– И «Путь конквистадоров»? – с волнением, удивившим Фёдора, вопросил Илья Андреевич. – Неужто достали?.. Поверить не могу…
– Обижаете, Илья Андреевич, милостивец! – оскорбился хозяин магазина. – Чтобы «Ремке и сыновья» – да не достали б?! Помилуйте, мыслимо ли такое?! Вот он, голубчик, неразрезанный, на складе, видать, завалялся. Да сами убедитесь, Илья Андреевич!
Обёрточная бумага распахнулась, словно платок циркового фокусника. Юлий Борисович ловко извлёк невзрачную сероватую книжку в мягкой обложке, поперёк неё и впрямь шла надпись: «Путь конквистадоров» какого-то Н. Гумилёва.
– Да, это она… – со странным выражением промолвил Илья Андреевич. На книгу он глядел нежно, словно невесть на какую драгоценность. – И «Романтические цветы» тоже есть?
– А как же! Ну, их-то и вовсе из Парижа заказывать пришлось, эвон как! Приспичило же, пардон, господину поэту их во Франции печатать! Словно в России типографий мало!
– Немало, милейший, немало… – Илья Андреевич, казалось, только сейчас вспомнил, что кадет Солонов так и топчется рядом с ним, не зная, может ли он отправиться восвояси без разрешения преподавателя, который в чине хоть и гражданском, а более высоком, чем он, кадет. – Господи, Фёдор. Вы тут?
– Так точно!
– Отставить, не тянитесь, – рассмеялся Илья Андреевич. – О, что я вижу!.. Новый «Кракен»! Да какое шикарное издание!
– Как раз парное к первому тому! – немедля подсказал книготорговец.
– Да-да, к «Походу „Кракена“» и «Мести „Кракена“»… Превосходно, добавьте, Юлий Борисович, к моему счёту… – Тут господин Положинцев вдруг остро поглядел на переминающегося с ноги на ногу Фёдора. – Добавьте к моему счёту двух «Кракенов». Для меня и для вот этого вот замечательного кадета. Приятно встретить собрата по пиратскому духу. – И он подмигнул Феде.
Тот стоял, совершенно ошарашенный.
– Это… мне?..
– Тебе, тебе, господин кадет, – рассмеялся Илья Андреевич. – Коллеги мои по корпусу, увы, не разделяют моего увлечения подобными романами, особенно m-lle Шульц; всё время стыдит меня Ирина Ивановна! Но я рад зато, что могу помочь. Берите-берите, господин кадет. Я ж по глазам вашим вижу, что без сих романов вы покинете наш бренный мир вот прямо сейчас!..
И роскошно-тяжёлая книга в прекрасном коленкоровом переплёте с золотым тиснением легла в трепещущие Федины руки.
– Читайте, Фёдор, читайте, – благодушно сказал Илья Андреевич. – А потом заходите как-нибудь ко мне в лабораторию, за кабинетом. Давно мечтал обсудить хоть с кем-то «Кракена»! Как вы думаете, кем был тот лысый монах, что вывел Эсмеральду из камеры? Друг капитана? Или нет? Потому что это ж очевидно: он знал, что Эсмеральда – подручная губернатора Ямайки? Да ещё и путается с ведьмами…
О! О! Да, Илья Андреевич явно читал «Кракена» очень внимательно!..
И Фёдор, едва не забыв поблагодарить учителя, принялся развивать свою собственную теорию, что лысый монах, скорее всего, посланник самого короля Георга, пытающегося заманить знаменитого пирата в ловушку…
– Загадок загадали нам много, – согласился Илья Андреевич. – Вот надеюсь, что если не в «Странствии», то уж наверняка в «Одиночестве» мы получим ответы!.. Ну, счастливо оставаться, кадет. Нет, нет, помощь мне не требуется, сейчас извозчика возьму, он всё и довезёт…
В общем, Фёдор Солонов остался прижимать к груди драгоценный том «Кракена»; конечно, и речи не могло быть, чтобы читать это в кофейне!..
