Магия в этом мире больше всего напоминает науку. Автор учебника требует знаний векторной математики и теории вероятностей; умения посчитать азимут или вычислить направление по звездам и солнцу; знать, чем отличаются различные виды колебаний тел. А потом на всё это еще накладывает совершенно незнакомые для Сарефа вещи, например, источники маны, резонанс заклятий, гармоники рифм активационных фраз, лексика и грамматика древних языков, особенности проводимости магии для различных предметов и сред.
Для сложной магии недостаточно сказать заклинание и воспроизвести жесты. Нужно еще делать расчеты магического потока, рисовать схемы и магические фигуры, представлять массивы переменных и желательно делать это в голове за секунду, чтобы называть себя настоящим чародеем уровня старшего мага, а лучше мейстера.
Сареф в прошлой жизни не испытывал трудностей в учебе, легко давались естественнонаучные дисциплины, но тогда были учителя, многочисленные пособия и интернет. А в этом мире интернет вряд ли появится раньше телеграфа. Как вампир, Сареф может попробовать дождаться этого и даже немного поспособствовать, но к чему он думает об этом?
Юноша решительно встает и кладет книгу обратно. Посторонние мысли показывают, что Сареф вымотался. Снова начинает болеть рука, но вампир планирует выпить обезболивающее ночью после охоты. Раз так хорошо получается с поступлением в столичную академию, то вряд ли ему потребуется погреб в лесу. Но все равно нужно проверить, насколько жизнеспособна идея для хранения крови. В учебнике не было ни одного заклятья, которое могло бы помочь в этом.
Сареф выходит из здания гильдии. Есть еще вариант с какими-то подвальными помещениями в городах, но вряд ли получится найти заброшенные. Сегодня был тяжелый день, так что потрачено слишком много сил. Вампирский голод настойчиво требует новой крови, поэтому Сареф на закате выходит из Масдарена.
После захода солнца вампир начинает охоту в лесу близ города. Отличный слух и обоняние позволяют не только выследить добычу, но и засечь потенциальную угрозу. Например, в лице местных егерей. Из чащи доносятся звериные звуки, Сареф издали понимает, что это кабан. Зверь может быть довольно шустрым, но не для вампира. Перед броском в чащу Сареф пробует на память одно из заклинаний.
Вытянутые руки начинают рассекать воздух ломаными линиями вслед мысленной схеме, а губы шепчут активационную фразу. Но ничего не происходит кроме того, что добыча услышала охотника и пустилась в бегство. Если бы получилось, Сареф мог бы поймать кабана в гравитационную ловушку, которую автор учебника назвал «Невидимой плитой». Увы, но магия требует точный расчет местного притяжения и построение эфемерного «рычага» для сложения векторов притяжения Земли. У Сарефа даже близко не получилось. Это словно считать большие числа без калькулятора и записи: на каком-то этапе счета забываешь, что посчитал вначале.
«Стоп, я назвал этот мир Землей». — Улыбается Сареф. Привычки такие привычки. Здешние люди еще не задумываются о глобальном мироустройстве. Дают название королевствам и континентам, горам и рекам, но еще не придумали название всей планете. Во всяком случае ни Ганма, ни Бенедикт никогда о таком не задумывались. Правда, память охотника на вампиров все же не такая полная, как от Ганмы.
Охота продолжается, ярко демонстрируя источник фразы «метнуться кабанчиком». Сареф догнал добычу только через километр, в лесу не получается бежать со всей возможной скоростью. Пришлось убить ударом по голове, а потом нести к раскопкам в чаще. Сареф с головой уходит в работу, благо она простая как медяк. Уже удалось прокопать коридор на пять метров. В какой-то момент лопата ударилась о каменные ступени, ведущие вниз. Предчувствие не обмануло: закопанная арка действительно ведет в какое-то подземное сооружение. Нечто такое в прошлой жизни видел.
Уже глухой ночью заступ проваливается в какую-то пустоту, наконец вампир докопался до каких-то пустот под землей. На поверхности даже ночью вампиру не нужны дополнительные источники света, но Сареф заранее приготовил несколько факелов для проверки подземной комнаты. Он сможет увидеть стены, потолок и крупные объекты, но сейчас мелочи тоже важны. Например, для оценки того, подойдет ли место для хранения крови.
Затхлый воздух рассеивается факелом. Сареф спускается на глубину где-то в шесть метров. Перед ним комната, полностью выложенная тесаным камнем. Камень покрывает пол, потолок и все стены. Вероятно, по этой причине подземная комната хорошо сохранилась. Вот только для такой архитектуры не видно практического применения: слишком сложно для обычного погреба под продукты. Восемь на шесть метров, здесь можно хранить массу вещей, но сейчас комната абсолютно пуста. Сареф до сих пор не понимает, для чего это построено. Но во всяком случае температура гораздо ниже, чем в лесу.
Потом взгляд падает на пол и замечает что-то интересное. Резьба почти стерлась под действием неизвестной силы, но можно различить четыре напольных рисунка. Сареф уже видел такое в прошлой жизни, благодаря своей профессии, поэтому замечает стыки вокруг рисунков. Эти плиты не столько часть пола, сколько крышки для чего-то. Рука вампира покрывается белым пламенем, а после ломает уголок одной из плит. Пальцы хватают её и отбрасывают в сторону.
— Хм, я ожидал чего-то другого. — Обращается сам к себе Сареф, разглядывая содержимое древнего тайника.
Глава 23
Под напольной плитой оказывается небольшая яма, тоже выложенная камнем. Сареф ожидал увидеть что угодно, от костей до сокровищ, но перед ним просто стоят древние на вид сосуды и кувшины. Хозяин помещения хранил здесь напитки?
Вампир достает один кувшин с длинным горлышком и рассматривает его. Глиняное изделие, причем довольно грубое, на вид можно дать лет шестьсот. Сареф аккуратно ставит на пол и срывает крышку. Увы, но глина тут же ломается под не самым мощным усилием, поэтому вместе с крышкой откалывается горлышко. Если внутри сосуда что-то и хранилось, то давно уже обратилось в окаменелость на дне емкости.
Ни на вид, ни по запаху не получается определить былое содержимое. Странно, но под плитой были оставлены шесть кувшинов, но все разной формы. Либо в прошлом стандартизация была не важна, либо гончар не был умелым, из-за чего каждый раз получалось что-то иное. Следующим пытается достать сосуд, который в прошлой жизни назвали бы амфорой
[2].
Сареф осторожно поднимает, расположив руки на нижней части амфоры. Хвататься за ручки в таких случаях нельзя, они могут попросту не выдержать и отвалиться. Беда приходит оттуда, откуда не ждали. Днище сосуда по какой-то причине приклеилось к полу тайника, из-за чего Сареф поднял амфору с отколотым дном.
— Так, двойку вам, господин Сареф. Вы разбили еще один экспонат. — Бубнит юноша, накладывая воспоминания прошлой жизни на текущую ситуацию. Из амфоры посыпался черный песок, в котором нет ничего интересного, кроме белого камушка. Размеры находки позволяют сжать в руке и поднести к факелу.
