, как разочарование сдавило ей сердце, словно кулак.
— Лора, ты плачешь? Ради бога, прекрати! Прошу тебя. Ты же знаешь, как я ненавижу, когда мною пытаются манипулировать с помощью эмоций.
— Нет, — сказала Лора, теперь уже действительно всхлипывая. — Я не плачу.
— Послушай, — деловито произнесла мать. — Ступай и поплачь, а потом перезвони мне, ладно? Я поговорю с Ричардом о деньгах, хорошо? Лора? Береги себя.
Лора еще немного поплакала, а когда закончила, чувствуя внутреннюю опустошенность, позвонила отцу, но он не взял трубку. Она оставила ему сообщение: «Пап, привет. Вчера меня задержали по обвинению в убийстве, но потом отпустили, так и не предъявив обвинения. Меня уволили с работы, потому что, находясь в полиции, я пропустила свою смену, еда у меня кончилась, а денег ни черта осталось, так что не мог бы ты мне перезвонить? Пока. И на всякий случай: это звонила Лора».
