Я ответил, что подумаю, а потом дам ему знать.
Что же касается повода для убийства, то можете попытаться сами угадать с трех раз, но даже близко не попадете. Ткнете пальцем в небо. Вся болтовня в кабинете Вулфа в тот памятный день не позволила бы пролить и капли света на подлинную причину смерти Филипа Холта – вот как сыщики зарабатывают свои язвы! Впрочем, я ошибаюсь. Флора Корби упомянула, что Филип Холт любил женщин, а это, безусловно, имеет отношение к делу. В числе женщин, которых он любил, оказалась и жена Поля Раго, привлекательная голубоглазая особа, по возрасту годившаяся ему в дочки. Так вот, Филип Холт слишком усердно приударял за ней, и, в отличие от Флоры Корби, ей его ухаживания пришлись по сердцу.
Полю Раго это почему-то не понравилось.
Убийство – не шутка
Глава 1
Когда во вторник в одиннадцать утра Флора Галлан пришла на встречу, которую назначил ей Ниро Вулф, я испытал глубокое разочарование. Внешний вид этой женщины просто удручал. Дело в том, что одна из моих обязанностей как доверенного помощника Ниро Вулфа заключается в сборе сведений о тех личностях, которые добиваются у Вулфа аудиенции. Вот почему, узнав, что Флора Галлан состоит в штате знаменитого заведения на Восточной Пятьдесят четвертой улице, в котором заправляет ее брат Алек, я припомнил восторженные эпитеты по поводу Алека Галлана, на которые не скупилась моя подруга Лили Роуэн, и перезвонил ей, чтобы выяснить кое-какие подробности.
Вот что рассказала Лили. Галлан входил в тройку мировых законодателей моды. Перед парижскими кутюрье он задирал нос, а над римскими и вовсе насмехался, причем все это сходило ему с рук. Он наотрез отказался закончить работу над тремя костюмами для герцогини Гарвиндской лишь потому, что она вовремя не прилетела из Лондона на примерку. И вовсе не захотел иметь дело со знаменитой кинозвездой из-за того, что ему не нравилось, как она виляет бедрами при ходьбе. Было известно также, что однажды он запросил всего восемьсот долларов за вечернее платье; правда, платье это изготовили по заказу его любимой клиентки, так что он отдал его практически задаром.
И так далее и тому подобное. Вот почему, открыв во вторник утром дверь, чтобы впустить его сестру Флору, я был столь удручен, увидев перед собой совершенно заурядную и унылую особу средних лет в темно-сером костюме – не только непримечательном, но и знававшем лучшие дни. Костюм давно не гладили, он явно жал ей в плечах и мешковато топорщился на талии. Я сопроводил ее через прихожую в кабинет, представил Вулфу, утешая себя мыслями о том, что если сын сапожника может бегать босиком, то почему бы сестре самого знаменитого модельера не позволить себе некоторую вольность в нарядах. И тем не менее в глубине души я был глубоко уязвлен.
Ее манера вести беседу впечатляла ничуть не больше, чем костюм, по крайней мере поначалу. Примостившись на краешке красного кожаного кресла напротив стола Вулфа, она обеими руками вцепилась в сумочку из серой кожи, которую держала на коленях, и извиняющимся голосом с едва уловимым иностранным акцентом забормотала, что ей крайне неловко беспокоить столь важную персону, как Ниро Вулф, и просить его уделить капельку его драгоценного времени ей с ее неприятностями. Малообещающее начало, подумал я. Похоже, она пытается выторговать для себя более сходную цену. По мере того как она продолжала, Вулф все больше хмурился и наконец не выдержал и оборвал ее, сказав, что потратит меньше своего драгоценного времени, если она сразу перейдет к сути дела и расскажет о своих неприятностях.
– Знаю, – кивнула Флора Галлан. – Просто хочу, чтобы вы поняли: я вовсе не ожидаю, что вы должны мне помочь. Я человек маленький, но вот мой брат… Вы знаете, кто он? Мой брат Алек?
– Да. Мистер Гудвин рассказывал мне. Прославленный модельер.
