— Это противоречит действующему законодательству, — заявил Гуллинг. — По закону могут присутствовать только эксперты и лица, которых вызвали для консультации.
— Я хочу, чтобы мистер Мейсон присутствовал. Он является свидетелем, — теряя терпение, потребовал председатель Большого жюри.
— Но в этот момент он не будет давать показаний.
— Раз так, он может выступить экспертом и дать консультацию.
— Предупреждаю вас, что это противоречит закону.
— Тогда сделаем перерыв, и это будет неофициальный разговор. Пригласите ее.
— Вы не можете привести ее к присяге, если объявляете перерыв.
— Все равно. Пусть войдет.
— Прошу пригласить для дачи свидетельских показаний Карлотту Типтон, — сказал Гуллинг помощнику шерифа. Он снова был в ярости, но уступил.
Карлотта Типтон вошла, улыбнулась членам Большого жюри, села и старательно приняла такую позу, чтобы обнажилась стройная нога в чулке, вызвавшая интерес у мужской части Большого жюри.
— Как утверждает мистер Мейсон, вы признались ему, что последовали за Робертом Хайнсом, когда тот отправился в квартиру Хелен Ридли, где его позже нашли убитым, — начал допрос Гуллинг.
— Вы так сказали? — с выражением величайшего изумления на лице Карлотта Типтон повернулась к Мейсону.
— Да.
— Как вы могли такое сказать, мистер Мейсон?! Я ведь ясно объяснила, что спала весь день. Я знала про знакомство Хайнса с какой-то Хелен, у него были с ней чисто деловые отношения, но я понятия не имела, кто это такая. И я невероятно удивилась, когда узнала, что эта женщина живет в одном со мной доме.
— Вы сказали все это мистеру Мейсону? — спросил Гуллинг.
— Да, сэр.
— Присутствовали ли при этом разговоре свидетели?
— Да. Ворвалась целая группа его людей. Он сказал, что представляет каких-то женщин и должен снять с них подозрение в убийстве, и был бы очень признателен, если бы я ему помогла. Я объяснила ему, что не могу сказать или сделать что-либо, что могло бы ему помочь. А потом он добавил, что ему очень помогло бы, если бы я сказала, что ревновала Роберта. Но я не могла этого сказать, потому что отношения Роберта с этой Хелен — кем бы она ни являлась — были чисто деловыми. И тогда он спросил, не могу ли я хоть немного изменить показания.
— Мистер Мейсон просил изменить показания? — спросил Гуллинг.
— Да, — ответила она решительно.
— Мистер Мейсон, хотите ли вы задать какие-нибудь вопросы свидетельнице? — спросил председатель Большого жюри.
— Минутку, минутку, — запротестовал Гуллинг. — Это противоречит закону.
— Меня не интересуют процессуальные тонкости, — заявил председатель. — Если вам хочется узнать мое мнение, я считаю, что Перри Мейсон — один из лучших адвокатов и пользуется большим уважением. Может случиться, что он придержит сведения о своем клиенте, может, куда-то увезет клиента, чтобы никто не мог до него добраться, но я не верю, что он лжет. И если он заявил, что эта женщина сообщила ему о чем-то, то это должно быть правдой. И если у него есть три свидетеля, готовых подтвердить эти показания, то я хочу узнать об этом побольше. Я считаю, что заместитель окружного прокурора должен проявить обеспокоенность и выяснить, не дает ли свидетельница Карлотта Типтон ложных показаний?
— Тем не менее Мейсону нельзя допрашивать свидетеля. Это нарушение процедуры и незаконно.
— Хорошо, в таком случае мистер Мейсон будет говорить мне, о чем бы он хотел спросить свидетельницу, а вопросы буду задавать я, — сказал председатель с раздражением. — Какие вопросы вы хотели бы задать, мистер Мейсон?
— Спросите ее, в какое время она легла спать?
— Я не смотрю на часы каждый раз, когда ложусь спать, — злобно ответила Карлотта Типтон. — Это было сразу же после обеда.
— Вы разделись и легли до того, как Хайнс ушел из квартиры? — продолжил Мейсон. — Спросите ее об этом.
— Не смейте меня оскорблять! — закричала Карлотта Типтон. — Я была полностью одета, пока Боб не ушел.
Мейсон встретил вопросительный взгляд председателя и многозначительно постучал по часам.
— В какое время это было? — спросил председатель.
— Приблизительно без пяти два.
— А когда вы снова увидели Хайнса?
— Больше я его не видела никогда.
— Спросите, как долго она спала, — подсказал Мейсон.
— Всю вторую половину дня, — отпарировала Карлотта Типтон, глядя на адвоката.
— Это совершенно не соответствует установленным правилам ведения заседаний, — беспомощно запротестовал Гуллинг.
— Можно легко доказать, что это ложь, — продолжал Мейсон, не обращая внимания на протест заместителя окружного прокурора. — Хелен Ридли знала номер телефона Карлотты Типтон, Адель Винтерс и Ева Мартелл тоже его знали. По этому номеру они звонили Хайнсу. И телефон неустанно звонил в тот день, а отвечала на звонки Карлотта Типтон.
— Конечно, Адель Винтерс и Ева Мартелл поклянутся в чем угодно, чтобы спасти свою жизнь, — иронично заметил Гуллинг.
— Попробуйте спросить Хелен Ридли, — ехидно предложил Мейсон.
Наступила тишина, которую нарушил нервный, резкий голос Карлотты Типтон:
— Да, я просыпалась ненадолго, чтобы ответить на звонки, один или два раза. А потом я переворачивалась на другой бок и снова засыпала. Я не выходила из квартиры от без пяти два и дальше.
— Этот допрос выходит из-под контроля, — холодно заметил Гуллинг. — Мне кажется, что его следует вести…
— Я не позволю порочить репутацию уважаемого адвоката, — осадил его председатель Большого жюри. — Не знаю, какого мнения придерживаются по этому поводу другие члены Большого жюри, но если мистер Мейсон совершил какое-либо преступление, то я намереваюсь предъявить ему обвинение. Если же нет, то я собираюсь защитить его честь. А перед тем, как вообще что-то предпринимать, нужно разобраться и выяснить, не пытаются ли мистера Мейсона подставить!
Большинство членов Большого жюри согласно кивнули.
— Перри Мейсон представляет двух женщин, виновных в грабеже и убийстве, — сказал Гуллинг.
— Почему вы не подождете вердикта суда по этому делу, мистер Гуллинг? — отпарировал Мейсон.
— Потому что мне не нужно ждать. А если это интересует Большое жюри, то могу сказать…
— Минуточку, — перебил Мейсон.
Он встал. По его лицу было видно, как он сосредоточился, а прищуренные глаза смотрели в точку над головами присяжных заседателей.
— Мы слушаем, мистер Мейсон, — минуту спустя сказал председатель.
— У меня есть предложение для Большого жюри.
— Какое? — спросил председатель.
