— Все вопросы, относящиеся к проблемам, затронутым при допросе свидетеля выставившей стороной, допустимы при перекрестном допросе, — напомнил судья Линдейл.
— Благодарю, Ваша честь. Мне кажется, что я затронул именно эти проблемы, и мне не хотелось бы производить впечатление, будто я только и жду, как бы воспользоваться любезно предоставленным мне правом. Я также помню, что Суд просил ускорить допрос.
— Обвинитель будет еще задавать вопросы свидетелю?
— Да, ваша честь, — ответил Гуллинг. — Мистер Фолсом, вас спросили, видели ли вы, как обвиняемая бросила что-то в мусорный бак. Я хочу задать вам только один вопрос. Если бы она что-то бросала внутрь, то вы бы заметили, что это было?
— Нет, сэр. Я уже пытался это объяснить. С того места, откуда я наблюдал, мне не было видно, что делала ее правая рука, ее тело закрывало движение правой руки. Ее левую руку я не видел вообще. Но я видел, как обвиняемая наклонилась над мусорным баком и ее левая рука подняла крышку. Потом я увидел, как она снова закрыла мусорный бак.
— Это все, — объявил Гуллинг.
— Одну минутку, — сказал Мейсон. — В свете этих объяснений у меня есть еще несколько вопросов к свидетелю. Мистер Фолсом, это значит, что вы не видели ни одной руки обвиняемой?
— Я повторял это многократно.
— Я хотел бы выяснить это до конца. Но вы видели, что ее левая рука поднялась в тот момент, когда она поднимала крышку?
— Да, сэр.
— Из этого вы сделали вывод, что она держала ручку крышки левой рукой?
— Естественно.
— А вы видели движение ее правого плеча?
— Я уже объяснял, что тело заслоняло то, что делала правая рука.
— Я имею в виду не руку, а только плечо. Вы видели движение ее правого плеча?
— Нет.
— А движение локтя?
— Нет… подождите минутку. Я не уверен полностью, но когда я еще раз об этом подумал, то мне кажется, что я видел легкое движение локтя и плеча. Такое движение, как будто она бросила что-то в бак.
— Вы передали отчеты в «Калифорнийское детективное агентство»?
— Да, сэр.
— И у вас было задание передавать результаты наблюдения каждые полчаса?
— Да, если мы находились поблизости от телефона и могли позвонить.
— Сколько людей наблюдало за обвиняемыми?
— Двое.
— Вы следили за Адель Винтерс, а ваш напарник — за Евой Мартелл?
— Да, сэр.
— Когда вы увидели, что сделала обвиняемая Адель Винтерс, вы позвонили в «Калифорнийское детективное агентство» с отчетом в течение нескольких минут? — продолжал задавать вопросы Мейсон.
— Да, сэр.
— А в своем отчете вы упомянули, что она подняла крышку и заглянула в мусорный бак?
— Да, мне кажется, что именно так я и сказал.
— Как вы думаете, заглядывая в бак, она бы подняла правое плечо или правый локоть?
— Конечно, нет.
— А когда вы отчитывались, вам не пришло в голову, что она что-то бросила в бак?
— Нет.
— Это значит, что в то время вы думали, что она только заглянула туда?
— Да, сэр. Это было одно из объяснений того, что она сделала.
— И это вы передали в свое агентство?
— Да.
— Я предполагаю, что тогда ее действия были свежи в ваших воспоминаниях? Вы тогда помнили это лучше, чем сейчас?
— У меня нет такого впечатления. Мне кажется, что сейчас я помню все так же хорошо, как и тогда, когда звонил в агентство.
— Но первым вашим впечатлением было то, что она только заглянула в бак?
— Ну, если вы так ставите вопрос… Да.
— В то время, когда вы звонили по телефону с отчетом, вы только что видели то, о чем отчитывались. Через какое время, после того как Адель Винтерс ходила к мусорным бачкам, вы звонили в агентство?
— Спустя две или три минуты. Когда я вернулся в холл, мой напарник взял на себя мои функции и, пока я звонил, присматривал за обеими женщинами.
— Это значит, что спустя две или три минуты после того, как Адель Винтерс ходила к мусорным бачкам, обе обвиняемые уже были вместе в холле?
— Конечно.
— И, отчитываясь перед агентством, вы сообщили, что Адель Винтерс заглянула в бак?
— Да, сэр.
— Вы не наблюдали за этими бачками раньше?
— Нет, сэр.
— А у вас была возможность наблюдать за бачками позже?
— Нет, сэр.
— Следовательно, вы знаете только, что обвиняемая заглянула в мусорный бак и ничего туда не бросала?
— Что ж, если вам нужна такая точность, то да, — ответил Фолсом.
— Я не хочу быть формалистом без нужды, но этот момент может оказаться крайне важным в этом деле.
— Если вас интересует мое мнение, то тогда я сказал, что она только заглянула внутрь, но теперь, когда я об этом подумал, я абсолютно уверен, что она подняла крышку бачка и что-то туда бросила, — заявил Фолсом.
— Почему же эта мысль не пришла вам в голову, когда вы звонили в агентство?
— Я и в самом деле не знаю, — ответил Фолсом. — Вероятно, такое различие не казалось мне тогда существенным.
— Именно это я и пытаюсь точно установить, — сказал Мейсон. — Сейчас на ваши воспоминания об этом происшествии влияет то, что вы поняли, насколько это существенно?
— Я не согласен с вашим заявлением, будто что-то влияет на мои воспоминания. Просто я более вдумчиво оценил все происходившее. Теперь я совершенно уверен в том, что она что-то бросила в бачок.
— Так же уверены, как вы были уверены в два двадцать три третьего числа в том, что она туда только заглянула?
— Это довольно категоричная постановка вопроса, мистер Мейсон.
— После весьма посредственных ответов на вопросы.
— Но если она на самом деле что-то бросила в бак!
— Вы теперь уверены, что она это сделала?
— Да.
— Вы не были уверены третьего числа?
— Если вы намереваетесь делить волосок на части, то не был уверен!
— У меня все, — объявил Мейсон.
— У меня нет вопросов, — рявкнул Гуллинг.
— Ваш следующий свидетель, господин обвинитель.
— Я хотел бы еще раз вызвать Сэмуэля Диксона, чтобы задать ему один вопрос, — сказал Гуллинг.
— Вызывайте.
— Вы уже были приведены к присяге, — обратился судья к Диксону, когда он вновь занял место для дачи свидетельских показаний. — Пожалуйста, отвечайте на вопросы.