– Он не просто модельер. Он художник, причем гениальный художник. – Флора Галлан вовсе не убеждала, а излагала очевидные факты. – Неприятности возникли у него, почему я и пыталась принять все меры предосторожности. Именно поэтому я и обратилась к вам, а также… – она быстро посмотрела на меня, потом снова перевела взгляд на Вулфа, – а также к мистеру Арчи Гудвину, ведь вы не просто частные сыщики, но и настоящие джентльмены. Я знаю, что вам можно довериться. – Она замолчала, словно ожидая подтверждения.
И Вулф пришел к ней на выручку.
– Угу, – буркнул он.
– Значит, я могу на вас положиться?
– Да. Можете.
Она посмотрела на меня:
– А на вас, мистер Гудвин?
– Разумеется. Поскольку так сказал мистер Вулф. Я ведь служу у него.
Она чуть замялась, раздумывая над тем, устраивает ли ее такой ответ, потом, видимо решив, что устраивает, обратилась к Вулфу:
– Хорошо, тогда я расскажу. Прежде всего, я должна сказать вам, что во Франции, где мы родились и выросли с братом, наша фамилия была не Галлан. Какой она была на самом деле – не имеет значения. Я приехала в Соединенные Штаты в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, когда мне было двадцать пять, а Алек эмигрировал только после войны, уже в сорок пятом. Он еще во Франции сменил фамилию, так что сюда приехал как Галлан. И семь лет спустя он стал ведущим американским дизайнером, а затем… Может быть, вы помните, какой успех имела его осенняя коллекция в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году?
Вулф проворчал, что не помнит.
Флора Галлан, оторвав правую руку от сумочки, сделала пренебрежительный жест.
– Конечно, о чем я говорю, ведь вы не женаты, да и возлюбленной при вашем отношении к женщинам у вас, разумеется, нет. Так вот, благодаря этой коллекции, все поняли, что мой брат – замечательный модельер и настоящий творец. Его тут же начали засыпать выгодными предложениями, деньги потекли рекой, и он открыл собственное ателье моды на Пятьдесят четвертой улице. Четыре года назад я оставила свою работу – я служила гувернанткой – и перешла к брату, чтобы помогать ему. Я также взяла его фамилию. Начиная с пятьдесят третьего года дела брата резко пошли в гору, один триумф следовал за другим. Не скажу, что в этом есть и моя заслуга, но кое в чем я ему, конечно, помогла. Громкий успех он заслужил только благодаря своему таланту, но славу его делят и все те, кто ему помогают, и я в том числе. Но вот теперь, к сожалению, случилась беда. – Ее руки опять вцепились в сумочку. – Беда нагрянула в лице женщины, – сказала Флора Галлан. – Женщины по имени Бьянка Фосс.
Вулф поморщился. Флора Галлан заметила его гримасу и отрицательно покачала головой:
– Нет, это не affaire d’amour
[4], можете мне поверить. Пусть мой брат никогда не был женат, он отнюдь не чурается женщин, хотя и сердцеедом его не назовешь. Он понимает толк в женщинах и умеет находить правильный тон в общении с ними. Поскольку вам можно доверять, я вам скажу: у него есть amie intime
[5]. Молодая женщина, которая занимает ответственный пост в его фирме. Поэтому невозможно, чтобы Бьянка Фосс привлекала его как женщина. Она впервые появилась у нас чуть больше года назад. Брат предупредил о ее приходе, значит, он познакомился с ней раньше. Он сам нарисовал эскизы костюма и платья для Бьянки, которые сшили у нас в ателье, но счет ей никто не посылал. Брат выделил ей кабинет в офисе на третьем этаже, и она стала приходить каждый день, а потом начались неприятности. Брат никогда не говорил никому из нас, что у нее есть право распоряжаться, а она почти сразу стала распоряжаться и командовать – с его молчаливого согласия. Иногда она приказывает сама, а иногда действует через моего брата. Сует нос во все наши дела. Заставила Алека уволить одну закройщицу, хорошую работницу, которая верой и правдой служила ему долгие годы. Бьянке установили персональный телефон. Ни у кого из нас таких привилегий нет. Месяца два назад наши портнихи уговорили меня попытаться выяснить у брата, что это за особа, и я пристала к нему с расспросами, но он отказался отвечать. Он оставался глух ко всем моим доводам и мольбам.
