К раздаче выстроилась длинная очередь, а за всеми столиками хохотали и разговаривали люди, но Харрисон нигде не видел розовые волосы Шелли. По залу тут и там были расставлены грифельные доски, и какой-то бородатый мужчина вовсю рисовал на одной из них что-то напоминающее перевёрнутую гору.
– Простите, – обратился к нему Харрисон. – Вы не видели Шелли?
– Кого? – переспросил бородач.
– Шелли, – повторил Харрисон. – Она астрономка.
Остальные люди за столом рассмеялись.
– Мы тут все астрономы, молодой человек, – сообщил бородач.
– У неё розовые волосы, – не сдавался Харрисон. – И она делает чёрные дыры. Вроде этой. – Он подёргал за верёвочку, которую держал, и чёрная дыра покачнулась в воздухе.
– Не несите ерунды, – сказал бородач. – Нельзя вот так просто таскать с собой чёрную дыру.
Люди за столом снова рассмеялись.
– А вот и можно, – заспорил Харрисон с суровостью во взгляде. Он взял обед бородача и швырнул его в свою чёрную дыру. Группа учёных разинув рты наблюдала, как тарелка полетела дугой, вращаясь, пока не ударилась о чёрную дыру, а потом застыла и скрылась во тьме.
Бородач поднял руки, словно Харрисон направил на него заряженное ружьё.
– Ого, – пробормотал он.
– Видите. Это чёрная дыра, – повторил Харрисон. – А теперь скажите мне, где Шелли.
Он оглянулся в коридор и, к своему ужасу, увидел, что у стойки регистрации стоит Эдуардо! Регистраторша ткнула пальцем, и Эдуардо начал приближаться…
– Скажите мне, где Шелли! – закричал Харрисон, ударяясь в панику. – Иначе я вас всех засуну в самые глубокие глубины вселенной!
– Мы не знаем! – сказал длинноволосый мужчина. – Мы никогда не слышали, чтобы тут работала какая-то Шелли.
Эдуардо уже проверял туалеты. У Харрисона оставались считаные секунды.
– Думайте лучше! – завопил он, швыряя в чёрную дыру упаковку фруктового сока.
– Посмотрите на стенде! – крикнула высокая блондинка. – В главной лаборатории, через улицу. Там большая стена с фотографиями всех сотрудников!
– Наконец-то! Спасибо! – сказал Харрисон. В тот самый миг из санузла возник Эдуардо, заметил мальчика и побежал к нему.
Харрисон оглядел комнату. Другого выхода, кроме как в коридор, не было, а его сейчас блокировал Эдуардо. Потом он заметил посудомойщика, толкающего нагруженную грязными тарелками тележку к двойным распашным дверям. Харрисон сорвался с места, как заяц, за которым гонятся охотники, лавируя между столами, пронёсся через двери и тут же был полуослеплён клубами пара.
Когда пар рассеялся, мальчик обнаружил, что стоит лицом к лицу с очень рассерженным на вид поваром, держащим в руке полную ложку спагетти. Но времени извиняться не было; Эдуардо гнался за ним по пятам. На противоположном конце кухни маячила вторая пара распашных дверей, и Харрисон зигзагами понёсся к ним, а чёрная дыра трепыхалась за его спиной, глотая кастрюли, сковородки, поварские колпаки и противни с лазаньей, в то время как весь остальной персонал кухни вскрикивал и недоумённо всплёскивал руками!
Харрисон бросился через двери и оказался внизу длинного, покатого коридора, заставленного баками и ведущего к третьей паре распашных дверей, за которыми – о радость! – серебрился дневной свет. Мальчик помчался вверх по коридору к дверям. Он услышал за спиной какой-то грохот, оглянулся и увидел перевёрнутый бак, а рядом с ним – Эдуардо, снимающего с лица спагетти.
Это подкинуло Харрисону идею. Собрав все свои силы, он опрокинул ближайший бак, чтобы тот упал поперёк коридора, блокируя Эдуардо путь. Потом мальчик вломился в последние двери и снова очутился на улице. Перед ним простирались красные скалы, а вдали – тёмно-синий океан. Развернувшись на пятках, Харрисон увидел дорогу, а за ней – огромное белое здание, которое, как он очень наделся, и было той главной лабораторией, о которой ему сказала блондинка.
Не сводя глаз с цели и с Эдуардо на хвосте Харрисон попытался прибавить скорости. Тогда-то он и начал чувствовать себя странновато. С каждым шагом ноги становились всё тяжелее. К тому времени, как он добрался до дороги, Харрисон уже не мчался, а едва бежал. И, достигнув дорожки, ведущей к лаборатории, он едва ковылял, будто его лодыжки были скованы цепями. Тяжело дыша, мальчик собрал остатки энергии и ввалился через огромную стеклянную вращающуюся дверь в здание.
К его облегчению, внутри оказалось прохладно и свежо. Харрисон упёрся руками в колени, пыхтя. Что с ним такое? Он заболел?
– И снова здравствуйте, молодой человек.
Харрисон поднял голову и увидел улыбающегося ему бородача. Его окружали остальные учёные, включая длинноволосого мужчину с серьёзным видом и высокую блондинку, приподнявшую одну бровь.
За их спинами Харрисон увидел целую стену, увешанную фотографиями, очевидно, учёных со всего земного шара, изо всех сил старавшихся выглядеть максимально умными.
Но, вглядевшись в картинки, Харрисон понял, что с ними что-то не так. Ни у одного, из учёных не было розовых волос или сердитого взгляда. Иными словами, никто из них не был Шелли.
Что ещё хуже, вся стена вдруг пошла рябью, будто каждое лицо было лишь отражением в воде. Потом всё остальное тоже начало рябить: растения в горшках по обе стороны двери, Харрисоновы собственные руки, когда он поднял их к лицу, и вваливающийся через вращающуюся дверь Эдуардо.
А потом Харрисон упал в обморок.
* * *
Харрисон открыл глаза. На нижнюю сторону кремового цвета планеты приземлился космический корабль, сверкая зелёными огоньками.
Или, по крайней мере, так Харрисону поначалу показалось. Потом он осознал, что лежит в кровати на спине и таращится на прикреплённый к потолку детектор дыма.
– А, очнулся, – произнёс чей-то голос. Мальчик повернулся и обнаружил, что рядом с ним сидит женщина-врач. Она делала какие-то заметки в планшете. – Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – ответил Харрисон, вот только оказалось, что его нос и рот закрывает маска, так что слово прозвучало забавно.
Врач подоткнула подушки и помогла ему сесть. Теперь, более-менее проснувшись, Харрисон огляделся. Судя по всему, он находился в какой-то комнатушке, где стояла только кровать и кое-какая основная мебель. Должно быть, он проспал некоторое время, потому что за крошечным окошком, выходящим на скалы, было темно.
Врач воткнула стетоскоп в уши и приложила металлическую головку аппарата к груди мальчика.
– Сделай глубокий вдох, – велела она.
Харрисон послушался, и врач записала что-то в своём планшете, а потом обернула вокруг его плеча резиновую манжету, накачала её и дала медленно сдуться. Потом снова записала что-то в планшете. – Думаю, теперь мы можем это снять, – сказала она, опуская маску, так что та повисла на шее Харрисона.
