Диердре гордо сидела верхом на своем коне, ведя группу освобожденных девушек по знакомым улицам Ура. Ее переполняла гордость за возвращение домой. Было приятно вернуться в знакомое место, в крепость ее отца и, больше всего, быть способной помочь этим девушкам, разделить с ними страдание, которое она познала и сама.
Но Диердре ощущала прилив смешанных чувств, проезжая по этим переполненным знакомым улицам, каждый угол которых был полон воспоминаний, но вместе с тем и грусти. В конце концов, именно отсюда пандезианцы увели ее; именно здесь ее отец и его люди ничего не сделали для того, чтобы их остановить, позволили увезти ее, словно товар в торговле скотом. А все из-за того, что какой-то лорд в некой далекой империи объявил, что женщины Эскалона являются собственностью мужчин. Именно здесь, в ее собственном городе, ее предали, именно здесь ее отец, которого она идеализировала больше всех, подвел ее.
Диердре решительно продолжала свой путь, предвидя противостояние со своим отцом, одновременно и с нетерпением предвкушая его, и опасаясь. Часть ее любила свой родной город с его сверкающими каналами, его мощеными улицами, шпилями, куполами и колокольнями, древними храмами, воздухом, наполненным звуками иностранных торговцев и видом иностранных флагов. Но вместе с тем часть ее хотела убежать от всего этого, начать все сначала в другом месте. Диердре проехала через арку древнего храма, и часть ее захотела увести этих девушек в другое место в Эскалоне.
Диердре знала, что она не сможет убежать от собственных страхов. Она должна посмотреть в лицо своему прошлому, встретиться с теми, кто ее предал, преподать им урок относительно того, каково это продавать свою жизнь. Этих мужчин – и в особенности ее отца – следует призвать к ответственности за их действия. Всю свою жизнь Диердре всегда избегала столкновения, но сейчас она понимала, что избежать этого означает проявить трусость. Если она не встретится с ним, не заставит их заплатить за то, что они сделали, это подвергнет опасности других дочерей, и другие девушки будут страдать так же, как она.
Когда они свернули на переполненный рынок, люди остановились и удивленно посмотрели на группу девушек, гордо скачущих в центр улиц. Ур был городом, который видел все, учитывая экзотических посетителей из разных уголков мира, но это зрелище поразило людей. В конце концов, это была группа молодых, красивых девушек, уставших после долгого путешествия, но, тем не менее, они гордо ехали по улицам, словно группа воинов. Диердре хотелось помочь всем девушкам и она была решительно настроена найти дом каждой из них или позволить им бороться рядом с собой, что бы они ни выбрали.
Гордо проезжая через центр улиц, Диердре знала, что небезопасно настолько бросаться в глаза, поскольку пандезианцы находятся повсюду, и скоро пройдет слух о ее прибытия, если они до сих пор ни о чем не узнали. Они придут искать ее в форт отца. Но Диердре отказывалась прятаться в своем родном городе. Она опустила руку и крепко сжала рукоять своего меча. Если они придут за ней, она готова.
В пути Диердре думала о своей новой подруге Кире, которая в одиночестве направлялась в Башню Ур, и ей хотелось знать, удалось ли ей сделать это. Она поклялась себе, что как только устроит этих девушек, как только получит оружие и необходимую поддержку, то каким-то образом найдет Киру и они объединят свои силы. Диердре считала Киру своей сестрой, которой у нее никогда не было, они обе очень сильно пострадали от рук пандезианцев.
Диердре свернула за угол и ощутила прилив волнения, когда увидела крепость своего отца – древний каменный форт, разумеется, безоружный, низкий, увенчанный парапетами, на вершине которого находилось большое количество людей отца. Разумеется, учитывая присутствие пандезианцев в городе и закон, запрещающий мужчинам Эскалона иметь оружие, они были безоружны. Тем не менее, им все еще позволяли, по крайней мере, жить в форте, ее отец сохранил видимость силы, которой он когда-то обладал здесь как военачальник. Но Диердре знала, что это всего лишь видимость. Из-за того, что их оккупировали пандезианцы, они уже не были прежними свободными и гордыми воинами. И это скоро изменится, в чем она была уверена.
Диердре рассматривала знакомые стены форта, его толстые древние дубовые двери, шипованные железом, она увидела людей своего отца, стоящих снаружи, облаченных в кольчуги воинов Эскалона, и почувствовала себя дома. Когда Диердре приблизилась к форту вместе со своими подругами, они все остановились и потрясенно посмотрели на них. Девушка холодно и напряженно смотрела на них, осознавая, что она больше не так юная, невинная девочка, которая жила здесь. Теперь она была женщиной – женщиной, которая видела слишком много, которая побывала в аду и вернулась. Она больше не хотела преклонять голову перед правами мужчин.
«Диердре?» - удивленно воскликнул один из солдат, сделав шаг вперед. – «Почему ты вернулась? Разве твой отец не выдал тебя замуж?»
«Замуж», - плюнула девушка с отвращением, в ее голосе слышался гнев. – «Удобное слово».
Солдат удивленно смотрел на девушек рядом с ней.
«А кто эти девушки?» - спросил он.
Диердре спешилась, подала знак девушкам и те последовали ее примеру, в то время как вокруг собиралось все большее количество потрясенных людей ее отца.
«Это освобожденные женщины Эскалона», - ответила Диердре. – «Они находятся под моей защитой».
«Защитой?» - спросил с ухмылкой стражник.
Выражение лица Диердре омрачилось.
«Я хочу немедленно увидеть своего отца. Откройте эти двери», - приказала она.
Мужчины удивленно переглянулись между собой – больше из-за новоприобретенной властности в ее голосе, что не ускользнуло от девушки.
«Он тебя ждет?» - спросил солдат.
Диердре смотрела на него стальными глазами.
«Я не прошу тебя открыть двери», - ответила она. – «Я тебе приказываю».
Мужчины колебались, глядя друг на друга, после чего, наконец, один из них кивнул и остальные, сделав шаг назад, широко распахнули двери. Они скрипнули, медленно открывшись.
«Значит, пусть отец имеет с тобой дело», - строго сказал один из стражников, прогоняя ее от себя, когда она проходила мимо.
Диердре не обратила на него никакого внимания. Она гордо прошла через дверь впереди остальных девушек.
В нос ей ударил старинный, затхлый запах этого места, когда она вошла внутрь. Диердре хорошо помнила этот запах, запах настоящего форта. Насколько она помнила, здесь было тускло, помещение освещалось только через редкие конические окна, которые впускали внутрь узкие полосы света.
Они шли по пустым, каменным коридорам. Подняв голову вверх, Диердре увидела на стенах следы от трофеев, которые когда-то вешал ее отец, следы его лучшего оружия, щитов, доспехов, флагов тех кланов, которых он поразил в бою. Но теперь они исчезли, что было еще одним оскорблением от Пандезии.
Диердре продолжала свой путь по длинным коридорам, пока не заметила знакомый ряд арочных дверей, ведущих в Большой Зал. С другой стороны раздавались приглушенные звуки. У дверей стоял солдат на страже, но, стоило ему увидеть решимость на лице Диердре, как он, не колеблясь, сделал шаг в сторону и открыл для нее дверь. В следующую минуту ее поразила волна шума.
