Дункан сжал зубы, думая о предстоящем ему на рассвете сражении и теряя терпение по отношению к этому человеку.
«Зачем ты позвал меня?» - коротко спросил он.
Тарнис вздохнул.
«То, что я хочу сказать, предназначено только для твоих ушей», - сказал он и бросил взгляд на стражу Дункана у стены.
Дункан посмотрел на своего старого друга, его нетерпение нарастало, но он чувствовал, что у Тарниса есть важное сообщение, и он неохотно обернулся и кивнул своим солдатам.
Они тут же развернулись и вышли, оставив их вдвоем наедине во дворе, закрыв за собой железные ворота с громким стуком.
«Быстро», - велел Дункан. – «У меня мало времени».
«Пройдись со мной», - попросил Тарнис, положив руку на плечо Дункана. – «Предоставь мне, по крайней мере, это».
Они развернулись и пошли, Дункан уступил ему. Это была теплая ночь в этом южном климате, с умеренными ветрами, луна освещала их путь, когда они пошли под факелами во дворе. Дункан вспомнил о том, как медленно может говорить старый Король, частично из-за того, что он долго думает, никогда не торопясь с выводами, и частично для того, чтобы произвести эффект.
«Многие годы ты служил в моем совете», - наконец, с ностальгией произнес Тарнис. – «Я принял много хороших решений – решений, которые принесли Эскалону пользу. Я также принял несколько плохих решений, я первый это признаю. Теперь ты – Король, и ты должен знать, что это значит, что на самом деле означает быть Королем. Это значит, что ты будешь сталкиваться не только с хорошим, но и с плохим».
Тарнис сделал глубокий вдох, пока они шли.
«Капитуляция Эскалона», - продолжал Тарнис. – «Была плохим решением. Я это знаю. И я искренне и глубоко сожалею об этом. Но я сделал то, что в то время считал лучшим для всех нас».
Они продолжили идти в тишине, и Дункан спрашивал себя, к чему все это ведет. Он не мог не задаваться вопросом, будет ли он чувствовать то же самое в роли Короля.
«Ты узнаешь это, будучи Королем», - продолжал Тарнис. – «Ты примешь много хороших решений и плохих тоже. Ты можешь только надеяться на то, что хорошие решения перевесят плохие. В моем случае мне не повезло. Так много отличных решений были забыты, стерты одним единственным плохим».
Они шли в тишине, и Дункан размышлял над его словами.
«Нет позора в принятии плохих решений», - наконец, ответил Дункан. – «Все решения можно простить, до тех пор, пока они продиктованы честью. В твоем решении сдать нашу страну не было никакой чести. Это была твоя ошибка. Это было плохое решение, но, что самое главное, она обнажила недостаток в характере. Моменты опасности, кризиса показывают характер. Я много раз видел это на поле боя. И в конечном итоге о нас можно судить только по нашему характеру».
Дункан ждал, что Тарнис начнет спорить, но, к его удивлению, тот кивнул в знак согласия.
«Не могу не согласиться», - ответил он. – «И ты будешь мудрым королем – мудрее, чем я, очевидно, думал. Я показал недостаток в своем характере, это правда. Но, кроме того, я показал и много достоинств в том же самом плохом решении: сострадание, смирение. В этом тоже есть честь».
Тарнис вздохнул, пока они продолжали идти. Дункан терял терпение, не зная, к чему все это ведет.
«Не совершай ошибок», - продолжил Тарнис. – «Будучи королем, ты тоже столкнешься с моментами несовершенного характера. Да, даже ты, со всем твоим рыцарством и честью. Ты не понимаешь, что быть Королем означает не что иное, как принятие компромисса. Твоя работа заключается в том, чтобы удерживать вместе тот шаткий союз, который мы называем Эскалоном. На самом деле мы не являемся единой страной – и никогда не являлись. Мы представляем собой ряд соперничающих крепостей. И часто – очень часто – как Король, ты должен уступать, чтобы удержать их всех вместе. Единство». - Тарнис покачал головой. – «Как будто это была какая-то великая цель. Что такого великого в единстве? Почему так важно для всех нас быть единой страной, одним именем, одним флагом? Почему бы просто не оставить конкурирующие крепости, управляемые собственными военачальниками?»
Дункан обдумывал его слова, пока они шли.
«Я был главным политиком», - продолжил Тарнис. – «Как и мой отец и его отец до него. Я был хорош в том, что делал, так же, как ты хорош в том, что ты делаешь. Я не мог владеть мечом так, как ты, но ты бы не вынес всю ту ложь и махинации, от которых пришлось страдать мне в том совете дворян. У каждого из нас есть свои таланты, наши сильные и слабые стороны. Это не делает одного из нас лучше другого».
Они остановились и Тарнис повернулся и посмотрел на Дункана глазами, полными сострадания.
«Я возвысил тебя над всеми своими военачальниками», - сказал он. – «Я сделал тебя своим самым главным воином. А ты, в свою очередь, сохранил мне жизнь, когда у тебя не было на то причины – это намного больший подарок. Теперь я хочу вернуть долг».
Дункан удивленно смотрел на него.
«Как?» - спросил он.
«Спасая твою жизнь в ответ», - ответил Тарнис.
Дункан нахмурился.
«Мою жизнь не нужно спасать».
Тарнис улыбнулся и покачал головой.
«Если бы только это была правда», - ответил он. – «На рассвете ты безрассудно начнешь войну против всей Пандезии. Ты знаешь не хуже меня, что ты не можешь победить. Даже если ты очистишь страну, обезопасишь Южные Ворота, они отправят орды мира против нас и не остановятся до тех пор, пока каждый из нас не умрет и не исчезнет».
Дункан сжал зубы, не шевелясь.
«В этом и заключается отличие между нами», - холодно ответил он. – «Ты начинаешь войну только тогда, когда можешь победить. Я начинаю войны, когда меня к этому призывают честь и долг».
«Что если бы я принес тебе победу иным способом?» - спросил Тарнис. – «С честью и без потери жизни?»
Дункан с подозрением посмотрел на него.
«И как ты можешь это сделать?» - поинтересовался он.
Тарнис улыбнулся.
«Я построил очень хорошие доверительные отношения с Пандезией», - ответил он. – «Я не сопротивлялся их вторжению, я подчинялся их приказам и в результате я у них в почете. Они слушают, когда я с ними говорю. Я отправил им сообщение и они ответили. Я договорился о перемирии для тебя».
Потрясенный Дункан приподнял брови.
«О перемирии?» - возмущенно переспросил он. – «А кто ты такой, чтобы договариваться о перемирии для страны, которой ты больше не правишь?»
Тарнис покачал головой.
«Это больше, чем перемирие», - настаивал он. – «Это победа. Твоя победа. Небывалая победа. В конце концов, великая Пандезия в своей истории никогда прежде не отступала, никогда прежде не признавала поражение, как они хотят поступить с тобой. Они покинут наши берега. Больше не будет кровопролития. Победа будет за тобой. Их Лорд Губернатор поклялся мне в том, что на рассвете он появится перед тобой и признает поражение перед тобой и твоими людьми».
