«Убирайся из моей кузницы!» - крикнул Фервил.
Алек проигнорировал его. Вместо ответа он прошел мимо него к ближайшему столу, взял длинный меч, протянул его прямо и начал рассматривать.
«Это твоя работа?» - спросил Алек.
«Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы?» - ответил вопросом на вопрос Фервил.
«Твоя?» - спросил Марко, встав на сторону своего друга.
«Да», - ответил Фервил, защищаясь.
Алек кивнул.
«Это хлам», - заключил он.
Присутствующие в помещении ахнули.
Фервил встал по весь свой рост и бросил на Алека хмурый взгляд.
«Парни, вы можете идти сейчас», - рявкнул он. – «Все вы. У меня здесь достаточно кузнецов».
Алек не отступал.
«И ни один из них ничего не стоит», - возразил он.
Фервил покраснел и угрожающе сделал шаг вперед. Марко поставил между ними руку.
«Мы уходим», - сказал он.
Внезапно Алек опустил кончик меча на пол, высоко поднял ногу и одним чистым ударом расколол его на две части.
Повсюду полетели осколки, поразив присутствующих в комнате.
«Разве хороший меч должен так делать?» - спросил Алек с кривой ухмылкой.
Фервил закричал и бросился на Алека и, когда он приблизился, Алек протянул зазубренный кончик сломанного лезвия и Фервил застыл на месте.
Остальные молодые люди, видя столкновение, вынули мечи и бросились вперед, чтобы защитить Фервила, в то время как Марко и его друзья встали на защиту Алека. Все они стояли друг напротив друга в напряженном тупике.
«Что ты делаешь?» - спросил Марко Алека. – «У нас общее дело. Это сумасшествие».
«И именно поэтому я не могу позволить им сражаться с хламом в руках», - ответил Алек.
Он бросил сломанный меч, потянулся и медленно снял с пояса длинный меч.
«Это моя работа», - громко произнес Алек. – «Я сам выковал его в кузнице моего отца. Вы никогда не найдете лучшую работу».
Алек внезапно повернул свой меч, схватил лезвие и протянул его Фервилу рукоятью вперед.
В напряженной тишине Фервил смотрел вниз, очевидно, не ожидая этого. Он схватил рукоять, оставив Алека беззащитным, и какое-то мгновение казалось, что он размышляет над тем, не пронзить ли Алека его мечом.
Но Алек гордо стоял перед ним, не испытывая страха.
Постепенно выражение лица Фервила смягчилось. Очевидно, он осознал, что Алек оставил себя беззащитным, и посмотрел на молодого человека с большим уважением. Он бросил взгляд вниз и осмотрел меч. Фервил взвесил его в своей руке и поднял к свету, после чего, наконец, снова посмотрел на Алека. Он был впечатлен.
«Твоя работа?» - спросил Фервил, и в его голосе слышалось недоверие.
Алек кивнул.
«И я могу выковать намного больше», - ответил он.
Алек сделал шаг вперед и посмотрел на Фервила с напряжением в глазах.
«Я хочу убить пандезианцев», - сказал он. – «И я хочу делать это настоящим оружием».
В комнате повисла долгая напряженная тишина, после чего Фервил, в конце концов, медленно покачал головой, улыбнувшись.
Он опустил меч и протянул руку, и Алек пожал ее. Следом и остальные молодые люди опустили свое оружие.
«Полагаю», - сказал Фервил, и его улыбка стала шире. – «Мы можем найти место для тебя».
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Эйдан шел по одинокой лесной дороге так далеко, как никогда еще не был, чувствуя себя совершенно одиноким в этом мире. Если бы рядом с ним не было лесного пса, он был бы несчастен и беспомощен. Но Снежок давал ему силы, даже будучи тяжело раненным, когда Эйдан пробегал рукой вдоль его короткой белой шерсти. Они оба хромали, каждый из них был ранен после встречи с тем злым извозчиком, каждый шаг отдавался болью. Тем временем небо темнело. С каждым пройденным шагом Эйдан клялся, что если он когда-нибудь снова увидит того человека, то убьет его своими собственными руками.
Снежок заскулил рядом с ним и, протянув руку, Эйдан погладил его по голове. Пес был практически одинакового с ним роста. Это был скорее дикий зверь, а не собака. Эйдан был благодарен не только за его компанию, но и за то, что он спас ему жизнь. Мальчик спас Снежка, потому что что-то внутри него не могло позволить ему отвернуться, но взамен он получил награду на всю жизнь. Он бы снова это сделал, даже если бы знал, что его вышвырнут сюда и оставят посреди неизвестности, на верную голодную смерть. Тем не менее, это того стоило.
Снежок снова заскулил, и Эйдан почувствовал те же голодные позывы.
«Я знаю, Снежок», - сказал он. – «Я тоже хочу есть».
Эйдан посмотрел на раны пса, из которых все еще текла кровь, и покачал головой, чувствуя себя жалким и беспомощным.
«Я сделал бы что угодно, чтобы помочь тебе», - сказал Эйдан. – «Хотел бы я знать как».
Эйдан наклонился и поцеловал пса в голову, в его мягкую шерсть, и Снежок прислонил голову к голове мальчика. Это было объятие двух созданий, которые вместе шли по дороге смерти. В симфонии темнеющего леса поднимались звуки диких зверей, и Эйдан чувствовал, что его маленькие ноги горят огнем, что они больше не могут продолжать путь, что они скоро умрут здесь. Они все еще находились в нескольких днях пути от цивилизации, на лес опускалась ночь, а они были уязвимы. Снежок, несмотря на свою силу, был не в состоянии с кем-нибудь сражаться, и от Эйдана – безоружного и раненого – толку было не больше. За все эти часы мимо них не проехала ни одна повозка и, как он подозревал, она и не появится.
Эйдан думал о своем отце, который находился где-то далеко, и чувствовал себя так, словно подвел его. Если ему суждено умереть, Эйдан хотел, чтобы это случилось, по крайней мере, рядом с отцом, сражаясь за какое-то великое дело, или дома, в уютном Волисе, а не здесь, одному, посреди неизвестности. Казалось, каждый шаг приближал его к смерти.
Эйдан задумался о своей короткой жизни, обо всех тех людях, которых он знал и любил, о своем отце и братьях, но больше всего о своей сестре Кире. Он задавался вопросами о том, где она сейчас, пересекла ли она Эскалон, выжила ли в своем путешествии в Ур. Ему было интересно, думала ли Кира о нем хоть немного, гордилась бы она им сейчас из-за того, что он пытается идти по ее следам и тоже хочет самостоятельно пересечь Эскалон, чтобы помочь их отцу и его делу. Эйдан не знал, выживет ли он, чтобы стать великим воином, и ему было невероятно грустно от того, что он может больше никогда не увидеть свою сестру.
С каждым пройденным шагом Эйдана не покидало дурное предчувствие, он ничего не мог поделать, кроме как уступить своим ранам и усталости. Он шел все медленнее и медленнее и, оглянувшись на Снежка, увидел, что пес тоже еле волочит лапы. Вскоре им придется лечь и провести ночь прямо на этой дороге, во что бы то ни стало. Это была пугающая перспектива.
