Перри Мейсон поднял голову, когда заместитель шерифа ввел в зал Адель Винтерс и Еву Мартелл. Адвокат встал, пожал руки обеим обвиняемым, и они сели рядом с ним.
— Мне неприятно из-за того, что так получилось с такси, — шепнула Ева Мартелл. — Я не думала, что мы проедем мимо квартиры, которую снимаем мы с Корой. Если бы полиция не следила за ней… Это было глупо, не знаю, почему я это сделала.
— Все в порядке, — сказал Мейсон. — Теперь это не имеет ни малейшего значения.
— Они пытались получить от меня признание. Не столько о самом преступлении, сколько о том, где я провела ту ночь. И что вы…
— Знаю, — шепнул Мейсон. — Не беспокойтесь об этом. Извините, я отойду на минутку: мне необходимо поговорить с Полом Дрейком.
Адвокат поднялся и направился к только что вошедшему в зал детективу. Когда Мейсон приблизился, то шепнул Дрейку:
— Пол, встань рядом со мной. Мне нужно передать тебе кое-что так, чтобы никто это не заметил.
— Что это?
Мейсон не стал отвечать прямо.
— Видишь ли, произошло то, на что я очень надеялся, хотя и не слишком верил. Гарри Гуллинг сам собрался вести дело в суде.
— И что? В этом есть что-то исключительное?
— Это просто неслыханно, — ответил Мейсон. — Как ты знаешь, Гуллинг — очень знающий юрист, он заправляет почти всем в своем ведомстве, определяет политику окружной прокуратуры, но я не думаю, что он способен с успехом выступить перед присяжными. У него математический склад ума, сухой и абстрактный, ему не хватает знания человеческой природы. Теперь слушай внимательно, Пол. Это мой собственный бумажник. Мне нужен список его содержимого. Составь его при свидетелях. В нем немного денег, какие-то письма, мои водительские права и другие документы. Я хотел бы, чтобы Гуллинг нашел этот бумажник в мужском туалете.
— Это будет довольно трудно, — заявил Дрейк.
— Ничего в этом трудного нет. Можешь поставить там человека, готового подбросить бумажник в нужную минуту. Поставь другого своего сотрудника в коридоре, пусть подаст знак, когда появится Гуллинг. Нужно оставить бумажник на видном месте, но как-нибудь так, чтобы это не выглядело подозрительно.
— Хорошо, — сказал Пол, — сделаем.
— Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. — Мейсон незаметно сунул бумажник Дрейку.
Раздался стук молотка и голос бейлифа, требующего, чтобы все встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул зрителям, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает предварительное слушание дела по обвинению Адель Винтерс и Евы Мартелл.
— Обвинение готово, — сказал Гуллинг.
— Защита готова, — заявил Мейсон.
— Прошу начинать. — Судья Линдейл повернулся к заместителю окружного прокурора.
— Ваша честь, вы знакомы с существом дела?
— Я читал обвинительные акты. Это, насколько мне известно, дело об убийстве первой степени.
— Да, Ваша честь. Обвинение предъявлено одновременно Адель Винтерс и Еве Мартелл, и их обеих представляет адвокат Перри Мейсон.
— Да, я понимаю. Прошу начинать.
— Ваша честь, первым свидетелем со стороны обвинения будет Сэмуэль Диксон.
Диксон принял присягу и занял место для дачи свидетельских показаний. Он сообщил, что служит в полиции, и третьего числа текущего месяца дежурил в патрульной машине. Он получил вызов в жилой дом «Сиглет-Мэнор», в квартиру триста двадцать шесть. Прибыв на место, он застал в квартире обеих обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на грани истерики, но Адель Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они показали ему труп и заявили, что этого человека звали Робертом Доувером Хайнсом.
— Где находилось тело?
— Мужчина сидел в кресле в спальне, немного съехав вниз и наклонив голову к правому плечу. Посередине лба у него было отверстие — вероятнее всего, от пули, поскольку вокруг него остались следы пороха. Также остались следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом.
— Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и того, как они обнаружили труп?
— Да.
— Что это были за показания? — перебил Мейсон. — Они их подписали?
— Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, — сказал Гуллинг.
— Мне известно, Ваша честь, — заговорил Мейсон, — что обвиняемые подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания послужат наилучшим доказательством.
— Показания, о которых говорит свидетель, были только устными, — заявил Гуллинг.
— Протест отклоняется.
— Я хотел бы только спросить, как сторона обвинения собирается трактовать эти показания? Это заявления, сделанные сотруднику полиции, или признания?
— Не вижу никакой разницы.
— Если они не являются ни тем, ни другим, то я протестую против их представления как несущественных, недопустимых в качестве доказательства и не имеющих отношения к делу.
— Но это все же показания.
— Очень хорошо. В таком случае я протестую на том основании, что не определен их юридический статус.
— Это не признание вины, если вас это интересует, — сказал Гуллинг. — Это просто заявления.
— Протест отклоняется, — решил судья Линдейл.
— Обе обвиняемые сделали заявления, — продолжал свидетель. — Они сказали, что обе были наняты на работу мистером Хайнсом и жили в этой квартире. Обвиняемая Ева Мартелл сказала, что ей поручили пользоваться именем Хелен Ридли.
— Если Суд позволит, я хотел бы высказаться подробнее по поводу своего протеста, — опять заговорил Мейсон. — Пока еще нет доказательства corpus delicti
[8]. У нас до сих пор есть только труп. Мне кажется, что более правильным было бы установление вначале личности этого человека и ознакомление с результатами судебно-медицинской экспертизы, доказывающими, что его смерть была насильственной. Судя по тому, что было сказано до сих пор, этот человек с таким же успехом мог умереть и от инфаркта.
— С пулей во лбу? — саркастически спросил Гуллинг.
— Ах! — удивился Мейсон. — Так у него во лбу была пуля? Это меняет дело.
— Да, у него была пуля во лбу.
— Я хотел бы расспросить свидетеля об этой пуле, чтобы узнать состав преступления, прежде чем поступят следующие вопросы.
— Этот свидетель не видел пули, — сообщил Гуллинг.
— Тогда откуда он знает, что пуля была?
— Это сказал ему судебно-медицинский эксперт, который осматривал тело, — выкрикнул Гуллинг и покраснел, когда на лице судьи Линдейла появилась усмешка. Он взял себя в руки и сказал уже более спокойным тоном: — Отлично, господин адвокат, я докажу наличие состава преступления. Благодарю вас, мистер Диксон. Прошу Хелен Ридли принять присягу.
