Он откусил кусок четвертушки. Второй. Доел.
— Могу я уйти? — спросила она.
— Дорогая, позвольте объяснить. Мою одежду погубил дождь. Здесь я жду, пока мне привезут новую. В моем распорядке дня нет времени на беседы с полицией.
— Я просто пойду домой.
— Я так и не научился верить людям, Синтия.
— Я не позвоню в полицию. Несколько часов не позвоню.
— И сколько вы сможете подождать?
Она подняла голову, встретилась с ним взглядом.
— Сколько вы скажете. Приду домой и буду просто сидеть.
— Вы очень великодушная женщина, Синтия.
— Я всегда...
— Всегда что, Синтия?
— Я всегда хотела, чтобы всем было хорошо.
— Разумеется, хотели. В этом вы вся, дорогая. И знаете что? Я верю, что вы можете прийти домой и просто сидеть там.
— Я так и сделаю.
— Я верю, что долгие часы вы будете сидеть тихо, как мышка.
— Даю вам слово. Буду.
Потянувшись к стулу, который стоял напротив Синтии, Крайт взял пистолет.
— Пожалуйста, — прошептала она.
— Не торопитесь с выводами, Синтия.
Она опять посмотрела на настенные часы. Он не знал, какую надежду она могла там увидеть. Время не дружило ни с кем.
— Пойдемте со мной, дорогая.
— Зачем? Куда?
— Лишь несколько шагов. Пойдемте со мной.
Она попыталась встать. Ноги не слушались.
Встав рядом с ее стулом, он протянул ей руку.
— Позвольте вам помочь.
Синтия не отпрянула. Взялась за его руку и крепко сжала.
— Благодарю вас.
— Нам нужно только пройти через кухню к туалету. Совсем недалеко.
— Яне...
— Что не, дорогая?
— Я не понимаю зачем.
Он рывком поднял ее на ноги.
— Да, не понимаете. Слишком многое находится за пределами нашего понимания, не так ли?
Глава 35
Библиотека, приземистое кирпичное здание с узкими, забранными решетками окнами, напоминала форт, словно дальновидные библиотекари понимали: день, когда им придется защищать книги от толп варваров, стремительно приближается.
Перед самым рассветом Пит Санто припарковался неподалеку от входа.
В феврале проблемный юноша (так назвала его пресса) спрятался в библиотеке после ее закрытия. Благотворительный вечер по сбору средств для библиотеки принес сорок тысяч долларов, вот он и решил украсть эти деньги и зажить в свое удовольствие.
Честная пресса могла бы назвать его невежественным молодым наркоманом, но этим они унизили бы юнца и толкнули бы на дорожку асоциального поведения.
Пусть и восемнадцатилетний, этот «отрок» не понимал, что деньги жертвуются чеками и положены на банковский счет. Банкам он не доверял. Видел в них «денежных вампиров, которые хотят высосать простого человека досуха». Он предпочитал наличные и полагал, что все люди, такие же умные, как он (или умнее), придерживаются того же мнения.
После долгих розысков, обнаружив лишь металлический ящик с мелочовкой, он решил дождаться утра и прихода библиотекарши, чтобы приставить пистолет ей к виску и вызнать, где спрятаны сорок тысяч.
К его удивлению, в пять утра пришли трое уборщиков. Они начинали так рано, чтобы закончить работу до открытия библиотеки. Наставив на них пистолет, он потребовал отдать ему кошельки.
И, наверное, это ограбление ему бы удалось, если б уборщики не увидели испорченные книги. Это их обозлило.
Ночью, прекратив поиски сорока тысяч, проблемный юноша собрал книги, которые (судил он по названиям и рисункам на обложке) основывались на «неправильных идеях». И сделал так, чтобы их более не поставили на полки.
Уборщики не были страстными книгочеями. Они пришли в ярость по другой причине: юноша не разорвал книги и не сжег. Свалив в кучу, помочился на них, а убирать все предстояло им.
Они как-то отвлекли внимание юнца, набросились на него, отобрали пистолет, избили в кровь. Потом позвонили копам.
Пит прочитал уборщикам строгую, пусть и без должной искренности, лекцию о том, как нехорошо брать на себя исполнение правосудия.
И вот теперь, оставив Зою в запертом «Маунтинере», он поспешил под навес перед парадной дверью. Сквозь стеклянные панели увидел, что внутри горит свет, и громко постучал.
Подошел один из уборщиков. Пит показал ему свой жетон, но уборщик уже открывал дверь.
— Привет, детектив Санто. Что вы тут делаете? Сегодня никто книги не обоссал.
— Ты слышал, что он судится с библиотекой? — спросил Пит.
— И, наверное, отсудит пару миллионов-
— Если отсудит, я тоже нассу на книги.
— Для этого вам придется постоять в очереди.
— Слушай, я знаю, что библиотека откроется лишь через несколько часов, но мне нужно прямо сейчас воспользоваться компьютером.
— У копов нет компьютеров?
— По личному делу. На службе я сделать это не смогу, а дома компьютер сломался.
— Вам точно не нужно спрашивать моего разрешения. Копы... разве они не могут заходить, куда им хочется?
— В Конституции записано не совсем так, но близко к этому.
— Вы знаете, где стоят компьютеры?
— Да, я помню.
Дьявол неграмотности проник и в этот храм слова. Два стеллажа с книгами пришлось убрать, чтобы поставить шесть компьютеров.
Пит сел, включил компьютер, вошел в Интернет. И вскоре вновь разбирался с убийствами в «Сливках и сахаре».
Глава 36
До того как речь зашла о беге с быками, Синтия Норвуд была энергичной женщиной шестидесяти с небольшим лет. Но в какую-то минуту постарела лет на двадцать.
Ранее живые глаза потускнели. Обаяние ушло с лица, кожа обвисла.
Ноги не слушались. Она не могла их поднять. Даже при помощи Крайта едва переставляла, не отрывая от пола.
— Почему мы идем в туалет? — едва слышно выдохнула она.
— Потому что там нет окна.
— Нет?
— Нет, дорогая.
— Но почему?
— Я не знаю, дорогая. Если бы решение принимал я, там обязательно было бы окно.
— Я хочу сказать, почему мы туда идем? Почему не можем остаться здесь?
— Вам же больше не хочется есть, правда?
