В дверь постучали. Я пошел и открыл ее. В комнату вошел наш хозяин О. В. Браган. О хороших манерах он как будто в жизни не слышал. Когда я закрыл за ним дверь и повернулся, он уже оказался возле Вулфа со следующим заявлением:
– Я хочу попросить вас кое о чем.
Вулф открыл глаза:
– Да, мистер Браган? Прошу вас, не надо церемоний. И не хотите ли присесть? Меня смущает необходимость смотреть на человека снизу вверх.
Я пододвинул верзиле ростом шесть футов кресло. Услышать слова благодарности я не ожидал – и не услышал. Существует два типа начальников: одни говорят «спасибо», а другие не говорят «спасибо». Я уже определил, к какому типу относится Браган. Но поскольку Вулф позволил себе съязвить насчет церемоний, то подумал, что и я могу пройтись разок, а потому сказал Брагану, что не стоит меня благодарить. Он меня не услышал.
Его холодные цепкие глаза были направлены на Вулфа.
– Мне понравилось, как вы справились с Колвином, – заявил он.
– А мне нет, – фыркнул Вулф. – Я хочу уехать домой. Если я поговорил с человеком, в чьей власти дать мне что-то, но в результате не получил этого, значит я не справился. Надо было польстить ему. Тщеславие – сильная вещь.
– Он дурак.
– Отнюдь. – Вулф явно был не в том настроении, чтобы соглашаться с кем-либо или с чем-либо. – Мне показалось, что у него неплохо получилось. Для безвестного чиновника из отдаленной местности его поведение с вами и мистером Феррисом можно назвать почти бесстрашным.
– Ба! Он дурак. Идея о том, что кто-то из нас намеренно убил Лисона, настолько нелепа, что только дурак мог всерьез говорить о ней.
– Она не столь нелепа, как идея о браконьере с поленом из ваших дров в качестве трости, которому вдруг вздумалось использовать его в качестве смертоносного оружия. Браконьеры, застигнутые на месте преступления, не убивают – они бегут наутек.
– Ладно, не браконьер. – Браган был груб. – И не кто-то из нас. Но страшно подумать, как это все скажется на моих планах. Если убийство не раскроют немедленно, случиться может все, что угодно. Раз Лисона убили в моем коттедже, Госдепартамент перестанет иметь со мной дело, и не только это. Посол Келефи может отказаться от заключения сделки, что гораздо, гораздо хуже. – Он ударил по подлокотнику кулаком. – Нужно раскрыть дело немедленно! Но, видит бог, с этими растяпами рассчитывать не на что. Я наслышан о вас, Вулф, и только что поговорил с одним из моих деловых партнеров в Нью-Йорке. Он говорит, что вы честный, лучше вас никого нет и у вас заоблачные гонорары. Черт с ним! Если эта канитель затянется и нарушит мои планы, я потеряю в тысячу раз больше, чем любой ваш гонорар. Я хочу, чтобы вы занялись этим. Хочу, чтобы вы узнали, кто убил Лисона, и поскорее, черт побери!
– Сидя здесь? – Вулф скучал. – Не смея шагу ступить за пределы дома и веранды? Очередная нелепица.
– С этим я разберусь. Через пару часов здесь будет генеральный прокурор Джессел. Я хорошо его знаю и даже оплачивал его выборы. Я с ним поговорю, и тогда, прочитав ваше заявление и, если потребуется, задав вам несколько вопросов, он отпустит вас. На взлетной полосе в двенадцати милях отсюда у меня стоит самолет, вы с Гудвином полетите в Вашингтон и возьметесь за дело. Я назову вам несколько человек, которые могут оказаться полезными, и сам позвоню им отсюда. Как мне кажется, кто-то заимел зуб на Лисона и решил прикончить его здесь. Вы отыщете этого типа и «пришьете» ему убийство, да поживее. Я не буду объяснять вам, как это сделать, это ваша работа. Ну?
– Нет, – коротко ответил Вулф.
– Почему нет?
– Мне это не интересно.
– К черту ваш интерес! Почему нет?
– Я несу ответственность за свои решения, но только перед собой, а не перед вами, мистер Браган. Однако я у вас в гостях и поэтому дам объяснения. На самолете я соглашусь полететь, только будучи в отчаянном положении, тогда так сейчас мое положение таким не назовешь. Кроме того, я хочу домой, а не в Вашингтон. Далее, даже если ваше предположение в отношении убийства верно, для обнаружения преступника и сбора доказательств его вины может потребоваться столько времени, что ваши планы уже ничто не спасет. Есть и четвертая причина, еще более убедительная, но я не готов открыть ее вам.
– Что за причина?
– Нет, сэр. Вы властный человек, мистер Браган, зато я упрямый. Как гость, я обязан вести себя учтиво по отношению к вам, но это все, и от работы я отказываюсь. Арчи, стучат.
Я уже был на пути к двери. На этот раз, освоившись со здешним этикетом и не желая быть растоптанным, я распахнул дверь и отошел в сторону. И не просчитался: посетитель ворвался в комнату, не обратив на меня внимания. Это был Джеймс Артур Феррис. Браган сидел спиной к входу, и когда Феррис очутился достаточно близко, чтобы увидеть, кто это, то застыл как вкопанный и выпалил:
– И вы здесь, Браган? Хорошо.
Браган в ответ буркнул:
– Что в этом хорошего?
– Я как раз собирался попросить Вулфа и Гудвина о небольшом одолжении. Хотел попросить их пойти со мной в вашу комнату и присутствовать во время нашего разговора с вами. Как подсказывает мне опыт, с вами лучше говорить при свидетелях.
– О, да прекратите вы, ради бога! – Браган был сыт по горло. Сначала Вулф отказал ему, а теперь еще и это. – Совершено преступление. Убит государственный деятель. Об этом трубят на каждой радиостанции и телеканале, завтра подхватят тысячи газет. А вы все о своем.
Феррис, очевидно, не слушал. Он прищурился, глядя на Вулфа:
– Если вы не против, я скажу, что хотел, прямо здесь. Можете не опасаться, что вам придется потом давать показания в суде. У Брагана кишка тонка лгать, когда он знает, что три человека слышали правду. А я буду очень вам признателен. – Феррис обратил свой прищур на Брагана; казалось бы, его рот-дефис слишком узок, чтобы выразить им ненависть, однако у Ферриса это получилось. – Я просто хочу сказать вам о том, что собираюсь сделать, чтобы вы не говорили потом, будто вас не предупредили.
– Валяйте! – Браган откинул назад голову, встречаясь взглядом с прищуром Ферриса. – Выкладывайте, что там у вас.
– Как вам известно, сюда едет генеральный прокурор. Он непременно спросит о том, на какой стадии находятся наши переговоры с Келефи и Паппсом, и о том, какую позицию занимал в них Лисон. Может, он не будет напрямую связывать переговоры с убийством, но расспрашивать о них будет, это точно, и не на общей встрече, как это сделал Колвин, а в беседах с глазу на глазах. Когда он спросит меня, я ему все расскажу.
– И что же вы ему расскажете?
– Правду. О том, как ваш человек в Париже начал обрабатывать Келефи и Паппса, когда они еще были в своей стране. О том, как вы пытались навесить на Паппса какой-то компромат. О том, как вы подсадили ту женщину на их рейс, чтобы она повлияла на миссис Келефи, только с этим планом не выгорело. О том, как два ваших человека, чьи имена я могу назвать, пытались нажать на Лисона, и…
