– Итак, – начал Вулф, устроив локти на подлокотниках кресла и соединив кончики пальцев, – сегодня утром я не мог назвать вам имя убитого человека. Я уже упоминал, что произошедшее покрыло меня позором, и больше не буду останавливаться на этом. Остались ли какие-либо неясности в том, что я сейчас прочитал? Есть ли вопросы? – По-видимому, всем все было ясно, и Вулф продолжил: – Мистер Гудвин сказал вам по телефону, что я хочу проконсультироваться с вами по одному делу, и вот в чем оно состоит. Мы все оказались вовлечены в расследование об убийстве и находимся под подпиской о невыезде. Нас с мистером Гудвином арестовали как важных свидетелей и выпустили из тюрьмы под залог. Я не знаю, был ли арестован кто-нибудь из вас, но все мы лишены свободы перемещения. Думаю, все мы выиграем, если поделимся имеющейся у каждого из нас информацией, обсудим ее и решим, что можно сделать. Мы все квалифицированные и опытные детективы.
Амстель открыл было рот, но Вулф поднял руку:
– Одну минуточку. Прежде чем вы начнете высказываться, позвольте мне подчеркнуть, что ни мистер Гудвин, ни я не причастны к смерти того человека, а также ничего не знаем о ней. Вероятно, это верно для каждого из вас. Если так, то достоинства моего предложения очевидны. На нашем месте только совершенные фалалеи отказались бы делиться сведениями и мыслями. В противном случае, то есть если один из вас убил этого человека или как-то связан с убийством, то он наверняка не откроется нам и не захочет ничего сообщать об этом деле; но очевидно, все остальные будут заинтересованы в том, чтобы объединить наши способности и ресурсы. Разве вы не согласны?
Впервые за время речи Вулфа детективы переглянулись.
– Очень ловко. Так-так! Кто последний, тот проиграл, – сказал Джей Керр.
– Хорошо это вы завернули, – объявил Амсель. – Если я откажусь играть в вашу игру, то убийца – я.
– У меня есть вопрос. – Это был Харланд Айд. – Почему вас и Гудвина арестовали и выпустили под залог?
– Потому что тот человек – все вы теперь знаете его под именем Донахью – тот человек рассказал сегодня утром мистеру Хайату одну историю, которая противоречила моему отчету, – ответил Вулф. – Он сказал, что назвал мне свое имя, то есть Донахью, и что я знал о противозаконности прослушивания.
– Ой-ой-ой, – пропел Керр. – Понятно теперь, почему вы так добиваетесь нашей откровенности.
– Я откровенен с вами, мистер Керр. Я отвечу на любые вопросы, которые вы захотите задать. И уверяю вас, мною движет не страх перед проблемами, которые могут возникнуть у меня или у мистера Гудвина, отнюдь. Я просто хочу домой.
– Мне кажется, единственный вопрос состоит в том, будет нам от этого какая-то польза или нет, – подала голос Дол Боннер. – Хуже точно не будет. Мы уже сообщили полиции всю информацию, которая у нас есть, по крайней мере так поступили мы с мисс Кольт, и завтра они снова за нас примутся. – Она направила свои глаза золотистого цвета на Ниро Вулфа. – Какая нам будет от этого польза?
Он нахмурился. Иногда он честно старается говорить с женщиной, не хмурясь, но у него это редко получается.
– Возможно, никакой, мадам. Но все мы детективы и привыкли считать себя наделенными исключительной проницательностью, так почему бы нам сейчас не применить ее на практике, поскольку иначе нам остается только сидеть без дела и надеяться, что мистера Грума либо осенит, либо ему повезет. Вы хотя бы сравнивали, кому что известно?
Ответом ему было три «нет» и две качнувшиеся головы.
– Так пора это сделать. Вы даже не знаете, можно ли исключить кого-то из числа подозреваемых. Допустим, убийство совершил один из нас. Вам известно, в каких временны́х рамках это случилось? Нет, не известно. По-видимому, вас еще не удостоили чести ознакомиться с историей мистера Хайата. Убийство произошло между половиной десятого, когда мистер Хайат оставил Донахью одного в комнате, и десятью часами, когда прибыли мы с мистером Гудвином. Мы по-прежнему будем считать, что убил Донахью кто-то из нас, по крайней мере до тех пор, пока не найдем оснований отказаться от этого допущения. Следовательно, если кто-то из вас докажет, что прибыл в комнату сорок два до половины десятого и не покидал ее, то такой человек будет вне подозрений. Итак, кто может это доказать?
– Я не могу, – сразу сказала Дол Боннер. – Мы с мисс Кольт оказались в той комнате первыми, и было это без двадцати десять. Примерно пять минут спустя пришел мистер Айд, и еще через четыре или пять минут – мистер Амсель. Следующим был мистер Керр, а вы с мистером Гудвином появились последними, почти ровно в десять. Когда вас вызвали первыми, я возмутилась, ведь мы пришли раньше всех и, значит, были первыми в очереди.
– Итак, никто из числа подозреваемых не выбыл. Когда я сказал, что время убийство ограничено девятью тридцатью и десятью часами, то закрыл глаза на возможность того, то Донахью был убит мистером Гудвином и мисс Кольт, когда они выходили за кофе, ведь один из них или оба по пути могли зайти в комнату сорок два и убить его. Кто-нибудь хочет подробнее остановиться на этой версии?
Салли Кольт начала хихикать. Это серьезный недостаток, но я не стал судить девушку слишком строго, потому что она, должно быть, впервые столкнулась с убийством так близко и, естественно, была натянута как струна. Я бросился ей на выручку:
– Можете вычеркнуть этот вариант. Я не убивал, она не убивала, и мы не убивали.
– Мисс Кольт?
– Не говорите глупостей! – Ее голос был громче, чем необходимо, и она понизила его. – Нет. Мистер Гудвин прав.
– Хорошо. Он часто бывает прав. – Вулф поерзал в кресле. Его мягкое место сегодня намучилось с шести утра. – Вероятно, полиция придерживается той версии, что один из нас, проходя по коридору на пути в комнату сорок два, заметил Донахью, который мог, например, открыть дверь, чтобы выглянуть в коридор, и затем прикончил его. И тут мы с вами подходим к самому сложному. Убийца не располагал временем для сколько-нибудь продолжительной беседы с Донахью, если только он не вошел в здание гораздо раньше, чем появился в комнате сорок два, но в таком случае полиция быстро обнаружит это и изобличит убийцу и без нашей помощи. Суть в том, что, по всей вероятности, убийце достаточно было просто увидеть Донахью в здании, чтобы решиться немедленно лишить его жизни. У кого-нибудь из вас были с Донахью подобные отношения? Я с полной откровенностью рассказал обо всем, что связывало меня с тем человеком. А вы с ним имели дело?
– Я имела, – сказала Дол Боннер.
– Вы, мисс Боннер? Можно поподробнее, пожалуйста?
– Конечно. Я рассказала полиции, могу рассказать и вам. – В ее тоне слышалось презрение, но то ли по отношению к Вулфу, то ли к остальным сыщикам, сказать было невозможно. – Но сначала я добавлю то, о чем умолчала сначала, хотя это случилось непреднамеренно. Когда мы с мисс Кольт поднялись на третий этаж того здания, то я отправилась в туалет, а мисс Кольт сразу пошла в комнату сорок два. Я присоединилась к ней там, когда было без двадцати минут десять. Полиция тоже знает об этом, конечно же. Также я слышала, как один полицейский говорил другому человеку – думаю, это был окружной прокурор, – что все детективы узнали убитого.
