Я взял со стола свое брачное разрешение, аккуратно сложил и спрятал во внутренний карман.
Глаза и губы Вулфа оставались узенькими щелочками.
– Я тебе не верю! – прорычал он. – А как же мисс Роуэн?
– Давайте не будем втягивать сюда мисс Роуэн, – сварливо ответил я.
– А как насчет тысяч других женщин, за которыми ты волочишься?
– Вовсе не тысяч. Даже и одной тысячи-то не наберется. И насчет «волочишься» я не уверен. Проверю по словарю. Думаю, вы неточно представляете его смысл. К тому же все эти женщины свое получат, как и Марго, например. Сами видите, душевнобольной я лишь до определенного предела. Я отдаю себе отчет…
– Сядь!
– Нет, сэр. Я отдаю себе отчет в том, что нам придется все это обсудить, но сейчас вы слишком взвинчены и плохо соображаете, так что разговор по душам нам лучше отложить на денек-другой, а то и побольше. К субботе мысли о том, что в вашем доме поселится женщина, могут довести вас до белого каления, вот как сейчас, либо, напротив, вы успокоитесь настолько, что будете лишь тихо кипеть, как чайник, и брызгать слюной. В первом случае никакие разговоры нам не помогут. Во втором – вы можете прийти к выводу, что стоит попробовать. Так, во всяком случае, я надеюсь.
С этими словами я круто повернулся и вышел вон.
В прихожей я остановился и задумался. Конечно, я мог бы подняться в свою комнату и позвонить оттуда, но рассвирепевший Вулф вполне мог поднять трубку своего аппарата и подслушать разговор, в то время как я предпочитал поговорить без свидетелей. Поэтому я снял с вешалки шляпу и пальто, оделся, вышел, запер за собой дверь, спустился с крыльца, протопал до аптеки на Девятой авеню, нашел свободную кабину и набрал нужный номер. Несколько секунд спустя мелодичный голосок – не заговорил, нет, – зачирикал прямо мне в ухо:
– Студия Курта Боттвайля, доброе утро.
– Это Арчи Гудвин, Черри. Могу я поговорить с Марго?
– Ну конечно. Одну минуточку.
Минуточка чуть затянулась. Потом послышался другой голос:
– Арчи, дорогой мой!
– Да, крошка. Оно у меня в кармане.
– Я знала, что тебе это удастся!
– Разумеется, мне все удается. Кстати, ты сказала, что готова отдать хоть целую сотню, да и я поначалу думал, что уж с двадцаткой-то расстаться точно придется, а в итоге все удовольствие влетело в пятерку. Радуйся: тебе вообще оно обойдется бесплатно, поскольку благодаря этой бумажке я уже повеселился на пару миллионов, а то и больше. Расскажу при встрече. Отправить тебе разрешение с посыльным?
– Нет, не думаю… Лучше я сама приеду и заберу его. Где ты находишься?
– В телефонной кабинке. Возвращаться домой мне бы пока не хотелось, поскольку мистер Вулф предпочитает кипеть от злости в одиночку. Как насчет того, чтобы через двадцать минут встретиться в «Черчилле», в баре «Тюльпан»? Я настроен угостить тебя коктейлем.
– Это я настроена угостить тебя чем угодно!
Еще бы – как-никак на карту поставлены мои рука и сердце!
Глава 2
Когда в пятницу в три часа дня я выбрался из такси перед четырехэтажным зданием в районе Восточных Шестидесятых улиц, снег валил стеной. Если так будет продолжаться, то к Новому году Манхэттен скроется под сугробом, подумал я.
В течение двух дней, прошедших с того памятного случая, когда мне удалось повеселиться на пару миллионов, а то и больше, обстановка в нашем доме совершенно не напоминала праздничную. Если бы мы вели какое-нибудь расследование, то были бы вынуждены часто и подолгу общаться, но, поскольку мы сидели без дела, необходимость в общении отпала. Вот тут-то, в тяжкие дни испытаний, и проявились наши истинные лица. Я, например, сидя за столом во время трапезы, был неизменно сдержан и учтив, говорил, когда возникала потребность, вежливо и тихо, как и подобает культурному и воспитанному человеку. А вот Вулф открывал рот только для того, чтобы рыкнуть или рявкнуть. Ни один из нас не заговаривал ни о счастье, которое мне привалило, ни о приготовлениях к торжеству, ни о предстоящем в пятницу свидании с моей невестой, ни даже о путешествии Вулфа на Лонг-Айленд.
Тем не менее Вулф каким-то образом это уладил, поскольку ровно в двенадцать тридцать перед нашим особняком остановился черный лимузин. Надвинув на уши старую черную шляпу и приподняв воротник нового серого пальто, чтобы защититься от снегопада, Вулф спустился с крыльца, остановился на нижней ступеньке – этакая гора! – дожидаясь, пока одетый в униформу шофер не откроет дверцу лимузина, потом решительно прошагал к машине и взгромоздился на сиденье. Я, затаив дыхание, следил за ним из окна своей комнаты.
Признаться, я испытал такое облегчение, словно огромный камень свалился у меня с души. Верно, зарвавшегося тирана давно следовало проучить, и я нисколько не жалел о содеянном, но если бы Вулф упустил возможность встретиться с лучшим селекционером Англии, то он бы мне всю плешь проел и вспоминал о моем чудовищном поступке до гробовой доски.
Спустившись на кухню, я поел вместе с Фрицем, которого настолько угнетало происходящее, что он даже забыл добавить в суфле лимонного сока. Мне хотелось утешить беднягу, заверив, что к Рождеству, всего через три дня, все снова станет на свои места, но, увы, я должен был выдержать роль злодея до конца.
Я подумывал было о том, не бросить ли монетку, чтобы решить, куда лучше идти: на новую выставку динозавров в Музее естественной истории или на вечеринку к Боттвайлю, но любопытство пересилило. Уж слишком меня разбирало: добилась ли чего Марго с помощью моего свадебного разрешения и как восприняли свежую новость служащие в офисе Боттвайля. Вообще, отношения там были довольно занятные. Черри Кван, похоже, считалась мелкой сошкой, поскольку выполняла главным образом роль секретарши, но я не раз замечал, как ее черные глаза метали молнии в Марго Дики в надежде испепелить соперницу на месте. Сама Марго должна была заманивать перспективных клиентов в сеть, а уж Боттвайлю оставалось только окончательно запудрить им мозги, тогда как Альфред Кирнан следил за тем, чтобы клиент расписался под заказом до того, как придет в себя.
Впрочем, это я обрисовал лишь в самых общих чертах. Выполнял заказ в мастерской Эмиль Хетч под бдительным наблюдением Боттвайля. Финансовую поддержку осуществляла миссис Перри Портер Джером. Марго сказала, что миссис Джером тоже будет присутствовать на вечеринке, причем придет не одна, а с сыном по имени Лео, которого я никогда прежде не видел. По словам Марго, Лео не был связан ни с бизнесом Боттвайля, ни с каким бы то ни было другим бизнесом, а посвящал львиную долю своего времени и усердия двум занятиям: старался выманить у матери побольше долларов на развлечения и не давал Боттвайлю вытягивать из миссис Джером слишком много денег.
Словом, клубок живых двуногих, которые брыкались, кусались, царапались и плели сети интриг, сулил больше потехи, чем созерцание вымерших динозавров, так что, взвесив все «за» и «против», я сел в такси и покатил к Восточным Шестидесятым улицам.
