Я решил упасть до его уровня.
– У меня болезненное любопытство, – пояснил я. – Форма психического расстройства. Невроз. А это оно и есть, да?
Говоря, я одновременно переступил через порог. Судя по всему, я угадал. Комната по размерам не отличалась от кабинета Галлана, но если в том преобладали женщины без одежды, то здесь была сплошь одна одежда, без женщин. Пальто, костюмы, платья – все, что душе угодно. На манекенах, на вешалках, на крючках, а также огромной кучей наваленная на стол. Справа от меня стоял женский манекен, облаченный в одну лишь юбку с неприкрытой грудью; кукла могла бы стыдливо зардеться, если бы у нее было лицо. Однако, приглядевшись, я заметил, что немного ошибся: одно хорошо пошитое шерстяное платье бронзового цвета скрывало в себе женщину, причем прехорошенькую. По внешности и внутренней сущности она была близка к совершенству, а в движениях могла звучать музыка. Рядом с этим чудом природы высился Карл Дрю. За столом сидел сержант Стеббинс, держа в руке лист бумаги; другие бумаги лежали на столе. У его левого локтя стоял телефонный аппарат – возможно, тот самый, который свалился на пол во время нашей памятной беседы с Бьянкой Фосс.
Что ж, сцена, которую я столь бесцеремонно прервал, была совершенно очевидной. Стеббинс изучал все, что осталось от Бьянки Фосс, включая бумаги, под присмотром представителей «Алек Галлан инкорпорейтед».
– На самом деле, – произнес я, продвигаясь вперед мимо нескромного манекена, – меня это убийство абсолютно не интересует. Я пришел сюда на разведку. – Я чуть скосил взор. – Мистер Дрю, вы не подскажете, где я могу найти мисс Торн?
– Прямо здесь, – заявило шерстяное платье. – Мисс Торн – это я.
– А я Арчи Гудвин из офиса Ниро Вулфа, – отрекомендовался я. – Могу я побеседовать с вами?
Она обменялась взглядом с Карлом Дрю. Ее взгляд поведал мне, что Карл Дрю уже разболтал ей про меня. Его взгляд, если я хотя бы вполовину настолько умен и проницателен, насколько считаю, сказал мне, что если с ней он не состоит в более близких отношениях, чем с Сарой Йар, то вовсе не по своей вине. И еще: если он не состоит, то очень хочет.
– Пожалуйста, – сказал ей Дрю. – Я пока здесь побуду.
Мисс Торн направилась к двери, а я последовал за ней, но тут меня окликнул Стеббинс. По фамилии. Бывали случаи, когда он называл меня Арчи, но, конечно, не тогда, когда я сваливался как снег на голову в то время, когда он расследовал предумышленное убийство. Я обернулся.
– Чего ты тут вынюхиваешь? – требовательно спросил он.
– Хотел бы я знать, – вздохнул я. – Впрочем, тебе я бы все равно не сказал. – Я решил, что не стоит с ним особенно любезничать, тем более что мы все равно уже влипли, поскольку я попался ему на глаза, и весело попрощался: – Увидимся в суде.
Эмми Торн прошла к следующей по коридору двери и распахнула ее. И в каждом движении Эмми звучала музыка. Когда я вошел, она закрыла дверь и села за стол. Эта комната по размерам уступала остальным примерно вдвое, и в ней не было ни обнаженных девушек, ни одежды.
– Присядьте, – предложила мисс Торн. – Что вы там наплели про письма от Сары Йар?
Я устроился на стуле, который стоял напротив угла письменного стола.
– Со мной, должно быть, что-то не так, – ответил я. – То ли галстук перекошен, то ли пиджак испачкан, не знаю. Но сначала со мной резко говорил мистер Дрю, потом мистер Галлан едва не запустил в меня пепельницей. А теперь вот вы. Почему простой вопрос, который, заметьте, я задаю в вежливой форме, вызывает здесь подобную реакцию?
– Я, пожалуй, неверно выразилась. Вместо «наплели» мне следовало сказать: «вешали лапшу на уши». Какое право вы вообще имеете приходить сюда и задавать вопросы? Вежливо или нет.
– Никакого. Это вовсе не право, а свобода. Свобода поступать, как мне вздумается. Например, я не вправе пригласить вас пообедать со мной сегодня вечером, хотя это было бы неплохо, но я волен высказать свои мысли, а вы вольны ответить, что скорее согласились бы пообедать в обществе бабуина, хотя это и не слишком вежливо. Более того, если я спрошу вас, не получали ли вы каких-либо писем или иных посланий от Сары Йар, вы вольны сказать, чтобы я катился ко всем чертям, если находите вопрос предосудительным. Правда, могу добавить, что я волен катиться не ко всем чертям, а только к одному, например – к чертовке. Вы получали какие-либо письма или иные послания от Сары Йер?
Она расхохоталась. Зубки оказались ровные и беленькие. Она перестала смеяться и вытерла слезы.
– Господи, – она покачала головой, – никогда так не смеялась. А ведь думала, что по крайней мере год вообще не смогу смеяться. Сначала этот вчерашний кошмар, а потом Сара… Нет, я не получала от нее писем. Вам не придется катиться ко всем чертям. Или к чертовке. – Она посерьезнела, а серые глаза, внимательно смотревшие на меня, светились живым умом. – Что вас еще интересует?
И вновь мне пришлось бороться с искушением. Если в случае с Дрю искушение было чисто профессиональное, то с ней – лишь частично профессиональное и лишь частично чистое. Кремер сказал, что Эмми Торн отвечает в фирме за связи. По-моему, еще одна связь ей бы совсем не помешала.
Но я устоял и поэтому отрицательно помотал головой:
– Больше ничего, если вы сами не хотите сообщить мне что-нибудь заслуживающее внимания. Например, не получал ли кто другой от нее писем?
– Нет. – Она изучающе смотрела на меня. – Но, конечно, мне очень любопытно. Если я подобрала правильное слово. Я очень любила Сару, и мне интересно знать, что привело вас к нам. Вы сказали, что Ниро Вулф проводит расследование?
– Да, и он прислал меня сюда. Я не знаю, кто его клиент, но думаю, что это кто-то из числа друзей Сары Йар. – Я встал. – Возможно, кому-то еще станет любопытно. Спасибо, мисс Торн. Я рад, что вы не отправили меня ко всем чертям.
Она тоже встала и протянула мне руку:
– Может быть, вы потом скажете мне, если что-то узнаете.
– Может быть.
Ее ладонь была сухая и упругая. Я чуть задержал ее в своей и сказал:
– Извините, что помешал вашему общению с сержантом. Мне, право, очень жаль. – Тут я нисколько не покривил душой. – Кстати, еще одно проявление свободы: мисс Галлан сейчас не здесь?
– Нет, – покачала головой мисс Торн, провожая меня за дверь.
Я двинулся к лифту, а она вернулась на место преступления. Внизу на первом этаже женщина все еще сидела за столом с портфолио. Да, совсем не похоже на главный этаж «Мейсиса». Выйдя из здания, я повернул налево, зашел в телефонную будку на Мэдисон-авеню, набрал самый знакомый и до боли привычный номер, наткнулся на Фрица и попросил соединить меня с Вулфом.
В ухо ворвался родимый рык:
– Да, Арчи?
– Рыбы так и кишат. Роятся. Целые косяки. Сара Йар два года заказывала у них платья, и они все ее обожали. Я звоню, чтобы спросить про Флору Галлан. Остальных я лицезрел, а вот ее на месте не оказалось. Думаю, она общается с парнями окружного прокурора. Подождать, пока она освободится?
