Везувиус поднял свою алебарду, замахнулся и, когда женщина начала кричать, он отрубил ей голову.
«Какой позор», - подумал Везувиус. – «Она могла бы стать отличной игрушкой. Но у него был ритуал – всегда убивать первого человека в сражении и он не мог им пренебречь, даже ради нее.
Когда ее тело упало, все тролли вокруг него бросились вперед и начали поджигать деревню факелами, вонзать копья в сердца мужчин, убивая женщин и детей – всех и каждого, до кого они могли дотянуться. Воздух наполнился криками ужаса, когда люди спасались бегством, хотя никто не мог убежать достаточно быстро.
Везувиус присоединился к своим троллям и вскоре он был перепачкан кровью, его руки и плечи устали от убийств. Он громко смеялся, хваля небеса за этот день. Если бы он мог заставить время замереть, то сделал бы это.
Везувиус знал, что скоро, очень-очень скоро, весь Эскалон будет принадлежать ему.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Детеныш дракона вышел из яйца в порыве ярости, опустив ноги на землю Эскалона, все еще дыша огнем, когда стая волков развернулась и убежала прочь. Его красная чешуя все еще была покрыта слизью, он выгнул шею, прищурился и дышал до тех пор, пока огонь не утих.
Детеныш дракона сделал свои первые шаткие шаги, сначала один, потом второй, обучаясь тому, как нужно ходить. Он потянулся и расправил крылья, начав познавать самого себя. Он ощутил, как огонь прошел в его живот, через вены, желая выйти наружу. Маленький дракон чувствовал, как постепенно в нем зарождается. Он откинул назад голову и снова выпустил огонь.
Волки бежали прочь, но не достаточно быстро, и дракон с удовлетворением наблюдал за тем, как стая закричала, объятая пламенем, размахивая лапами на земле. Он сделал шаг вперед, его ноги все еще шатались, и снова и снова выпускал на них огонь, не в силах насытиться.
Вскоре стая сгорела дотла, а детеныш дракона повернулся и посмотрел на лес. Там, на периферии, было еще несколько волков. Они не решались подходить ближе.
Дракон хотел большего. Он побежал вперед, прихрамывая, скользя и падая лицом на землю, после чего снова поднимался. Он попытался взмахнуть крыльями, но они еще не достаточно окрепли и, поднявшись в воздух на несколько метров, он упал на землю. Дракон подскользнулся и снова упал, но все равно продолжал бежать к волкам.
Он выпустил огонь, после чего они все развернулись и убежали, а в следующую минуту его огонь закончился. У него пересохло в горле, он был не в силах лететь или бежать, и вдруг он осознал, что исчерпал свои силы. Он пытался снова и снова, но пламени больше не было. Дракон задавался вопросом, сколько его пламени понадобится времени, чтобы восстановиться. Как долго он будет оставаться беззащитным?
Дракон оглянулся по сторонам, новым взглядом признательности окинув свое окружение. Он чувствовал себя уязвимым. Подняв голову вверх и поискав в небе своего отца, он ничего не увидел. Детеныш дракона ощутил силу в своих венах, которую он будет использовать однажды, но прямо сейчас ее у него не было.
Не успел маленький дракон подумать об этом, как услышал треск ветки позади себя. Он обернулся, приготовившись к худшему, и увидел, что к нему приближаются несколько солдат в желто-голубой броне, чьи лица скрывали забрала. Они держали перед собой щиты, с опаской глядя на него.
«Что это у нас здесь?» - спросил один из них.
Другой солдат поднял забрало и окинул взглядом детеныша дракона, после чего всмотрелся в небо поисках его отца. Никого не увидев, он снова посмотрел на дракона.
«Кажется, кто-то забыл своего детеныша», - безжалостно произнес он.
Солдат сделал шаг вперед и осмотрел разбитую скорлупу, проткнув ее своим длинным копьем. Из нее вытекла слизистая жидкость.
«Едва вылупился из яйца», - заметил он. – «Значит, слабый. Тем лучше для нас».
Осмелев, солдаты приблизились к нему с жестокими лицами.
Дракон гордо стоял на земле, выгнув шею и пытаясь дышать огнем.
Но в этот раз, к его ужасу, появилась только тонкая струя.
Солдаты рассмеялись, в то время как дракон ощутил свой первый приступ страха. Не успел он отреагировать, как один из солдат вышел вперед и ударил его по голове своим щитом.
Дракон пошатнулся, ощутив волну боли, пробежавшую через его тело. Он знал, что однажды он убьет всех этих людей одним дыханием, но сегодня это ему не помогло.
Тем не менее, дракон, прирожденный боец, был решительно настроен не сдаваться, несмотря на неравные силы, несмотря на то, насколько незавидным было его положение. Когда солдат приблизился к нему, детеныш дракона ждал до последней секунды, после чего в последний момент он замахнулся своими острыми когтями и порезал тому лицо. Из нанесенной им ужасной раны хлынула кровь, отчего солдат закричал, уронив щит и оступившись назад.
Но сзади на дракона бросился другой солдат и ткнул его в спину своим копьем. Дракон закричал, когда копье проткнуло его все еще мягкую чешую.
«Не убивай его!» - приказал голос.
Вперед вышел солдат, крупнее остальных, с иными маркировками. Очевидно, это был их командир.
«Он нужен нам живой!» - продолжал он. – «Это станет лучшей добычей из всех, что мы когда-либо поймали».
Вперед вышел другой солдат с щитом в руках, он замахнулся и ударил дракона в челюсть.
Дракон ощутил очередной приступ боли, покачнувшись. Но каким-то образом ему удалось найти в себе силы, чтобы развернуться и ударить солдата в живот.
Сзади его ударил второй солдат.
Потом третий.
На него набросилась еще одна дюжина солдат, нанося удары со всех сторон, в ушах раздался звон металла. С каждым ударом силы покидали дракона, его мир меркнул.
Но он продолжал бороться, набрасываясь на них, пытаясь освободиться, крича своим юным голосом. Ему удалось поцарапать лица нескольким солдатам.
Но этого было недостаточно. Вскоре, несмотря на его усилия, дракон оказался в траве, на боку, теряя сознание. Подняв голову вверх, он закричал в небо в надежде только на одну вещь.
«Отец», - мысленно звал дракон. – «Почему ты оставил меня?»
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Кира стояла перед Альвой, своим вторым дядей, и смотрела на него с недоверием. Не в силах бороться с собой, она ощутила сильное разочарование. Кольва обладал всем, что она надеялась увидеть в своем дяде, он дал ей ощущение гордости, родословной, ей не терпелось провести с ним время, учиться вместе с ним и она гордилась тем, что могла назвать его своим наставником.
Но мальчик перед ней, Альва, около четырех футов ростом, который казался древним, хилым, сидя на дереве, производил впечатление не наставника, воина, чародея, мага или монаха, не всемогущего человека, который, как представляла Кира, может научить ее всему, что ей нужно знать для того, чтобы стать величайшим воином всех времен. Вместо этого перед ней сидел мальчик младше ее маленького брата Эйдана, который загадочно улыбался ей. Его лицо было преждевременно состарившимся. Кире казалось, что над ей издеваются. Неужели она пересекла Эскалон для этого – тренироваться не в прославленной Башне Ур, а здесь, в лесу, с этим мальчиком?
