— Неужели вы не понимаете, что это слово включает также и полицию?
— Полицейские уже закончили работать с ней к тому моменту, — улыбнулся Мейсон. — Они выслушали ее показания и отпустили.
— Но вскоре после этого она снова понадобилась.
— Очевидно, что от меня нельзя требовать, чтобы я отгадывал намерения полиции, я не умею читать мысли, — заявил Мейсон. — Если я правильно понимаю, Большое жюри сейчас выясняет мои намерения. Вот я и поясняю, из каких соображений действовал. Если вы считаете, что у меня были другие мотивы, то должны это доказать.
— На следующий день вы узнали, что ее ищет полиция, потому что я сам сказал вам об этом.
— Да, сказали, — кивнул Мейсон. — Вы сказали также, что она должна явиться в полицию до полудня. Я посоветовал обязательно появиться в Управлении полиции до двенадцати часов. И тут кончается моя ответственность, мистер Гуллинг.
— Нет, не кончается. Вы не привезли ее до двенадцати часов.
— Разве это не чистая формальность? Ее привезла патрульная машина, разъезжавшая по городу.
— Ее забрали из такси. Она утверждала, что ехала в полицию, но не смогла этого доказать.
— Минутку, минутку, мистер Гуллинг, — улыбнулся Мейсон. — Вы все перепутали. Этот вопрос вы должны были обсудить с Евой Мартелл. Моя единственная связь с этим делом состоит в том, что я передал ей информацию: ей нужно явиться в полицию до двенадцати часов. Даже если бы она не последовала моему совету и отправилась, скажем, в Африку, я все равно был бы чист перед законом.
Поняв силу аргумента Мейсона, Гуллинг холодно заметил:
— Отложим пока этот вопрос. Существует еще подозрение в вашем соучастии в совершении убийства — после события преступления.
— Ах так? — спокойно посмотрел на него Мейсон.
— Именно так! — рявкнул Гуллинг.
— Что ж, если вы хотите обсуждать убийство, то это займет много времени, и заседание растянется очень надолго. Сейчас проводится предварительное слушание дела об убийстве Роберта Хайнса под председательством судьи Линдейла. Но если вам действительно хочется узнать что-либо об убийстве, то вы можете задать несколько вопросов своему свидетелю, Артуру Кловису.
— Кловису? — переспросил председатель Большого жюри. — Его должны допрашивать?
— Только по делу о номерах банкнот, с целью их идентификации, — ответил Гуллинг.
— При случае вы можете спросить мистера Кловиса, как случилось, что у него был ключ от квартиры в доме «Сиглет-Мэнор», почему ему так нужно было избавиться от этого ключа и… — предложил Мейсон, но запнулся, потому что в зал заседаний вошел заместитель шерифа.
— Мне поручено немедленно передать сообщение для мистера Мейсона, — объявил он, обращаясь к Гуллингу.
— Нельзя прерывать дачу показаний, передавая что-либо свидетелю, — явно раздраженно заявил раскрасневшийся Гуллинг. — Уж вы-то это должны знать.
— Но мне сказали, что…
— Меня не интересует, что вам сказали. Большое жюри допрашивает мистера Мейсона.
Мейсон взял листок из руки заместителя шерифа и объявил:
— Так как допрос все равно прерван, я ознакомлюсь с сообщением.
Он спокойно развернул бумажку, прежде чем Гуллинг успел выразить протест, и прочитал написанную рукой Деллы Стрит записку:
«Звонил Пол Дрейк. С тем ключом произошла ошибка. Это ключ от квартиры в “Сиглет-Мэнор”, но не Хелен Ридли, а Карлотты Типтон. Похоже, Артур Кловис раньше жил там. Когда он сошелся с Хелен Ридли, она пришла к выводу, что безопасней для него будет жить в другом месте. Когда Кловис выехал, квартиру заняла Карлотта Типтон. Мне очень жаль! Делла».
Мейсон спрятал листок в карман. Гуллинг сразу же обратился к нему.
— Если вы уже готовы отвечать на вопросы, мистер Мейсон, и потратить какую-то часть своего драгоценного времени на то, чтобы в соответствии с требованиями законодательства…
— Что вы хотите узнать? — спросил Мейсон.
— Что вы собирались сказать об Артуре Кловисе? — поинтересовался председатель Большого жюри.
— Только то, что у него был ключ от квартиры в «Сиглет-Мэнор», потому что раньше он там жил, — объяснил Мейсон.
— А что здесь удивительного? У него остался ключ, который он не отдал, когда переезжал.
— Я хотел только сообщить, что у него был ключ от дома, в котором обнаружили тело.
— Надеюсь, вы не хотите сказать, что он имеет какое-то отношение к убийству?
— Боже мой! Нет, конечно. Я только хотел ознакомить вас с этим фактом.
— Не вижу связи этого факта с делом, — заметил Гуллинг. — Вы ведь не утверждаете, что это был ключ от той квартиры, в которой нашли труп Хайнса?
— Нет, нет, — поспешно ответил Мейсон. — Ничего подобного. Это ключ от квартиры, которую занимает в настоящее время Карлотта Типтон. Вы можете это проверить.
— Нам все о ней известно, — сказал Гуллинг.
— Это была подруга убитого, — спокойно добавил Мейсон. — Она была довольно ревнива. Следила за Хайнсом в тот момент, когда он отправился в квартиру, где и встретил свою смерть.
— Как это? — спросил председатель Большого жюри.
Мейсон удивленно посмотрел на Гуллинга.
— Я думал, вы сообщили об этом Большому жюри.
— Вы утверждаете, что Карлотта Типтон пошла за Робертом Хайнсом в квартиру Хелен Ридли?
— Да.
— Но мне она сказала, что спала весь день.
— Мне она в присутствии свидетелей говорила совсем другое, — ответил Мейсон.
— Сколько было свидетелей?
— Трое.
— Незаинтересованных свидетелей?
— Моя секретарша и частный сыщик.
— А третий?
— Пол Дрейк.
— Детектив?
— Да.
— И мы должны этому верить? — буркнул Гуллинг.
— А вы не верите?
— Нет.
— Присяжные, которые будут слушать дело моих клиенток, поверят, — усмехнулся Мейсон.
— Но это никак не влияет на вашу связь со случившимся, — рявкнул Гуллинг. — Вы можете использовать этот отвлекающий маневр на слушании дела об убийстве Хайнса, но сейчас это у вас не пройдет.
— Это не отвлекающий маневр, — запротестовал Мейсон, пытаясь тянуть время. — Почему бы вам не спросить об этом у нее самой?
— Думаю, это хорошая мысль, мистер Гуллинг, — заметил председатель.
Гуллинг явно неохотно уступил.
— Подождите в той комнате, мистер Мейсон, и…
— Почему бы ему не остаться здесь? — перебил его председатель. — Я хотел бы услышать, что скажет эта женщина при очной ставке с мистером Мейсоном.
