– Но, по крайней мере, по-другому. Вы должны понимать, сэр, что в том случае, если мистер Делани возьмется за нас всерьез, дела профсоюза работников американских ресторанов заинтересуют его в первую очередь. Убить Филипа Холта мог каждый из нас: орудие убийства было под рукой. Остается только найти мотив. Если ваш профсоюз замешан хоть в малейших махинациях, которые могут выплыть наружу, я бы советовал вам рассказать об этом сейчас, чтобы мы обсудили, могут ли они иметь отношение к тому, что нас волнует.
– Нет, нет и нет. – Корби уже побагровел. – Если кто и пытается бросить тень на ПРАР, то все это только досужие сплетни. Газеты подняли такую шумиху, что под подозрение попали все профсоюзы. У нас все чисто, комар носа не подточит.
– А что за сплетни вы имели в виду?
– Любые. Я мошенник. Среди руководства одно жулье. Мы разворовали кассу взаимопомощи. Продались крупным заправилам. Крадем карандаши и скрепки.
– А вы не могли бы уточнить? Какие сплетни ставили вас в самое неловкое положение?
Корби вдруг словно отключился. Он вытащил из кармана сложенный вчетверо носовой платок, развернул его, промокнул лицо и лысину, затем аккуратно сложил платок и убрал в карман. И лишь тогда снова посмотрел на Вулфа.
– Если хотите знать точнее, то это даже не сплетня, – произнес он. – Это наше внутреннее дело, но о нем наверняка станет известно, и не вижу причины не поделиться с вами. Кое-кому из нашего профсоюза предъявлено официальное обвинение в получении взяток от посредников. Фила Холта тоже вовлекли в эту историю, хотя он тут ни при чем – во взятках замешаны не его люди. Но он был зол как черт.
– Не предъявляли ли обвинений вам?
– Нет. Мне полностью доверяют.
– Вы сказали «посредники». Относятся ли к ним и поставщики?
– Конечно. Многие поставщики – посредники.
– Не упоминалось ли в этой связи имя Х. Л. Гриффина?
– Я не уполномочен раскрывать никаких имен. Пока все эти сведения рассматриваются как строго конфиденциальные.
– Премного благодарен, Джим. – Тон Х. Л. Гриффина столь же походил на благодарный, как Северный полюс – на Южный. – Теперь мы квиты?
– Прошу прощения. – Дик Веттер вскочил с кресла. – Уже почти двенадцать, а нам с мисс Корби пора идти. Мы должны успеть поесть, чтобы я не опоздал на обсуждение сценария. Да и вообще, мне кажется, что вы тут занимаетесь ерундой. Пойдем, Флора.
Девушка чуть поколебалась, но потом встала. Веттер двинулся было к двери, но, услышав из уст Вулфа свое имя, остановился и обернулся.
– Что?
– Прошу меня извинить, – сказал Вулф, – мне следовало помнить, что вы спешите. Не могли бы вы чуть задержаться – минут, скажем, на пять?
Любимец публики снисходительно усмехнулся:
– Чего ради? С моей биографией вы можете ознакомиться сами. Скажем, в «Телегиде», в журнале «Часы» и так далее. Повторяю: все это полная ерунда. Если один из нас и в самом деле убийца, то могу лишь пожелать вам успеха, но эта болтовня никуда вас не приведет. Ничего, что я вам так говорю?
– Бога ради, мистер Веттер. Но если в ходе расследования выяснится, что вы солгали или умолчали о каком-либо важном факте, это уже будет любопытно. Кстати, в публикациях, которые вы столь любезно упомянули, говорится о ваших взаимоотношениях с мисс Корби?
– Чушь собачья!
Я пожалел, что никто из двадцати миллионов поклонников не слышит своего кумира.
Вулф потряс головой:
– Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби. Вы спросили, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Фил Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?
– Конечно дружим. Я веду ее на ланч.
– Вы увлечены ею?
Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.
– Вопрос довольно щекотливый, – сказал он. – Что ж, отвечу. Я видный человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу «да», то завтра эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм и миллион писем. Если я скажу «нет», я не увлечен мисс Корби, когда она стоит здесь рядом со мной, это будет невежливо по отношению к ней. Поэтому я просто не отвечу. Пойдем, Флора.
– Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает в одном из нью-йоркских ресторанов. Известно ли вам, не замешан ли он в той истории с взятками, о которой поведал нам мистер Корби?
– Дьявольщина! У вас уже совсем крыша поехала! – Веттер резко повернулся и зашагал к двери, увлекая за собой и Флору.
Я проследовал за ними в прихожую, выпустил наружу, закрыл за ними входную дверь и навесил цепочку. Когда я вернулся в кабинет, Вулф говорил:
– …И я уверяю вас, мистер Раго, что мы все с вами союзники, кроме одного. Ни вы, ни я не заинтересованы, чтобы в это дело вмешалась полиция.
Шеф-повар по соусам выпрямился в кресле, и мне показалось, что концы его усов тоже вздернулись кверху.
– Фтучки! – фыркнул он.
– Нет, сэр, – сказал Вулф. – Я порой и впрямь не прочь прибегнуть к «штучкам», если от них есть толк, но в данном случае речь идет просто об обсуждении прискорбного положения, в котором мы очутились. Так вы не хотите рассказать нам о своих отношениях с Филипом Холтом?
– Вы меня пораваете, – заявил Раго. – Я, конечно, знаю, что на жизнь вы зарабатываете тем, что разгадываете преступления, все это знают, но для меня вы прежде всего крупный кулинар. Соус «Весна», устричный пирог, артишоки «дригант» – это подлинные шедевры кулинарного искусства. Сам Пьер Мондор рекомендовал вас. Поэтому меня и поравает, что в опфестве такого маэстро нужно говорить о каком-то убийстве.
– Я тоже не испытываю от этого радости, мистер Раго. И я признателен Пьеру Мондору за высокую оценку. И все-таки насчет Филипа Холта…
– Конечно, раз вы настаиваете. Но что я могу сказать? Ничего.
– Разве вы не были с ним знакомы?
Раго растопырил руки и поднял брови:
– Нет, мы встречались. Как и со многими другими. Насколько я его знал? Трудно сказать. Насколько, например, я знаю вас?
– Меня вы впервые увидели две недели назад. Мистера Холта вы наверняка встречали и прежде. Он занимал ответственный пост в вашем профсоюзе, в котором вы тоже играете не последнюю роль.
– Я никогда не занимался делами профсоюза.
– Но вчера вы выступали.
– Да, верно, – кивнул Раго и улыбнулся. – Но это потому, что я играю не последнюю роль на кухне, а не в профсоюзе. В приготовлении соусов мне и впрямь равных нет – скаву без ловной скромности. Поэтому меня и пригласили выступить. – Он повернул голову. – Не правда ли, мистер Корби?
