Но стоило присмотреться, и становилось понятно, что черты лица у него правильные, их немного портили лишь узкие губы да тяжеловатая нижняя челюсть. Серые глаза казались совсем бесцветными из-за контраста с загорелой кожей и каштановой шевелюрой, но взгляд был проницательный и умный. И одет инспектор был с той неброской элегантностью, которой трудно ожидать от полицейского. Хотя вряд ли университетского приятеля мистера Гилмора – кажется, так он представил инспектора? – можно было считать типичным служителем закона. Это не деревенский бобби.
– Хотите сказать, это моя? – поразилась я. – Уверяю вас, она совсем не в моем стиле.
Волосы у меня едва достают плеч, так что закалывать их нет нужды. Разве что носить фероньерку или эгрет, но старой деве это не подобает. Могу представить, как потрясены были бы добропорядочные жители Дорсвуда, укрась я прическу стразами и перьями!
– Перестаньте, – попросил инспектор с досадой. – Мисс Райт, давайте начистоту. У меня есть показания экономки, которая видела эту заколку на туалетном столике вашей племянницы.
Я едва не выругалась вслух. Что, разумеется, совсем не приличествовало женщине моего возраста и положения.
Экономка, миссис Уайльд, походила на строгую гувернантку, из тех, кто увещеваниям всегда предпочитал розги. Эти добротные, но поношенные платья с неизменной старомодной камеей у горла. Прическа волосок к волоску, намертво зацементированная сеткой. Поджатые в вечном неодобрении губы и маленькие глазки, от которых не ускользнет малейшая оплошность. Вечно она шныряла и вынюхивала. Бедные, бедные горничные в доме Хьюзов!
– Не думаю, что… – начала я и осеклась, услышав тихий шорох чьих-то шагов по гравию дорожки.
Наш тет-а-тет с инспектором был нарушен.
– Инспектор? – Роуз переводила взгляд с меня на полицейского. – Что вам нужно от тети Мэри?
Не очень-то приветливо.
За ее спиной мрачно возвышался доктор Пэйн. Два часа у постели больной леди Присциллы не прибавили ему ни сил, ни доброго расположения духа.
Предупредить Роуз? Бесполезно. Она слишком прямодушна и не понимает намеков. Разве что попробовать рассмешить, чтобы она не выглядела такой маленькой и перепуганной.
– Доброе утро, дорогая. – Я поцеловала ее в щеку. – Как видишь, инспектор меня пытает!
И улыбнулась, давая понять, что это всего лишь шутка.
– Щекоткой? – округлила глаза Роуз.
– Овсянкой, – поведала я страшным шепотом и выразительно передернулась.
Инспектору, очевидно, надоело ждать. Он вытащил из кармана сверток, небрежно отодвинул меня с дороги и предъявил Роуз.
– Мисс Карпентер, – сказал он официальным тоном. – Вы узнаете эту вещь?
Роуз хлопнула ресницами, доктор издал какой-то сдавленный звук и дернулся вперед… Я только обреченно прикрыла глаза. Роуз не станет лгать, так что бесполезно противиться неизбежному.
– Конечно, это моя! – бесхитростно призналась она и попыталась взять заколку, но инспектор отдернул руку. – Точнее, мамина. Откуда она у вас?
Инспектор напружинился, как готовый к прыжку кот.
– Вчера утром, – начал он мягко, но отчего-то Роуз зябко передернула плечами, – я нашел ее на лестнице, где упала леди Сибил. Помните?
Лазурные глаза Роуз расширились.
– Нет. – Она покачала головой, отчего светлая прядь выбилась из пучка и упала на лицо. – Я не смотрела.
Доктор Пэйн свел брови на переносице, шагнул вперед и осторожно опустил ладонь на плечо Роуз. Лицо его было бледным и решительным. Зато племянница сразу вздохнула с облегчением. Она тянется к доктору, хотя вряд ли сама отдает себе в том отчет.
– Мисс Карпентер выполняла свой врачебный долг! – заявил он враждебным тоном, исподлобья глядя на инспектора. – Она дежурила рядом с больной и не глазела по сторонам.
– Вас там не было, – напомнил инспектор, склонив голову к плечу.
– Этого и не требовалось! – отрезал доктор Пэйн. Веснушки на его носу проступили ярче. – Уверен, сестра Карпентер, – он выделил голосом непривычное для Роуз обращение, – была занята исключительно пациенткой.
– Очень ценное наблюдение, доктор, – поблагодарил инспектор иронично. – Но, боюсь, этого недостаточно для снятия подозрений с мисс Карпентер.
– Ерунда! – не утерпела я. – Послушайте, инспектор, это ведь глупо.
– Что именно? – осведомился он сухо, и я почувствовала, что закипаю, как забытый на плите чайник.
Вот-вот начну свистеть и плеваться паром.
– Использовать в преступных целях собственную вещь, которую легко могут опознать!
– Для отвода глаз? – парировал инспектор.
Нелегко, должно быть, во всем подозревать двойное дно.
– Вы и впрямь считаете Роуз настолько коварной? Да вы только взгляните на нее!
– А вы и впрямь считаете, что все пороки написаны у человека на лице? – вопросом на вопрос ответил инспектор.
– Я полагаю, – вмешался доктор твердо, – что вы клевещете на порядочную девушку. Если у меня украдут револьвер и застрелят из него человека, это ведь не сделает меня убийцей?
Инспектор пристально на него посмотрел и заметил:
– Разумеется. Однако у полиции будут все основания вас допросить и выяснить степень вашей вины.
Доктор встретил завуалированную угрозу, не дрогнув.
– Мисс Карпентер нечего скрывать.
– Уверены? – поинтересовался инспектор скептически. – Кстати, доктор. Какими судьбами вы оказались здесь в столь ранний час?
Если он намеревался смутить доктора Пэйна, то просчитался. Тот нахмурился и сунул руки в карманы.
– Меня вызвали к леди Присцилле.
– Надеюсь, с ней все в порядке? – не на шутку встревожился инспектор.
«Хоть ее не отравили?» – явно хотел сказать он.
– Вполне. – Доктор говорил резко, но уже без прежнего напряжения.
Пока инспектор не вообразил, что на леди Присциллу тоже покушались, я объяснила:
– Вчера за обедом мы все были очень голодны. Боюсь, леди Присцилла переусердствовала с пирожными.
Инспектор заметно расслабился, усмехнулся даже. Вспомнил, очевидно, вынужденную диету гостей. Сам-то он столоваться у Хьюзов не боится? Или он перебрался к мистеру Гилмору?
– Мисс! – громко позвала горничная снаружи.
Заходить в беседку она явно боялась. На мой взгляд, инспектор не слишком походил на ужасного людоеда, однако Сисси, видимо, считала иначе. Она и так робка (если не сказать, трусовата), а настоящий полицейский вовсе наводил на нее ужас.
Я вышла на порог.
– Да, Сисси?
Инспектор выглянул следом, заставив бедную горничную побледнеть и задрожать.
