Энвин позволил своим слепым инстинктам взять над ним верх. Он спрыгнул с коня, когда тот скакал галопом на полной скорости. Энвин поднял свой меч и замахнулся на рожечника. Он почувствовал, как его лезвие разрезало плоть и, оглянувшись, увидел, что солдат упал на землю обезглавленный, с рогом у рта, со все еще надутыми щеками – к счастью, он не произвел ни звука.
Энвин упал на землю, ударившись и покатившись дальше. Он поднялся на ноги, даже не остановившись. Энвин бросился на солдата, удерживающего рычаг, зная, что у него мало времени. Когда он побежал, то увидел другого солдата у рычага, мертвого на земле, в луже крови, убитого копьем в спину.
Энвин прижал солдата к земле как раз тогда, как тот начал поворачивать рычаг и опускать большие опускные решетки. Энвин приземлился на него сверху и попытался задушить его, но как только он это сделал, в спину его пнул один пандезианский солдат, а затем он получил удар дубиной от второго. Обернувшись, Энвин увидел, что на него набросился третий пандезианский солдат, который опустил на него меч до того, как тот успел собраться. Энвин осознал, что он оказался слишком уязвимым, выбежав впереди группы.
Когда Энвин приготовился к удару, прибыли его люди, их лошади ворвались галопом, и Энвин с облегчением наблюдал за тем, как один из них обезглавил стоявшего над ним солдата, спасая ему жизнь. Другой солдат убил пандезианца рядом с ним копьем в грудь. Энвин заметил другого пандезианца, который побежал к рычагу, и увидел топор, кубарем пролетевший в воздухе и вонзившийся ему в спину.
Дадж и его люди, скачущие галопом, поравнялись с воротами, со всех сторон нанося удары и убивая пандезианцев, которые не успели выставить защиту. Они пронеслись по пустыне подобно шторму и убили всех пандезианцев в мгновение ока. Нескольким пандезианцам удалось схватить мечи и щиты, но они даже не успели поднять их, когда на них напали. После того, как были убиты рожечники и они лишились контроля над рычагами, они мало что могли сделать, чтобы предупредить остальных. Они были быстро окружены и убиты.
Вскоре все пандезианские солдаты лежали кучей, их кровь заливала песок, в то время как все молчали.
«Он убегает!» - выкрикнул кто-то.
Обернувшись, Энвин увидел одного пандезианца, который спасался бегством. Солдат оседлал коня и поскакал галопом со скоростью света в сторону Пандезии. Энвин понимал, что если он туда доберется, то все будет потеряно.
Энвин не колебался. Не думая, он оседлал своего коня и поскакал за ним. Он преследовал солдата как можно быстрее, воздух врезался в его легкие, он едва мог дышать. Они скакали – только двое из них здесь, одни, и местность менялась, чем дальше они удалялись от ворот, оставив полуостров и оказавшись на земле Пандезии, где земля превратилась в твердый камень. Копыта их лошадей стучали по земле, и Энвин знал, что они скачут по Рудным Полям. Это был отрезок черного камня, не предназначенный для скачек.
Конь Энвина то и дело поскальзывался на скользком камне и вскоре он оступился и упал, так же, как и пандезианец. Он ударился о землю, покрывшись синяками от тяжелого падения, ощущая боль в каждой части тела. Его единственным утешением стало только то, что пандезианец впереди находился в таком же положении.
Энвин откатился и приложил все усилия для того, чтобы подняться на ноги. Пандезианец медленнее поднимался на ноги и Энвин, заставив себя встать, бросился на солдата, который находился на двадцать ярдов впереди, под палящим солнцем. Пандезианец оступился и он набросился на него.
Энвин был всего в нескольких ярдах, собираясь схватить солдата, когда вдруг тот сделал то, чего Энвин не ожидал: он развернулся, поднял небольшое спрятанное ранее копье и метнул его в него.
Рефлексы Энвина сработали в последнюю секунду и он пригнулся, в результате чего копье задело его плечо.
Солдат поднял голову и со страхом в глазах повернулся, чтобы убежать, безоружный. Зная, что скользкая погоня на скользких камнях может привести к плохому концу их обоих, Энвин вынул свой меч, поднялся на ноги, откинулся назад и метнул его.
Он наблюдал за тем, как лезвие кубарем полетело в воздухе, пока, наконец, не оказалось в спине солдата. Он застонал и замертво упал лицом на камни.
Энвин подошел к нему, тяжело дыша, встал над солдатом и схватил свой меч. Затем он развернулся и взглянул на сверкающие ворота вдали. Энвин увидел всех своих людей, которые ликовали, взяв контроль над воротами. Это было самое прекрасное зрелище в его жизни.
Они все радостно кричали вдали и Энвин знал, что они это сделали.
Они взяли ворота.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Кира стояла на лесной поляне, тяжело дыша, преисполненная отчаянием. Ее руки огрубели, колчан опустел, она уже выпустила все свои стрелы в мишени. Она не попала ни в одну.
Кира чувствовала себя неудачницей. Она не понимала, как она могла промахнуться мимо каждой мишени, чего с ней не происходило многие годы. Каждый раз, когда Кира стреляла, дерево каким-то образом двигалось. Тонкие деревья здесь было невероятно живыми, уклоняясь от ее стрел. Она не могла попасть даже в лист. Ее стрелы пролетали со свистом, не причиняя им никакого вреда, падая на землю, в то время как Альва сидел и все утро молча и спокойно наблюдал. Неудачи у него на глазах только усиливали ее стыд. Альва ни разу не проявил недовольства и не попытался поправить ее – на самом деле, он ни слова не произнес. Он просто наблюдал и его наблюдения заставляли Киру нервничать. Кира понятия не имела, о чем он думает. Неужели это и означает учить кого-нибудь?
Кира стояла, задумавшись, и вспоминала свою встречу с Саликом. Когда он бросился на нее, она была уверена в том, что он ее убьет, но он исчез, как только его лапы коснулись ее. По какой-то причине это нервировало Киру больше всего. Она не понимала это место и не понимала Альву. Она просто хотела где-то учиться с настоящим оружием, с настоящими противниками и с настоящими наставниками.
«Я не понимаю», - в конце концов, сказала раздраженная Кира, тяжело дыша. – «Как так получается, что я не попадаю в мишени? Почему ты не исправляешь меня?»
Альва спокойно смотрел на нее, сидя на лесной земле через поляну.
«Никто не может исправить тебя», - ответил он. – «А я – меньше всего. Ты должна найти свой собственный способ».
Кира покачала головой.
«Как? Я не знаю, почему я промахиваюсь. Это должны быть легкие выстрелы. Я не понимаю это место».
Последовало долгое молчание, единственным звуком был только шелест ветра в деревьях, дальние морские волны, плещущие где-то далеко. Наконец, Альва сделал глубокий вдох.
«Это место – ты», - сказал он. – «Все, что ты видишь, является просто отражением того, что находится внутри тебя. Мишень, которую очень трудно достичь; быстро движущийся противник».
Кира нахмурилась, пытаясь понять.
«Я не понимаю», - ответила она. – «Я чувствую, что прибыла сюда как воин, но теперь я – никто. Я больше ничего не знаю».
