— Мистер Диксон, были ли вы в отеле «Лоренцо» третьего числа текущего месяца и проверяли ли там содержимое мусорного бачка? — спросил Гуллинг.
— Да, сэр.
— Что вы сделали?
— Я поднял крышку мусорного бака, стараясь не оставлять отпечатки пальцев. Увидел, что бак заполнен мусором на две трети. Я высыпал содержимое бака на разложенный брезент и нашел в мусоре револьвер «Кольт» тридцать второго калибра, номер сто сорок пять восемьдесят один.
— И что вы сделали с этим револьвером?
— Постарался, чтобы не оставить новых отпечатков пальцев и не стереть те, которые могли на нем уже быть, несмотря на то, что револьвер был в середине мокрых отбросов…
— Не надо объяснять, почему на револьвере не было отпечатков пальцев. Отвечайте только на заданные вопросы. Что вы с ним сделали?
— Я доставил револьвер Альфреду Корбелу.
— Мистер Корбел является экспертом по оружию и отпечаткам пальцев в Управлении полиции?
— Да, сэр.
— А когда вы доставили ему это оружие?
— Как оружие, так и крышка от бака были доставлены около семи часов сорока пяти минут того же дня.
— Это значит, третьего числа текущего месяца?
— Да, сэр.
— Вы можете проводить перекрестный допрос, — объявил Гуллинг.
— У меня нет вопросов, — сказал Мейсон.
— Суд объявляет перерыв на десять минут, — судья Линдейл встал со скамьи.
Мейсон бросил многозначительный взгляд на Пола Дрейка. Тот кивнул.
Глава 18
Когда спустя десять минут возобновилось заседание суда, Гуллинг объявил:
— Моим следующим свидетелем будет Альфред Корбел.
Заняв место для дачи свидетельских показаний, Альфред Корбел представился как эксперт по баллистике и дактилоскопии.
— Вот револьвер «Кольт» тридцать второго калибра, номер сто сорок пять восемьдесят один. Вы когда-нибудь видели его раньше?
— Да, видел.
— Когда?
— Впервые я увидел его в семь сорок пять третьего числа текущего месяца, когда мне его доставил Сэмуэль Диксон. Я обследовал револьвер в лаборатории. Снова я увидел этот револьвер в ту же ночь, около полуночи, когда обвиняемая Адель Винтерс признала его своей собственностью.
— Вы делали пробные выстрелы из этого револьвера?
— Да, сэр.
— Вы исследовали его на наличие отпечатков пальцев?
— Да, сэр.
— Вы нашли какие-нибудь отпечатки?
— Нет.
— Вы можете объяснить, почему не было никаких отпечатков?
— Когда револьвер доставили мне, его покрывал слой липкой грязи. К отдельным частям револьвера прилип мусор, даже в пустом гнезде барабана была грязь. Частички мусора попали и в дуло. Принимая во внимание то, что револьвер засунули в мусор, который впоследствии перемешали, я и не ожидал, что мне удастся найти какие-нибудь пригодные дня идентификации отпечатки пальцев. Наверное, я слишком сложно объясняю? — Корбел виновато улыбнулся. — Я пытаюсь сказать, что если оружие несколько часов лежало в мусорном баке (а насколько я понимаю, в этом деле именно так и было), а туда еще время от времени добавляли мусор, едва ли можно ожидать, что на нем останутся какие-то отпечатки.
— Оружие было заряжено?
— Пять гнезд в барабане было заряжено, в одном гнезде пули не было. В этом гнезде находилась только пустая гильза.
— Проводили ли вы сравнение пуль в револьвере с пулей, которую вам вечером третьего числа передал патологоанатом?
— Да, сэр.
— В настоящий момент я не прошу вас рассказывать о том, откуда была извлечена пуля, с которой вы сравнивали пули в револьвере. Я спрашиваю только о том, что показало исследование?
— Пуля была выпущена из этого револьвера.
— Вы провели проверку крышки мусорного бака на наличие отпечатков пальцев?
— Да.
— Что вы обнаружили?
— Могу ли я попросить передать мне папку? — спросил Корбел.
Гуллинг подал ему папку. Свидетель открыл ее и вынул пачку фотографий.
— Этот снимок сделан с использованием зеркала, — пояснил он. — Здесь показана ручка крышки с нижней стороны. На ручке видны многочисленные отпечатки пальцев, некоторые из них затерты, другие легко различимы.
— Обращаю ваше внимание на отпечаток, обведенный в круг, — сказал Гуллинг. — Удалось ли вам его идентифицировать?
— Да, это отпечаток среднего пальца левой руки обвиняемой Адель Винтерс.
— Вы можете проводить перекрестный допрос, — посмотрел Гуллинг на Мейсона.
— На ручке крышки мусорного бака вы обнаружили много отпечатков? — спросил Мейсон.
— Да. Большинство из них очень отчетливые.
— Они настолько отчетливы, что их можно идентифицировать?
— Вы имеете в виду сравнение их с другими отпечатками?
— Да.
— Я могу это сделать.
— Вы работаете на Управление полиции?
— Как эксперт, да.
— Вы получаете от полиции заказы на экспертизы?
— Я не совсем понимаю то, что вы имеете в виду. Если вы хотите сказать, что полиция диктует мне то, что я должен говорить, то вы ошибаетесь.
— Но полицейские говорят вам, что вы должны сделать?
— Ну… да.
— И следовательно, если полиция работает над сбором доказательств для обвинения какого-нибудь человека, то целью ваших экспертиз является подтверждение вины этого человека?
— Что вы имеете в виду?
— Возьмем, например, это дело, — сказал Мейсон. — Вы пытались и пытаетесь найти доказательства, подтверждающие связь Адель Винтерс с убийством. Вы не расследуете убийство, а лишь пытаетесь обвинить Адель Винтерс.
— Не вижу в этом никакой разницы. Это одно и то же.
— Нет. Не одно и то же. Возьмите хотя бы эти отпечатки пальцев. С той минуты, как вы обнаружили, что один из них принадлежит Адель Винтерс, вы достигли цели, не так ли? Вы получили то, что хотели?
— Это очевидно.
— Другими словами, вас интересовали недавние отпечатки пальцев на крышке бачка только потому, что они могли служить доказательством против обвиняемой?
— Мне так кажется, но я не знаю, к чему вы стремитесь, мистер Мейсон. Конечно, если она бралась рукой за эту крышку, то это несомненная улика. И я старался это установить.
— Вот именно. Но вы не пробовали установить, кому принадлежат другие отпечатки пальцев?