…Федя открыл книгу прямо там, в книжной лавке, и со страниц тотчас ударил крепкий солёный ветер Испанского Мэйна, и коварный губернатор Ямайки опять строил свои козни, пытаясь договориться с испанцами и выдать им «Кракена» со всем его экипажем…
Кадет Солонов едва успел встретить Лизу Корабельникову после гимназии. Приходилось быть бдительным – не хотелось бы столкнуться нос к носу с сёстрами.
– Уф! – выпалила Лиза. – Ну, теперь идём. До вечеринки ещё не скоро, так что мы… ой, что это у тебя? Новый «Кракен»?! Красивый какой…
– Ты тоже читала? – поразился Федя. Илья Андреевич – ещё куда ни шло, он мужчина, а про пиратов не только мальчишки любят.
– Ха! Читала?! Да я наизусть это знаю!
– Не хватай! Чего хватаешь! Книга три рубля стоит!
– Ну дай гля-а-ануть!
– Так не здесь же!
– И правда что! Давай, где договаривались! – Лиза потянула Фёдора за собой, в Мариинский переулок подле сада с часовней. – Я же всё устроила. К подруге моей зайдём, как я и обещала, что, уже забыл?.. Да не бойся ты так! Она, кстати, тоже «Кракена» любит…
Подругу звали Зинаидой, и жила она на задах большого старого дома на Мариинской улице, тихой, обсаженной высокими липами. Сам дом – точнее, дача – напоминал русский сказочный терем, с витыми столбами крыльца, резными наличниками, шатровой крышей и флюгером – золотым петушком на крыше.
– Дача адмирала Епанчина, – важно сообщила Лиза. – Только они тут зимой не живут. А мама Зинаиды тут экономка. Как мы, зимогоры!
…Подруга Лизы оказалась тихой, застенчивой толстушкой с косой ещё длиннее, чем у Лизы. Вход к ним был со двора, и квартирка их была совсем крохотной – всего две комнатки. Зато тут было тепло, уютно, тикали ходики, мягко ступал по домотканым половикам пушистый зеленоглазый кот.
Зинаида, к её чести, ничуть не удилась их визиту, только ужасно покраснела, здороваясь.
– Зина! Смотри, что у нас есть!
– «Кракен»! – ахнула подруга. – Новый!
– Только что вышедший! – похвасталась Лиза, словно это она самолично добыла книгу. – Давайте теперь все втроём читать! – деловито предложила она. – А потом, Зин, Федя у тебя посидит, как ты обещалась, да ведь, да? Ну, до того времени, как надо будет?
– Конечно. – Зина зарделась ещё сильнее. – Всё, как договорились!.. С чего бы тут чему-то меняться?
«Нет, ну до чего же хитрые девчонки!..» – не мог не изумиться Федя.
Лиза ускакала, и они с Зиной остались вдвоём, мать её где-то ходила.
– А Лизавета мне про вас рассказывала, – тихонько сказала Зина.
– П-правда? И что же?
– Что вы хороший, – опять покраснела девочка.
Федя тоже покраснел и поспешил переменить тему.
…В общем, дело у них с Зиной кончилось тем, что оба яростно спорили, настоящими были те три чёрных ведьмы-вудуистки на Гаити или поддельными. Федя считал, что поддельными, а что «Кракен» сбился с курса – так то случайность; Зина же стояла, что ведьмы – самые настоящие, колдовство у них – тоже и леди Миранде явился ночью самый настоящий скелет со старого кладбища, разупокоенного злыми колдуньями.
Тут Зина глянула на ходики, ахнула и погнала Федю собираться.
На улицах уже стемнело, зажглись электрические фонари – «русский свет», как называл его государь. Федя окольными путями и дворами пробрался к себе, на Николаевскую; окна их квартиры ярко освещены.
