Он почувствовал укол вины. Блу всегда казалась ему очень пугающей; он никогда особо не задумывался, насколько, должно быть, соседи любят свою собаку. Может, стоит рассказать мистеру Хардвику правду? В конце концов, Харрисон же не нарочно отправил Блу в пустоту чёрной дыры, это вышло случайно.
Он глубоко вдохнул. Пришло время рассказать мистеру Хардвику, что произошло на самом деле.
– Эм, – начал он, пытаясь подобрать слова. – Мистер Хардвик?
– Ты видел Блу! – воскликнул мистер Хардвик. – Видел, Харрисон? Видел?
* * *
– Ну… понимаете… она вот тут, – сказал Харрисон, указывая на чёрную дыру, привязанную к его запястью.
– В твоём шарике? – с недоумённым видом переспросил мистер Хардвик.
– Это не совсем шарик, – объяснил Харрисон. – Это чёрная дыра. Мне её на дне рождения одноклассника дали.
Вид у мистера Хардвика сделался ещё более недоумённым. Он шагнул к чёрной дыре, чтобы рассмотреть её поближе.
– Не трогайте её! – воскликнул Харрисон. – А то вас затянет внутрь.
– Понятно, – протянул мистер Хардвик таким тоном, что становилось совершенно ясно: он не имеет ни малейшего представления, о чём толкует Харрисон.
Харрисон ещё раз глубоко вдохнул.
– Блу прыгнула внутрь, пока я не видел, – сказал он. – И наружу не вышла.
Последовала длинная пауза – Харрисон ждал, что сосед ужасно рассердится и начнёт на него кричать. Вместо этого глаза мистера Хардвика наполнились слезами.
– Спасибо, Харрисон, – сказал он. – Я храню Блу вот здесь, в своём сердце. Но ты… – Он взъерошил Харрисону волосы. – Ты можешь хранить её в своём шарике.
– Я не совсем это имел в виду… – начал Харрисон.
– Извини, – сказал мистер Хардвик. – Я хотел сказать: ты можешь хранить её в своей чёрной дыре.
И с этими словами он побрёл вниз по улице со своими листовками, оставляя Харрисона наедине с огромным чувством вины.
Идя по тротуару, Харрисон бросил взгляд на сад перед домом Хардвиков. Блу обычно бывала там, гавкала на прохожих через щели в заборе. Правда ли, что стоит чему-то упасть в чёрную дыру, то назад оно уже не вернётся? Означало ли это, что Блу пропала навсегда?
Позднее тем вечером Харрисон почувствовал себя ещё виноватее. Потому что когда они ужинали (Лана с аппетитом уминала ветчину и горох, а Харрисон спихивал свою порцию в чёрную дыру), раздался телефонный звонок.
– Правда? – спросил папа Харрисона того, кто был на том конце провода. – Непременно его спрошу. Секундочку.
Он прикрыл телефонную трубку ладонью.
– Харрисон?
Харрисон поднял широко распахнутые глаза. На мгновение он подумал, что его застукали за выкидыванием еды.
– Звонит мама Гектора Брума. Она говорит, что Гектор не вернулся домой из школы. Все его ищут. Ты его не видел?
Харрисон посмотрел на свою чёрную дыру, потом снова на папу.
– Ну? – спросил папа.
Харрисон не хотел врать, но слишком боялся сказать правду, и, кроме того, когда он попытался сегодня признаться мистеру Хардвику, тот ему всё равно не поверил.
– С обеда не видел, – сказал он наконец. Это была не совсем ложь, но и не совсем правда тоже.
Мальчик перевёл взгляд на свою опустевшую тарелку. Иметь под рукой чёрную дыру очень полезно и довольно весело, но оказалось, что избавляться от разных вещей не так просто, как он думал…
Глава седьмая
Той ночью Харрисон никак не мог заснуть, сколько ни пытался. А когда он наконец уснул, ему приснился жуткий кошмар. Он наблюдал за какими-то дорожными работами, как вдруг откуда ни возьмись появилась чёрно-белая собака с лицом Гектора Брума и набросилась на него. Харрисон пригнулся, и существо проплыло над его головой и угодило прямо в бетономешалку. К тому времени, как животное достали, цемент успел схватиться, отчего пушистое тело застыло в прыжке, и снаружи торчала лишь голова Гектора, так что его матери пришлось кормить его через соломинку, пока не приехал ветеринар с зубилом…
Харрисон вздрогнул и проснулся. Чёрная дыра была привязана в ногах его кровати, как и в прошлую ночь, и теперь, поглотив бассейн, Гектора Брума, целую кладовку учебников и всю еду, которую Харрисон терпеть не мог, она была огромной, как никогда. Мальчик лежал в кровати, глядя на дыру и думая о бедной Блу, покрытой цементом, когда на него снизошло Озарение. Он понял, что должен сделать: он должен пойти домой к бабушке Шелли, найти саму Шелли и попросить её вернуть Блу и Гектора.
Он оделся в два раза быстрее, чем обычно, отвязал чёрную дыру и на цыпочках прокрался в коридор. Дверь в родительскую спальню была закрыта, так что, должно быть, мама с папой спали. «Это хорошо», – подумал Харрисон. Если бы они увидели, что он убегает из дома в такую рань, то стали бы задавать всякие сложные вопросы.
Спустившись, мальчик отыскал карандаш и листок бумаги и написал:
Дорогие мама и папа!
Я иду просто так прогуляться.
Я совершенно точно не собираюсь домой к бабушке Шелли.
С любовь, Харрисон.
Довольный, Харрисон сложил записку и оставил её на кухонном столе, где родители, её точно увидят. Выходить на улицу одному ему не разрешали, но если он вернётся до того, как проснутся родители, они об этом и не узнают. А если они всё же проснутся и обнаружат, что он ушёл, прочитав записку, они перестанут волноваться – так убеждал себя Харрисон.
Он стянул с вешалки куртку, влез в резиновые сапоги, надёжно привязал чёрную дыру к левому запястью и вышел из дома на холодный воздух раннего утра.
На улице было пусто, и Харрисон увидел, к своему ужасу, что на каждом дереве висит по листовке мистера Хардвика. Куда бы он ни посмотрел, отовсюду на него глядела морда Блу. Чувствуя себя как никогда виноватым, мальчик понёсся вниз по холму к маленькому покосившемуся домишке напротив деревенской школы.
Он открыл заржавевшие от непогоды ворота, с хрустом пробежал по гравиевой дорожке к фиолетовой двери и приподнялся на цыпочках, чтобы дотянуться до медного дверного молотка.
Никто ему не ответил, так что он постучал снова. Все занавески были задёрнуты.
– Шелли! – позвал Харрисон сквозь щель в почтовом ящике, который был украшен металлической змеёй, кусающей собственный хвост. – Шелли! – Никакого ответа. Он уже собирался сдаться, когда одно из окон на втором этаже распахнулось, и из-за занавесок выглянула бабушка Шелли.
– Ш-ш-ш-ш! – прошипела она голосом, который, по мнению Харрисона, был громковат для человека, который просит кого-то быть потише. – Ты что, не знаешь, который час?
– Я не могу «ш-ш-ш-ш», – ответил Харрисон. – Мне надо поговорить с Шелли.
