– Признаюсь, мистер Вулф, сейчас я чувствую себя лучше, чем когда только вошел сюда.
– Прекрасно. Я весьма польщен, поскольку это мой номер – и мистера Гудвина.
– Да, сэр. Дело в том, что мой опыт общения с этим человеком практически аналогичен тому, что испытали вы и мисс Боннер, и я горько сожалею о том, что имел с ним дело. Он использовал меня так же, как вас, и по той же схеме. Если я стану описывать все подробности, то вынужден буду повторить многое из того, что вы с мисс Боннер только что рассказали.
– Тем не менее мы хотели бы послушать.
– Не вижу в этом никакого смысла.
Айд слегка повысил голос, но Вулф сохранял благодушие.
– Одна или две детали могут подсказать нам нечто важное. Или по крайне мере подтвердят наши выводы. Когда вы имели с ним дело?
– В апреле.
– Сколько он вам заплатил?
– Две тысячи долларов.
– Он представился вам как Донахью?
– Нет. Другим именем. Как я говорил, он действовал одинаково в вашем и моем случаях.
– Как он удостоверил свою личность?
– Предпочту умолчать об этом. Я повел себя тогда совершенно неправильно. В отчете секретарю штата эту деталь я опустил. Полагаю, в ходе собеседования мистер Хайат будет настаивать на том, чтобы я рассказал об этом, но материалы разбирательства вряд ли будут преданы гласности. Здесь же я не собираюсь оглашать свою промашку. Кстати, я не договорил: лучше я себя почувствовал после того, как узнал, что не меня одного одурачили.
– Да, это утешает. Мы все заслужили дурацкий колпак. – Вулф отпил немного пива и провел языком по губам. – Чем все закончилось? Вы сами разоблачили его или он по собственной инициативе отменил прослушивание, как в случае с мисс Боннер и мистером Керром?
– Предпочту умолчать. – Судя по выражению костистого, длинноносого лица Айда, он с удовольствием обсудил бы лучше погоду или что-то столь же безобидное. – Скажу лишь вот что: прослушивание отменили через десять дней, и на этом мои отношения с тем человеком закончились. Подобно вам, мисс Боннер и мистеру Керру, я больше никогда не видел его вплоть до сегодняшнего дня, и на момент этой встречи он был трупом.
– И вы опознали тело?
– Да. Не было никакого… Было бы верхом глупости поступить иначе.
– Вы назвали полиции то имя, которым этот человек представился вам?
– Разумеется.
– И что это за имя?
Айд покачал головой:
– Это имя уважаемого и законопослушного гражданина. Я увиделся с ним и рассказал ему о прослушивании его телефона, и он был настолько великодушен, что принял мои извинения. Это прекрасный человек, и я надеюсь, что его имя не будет упомянуто в деле об убийстве. Во всяком случае, не мной.
– Но вы же назвали его полиции.
– Нет, еще не назвал. Думаю, меня в конце концов заставят это сделать. Я не могу допустить, чтобы у меня отобрали лицензию, ведь это будет означать конец моей карьеры.
Вулф обвел всех взглядом.
– Предлагаю оставить открытым вопрос о том, внес ли мистер Айд свой вклад в общую копилку информации, по крайней мере пока мы не выслушаем мистера Амселя. – Его взгляд остановился на Стиве. – Итак, сэр?
– Если я откажусь играть в вашу игру, то я убийца, – повторил свои слова Амсель. – Так?
– Боюсь, не все так однозначно, – возразил Вулф. – Но нас вы слышали, теперь ваша очередь.
– Кто последний, тот проиграл, – объявил Керр.
– Фигня! С чего это я последний? – У Амселя еще оставалось на полпальца бурбона, и он допил его, поднялся со своего места, чтобы поставить стакан на комод, достал сигарету и закурил, а потом развернулся, чтобы опереться о комод спиной. – Вот что я вам скажу. Мое положение, вообще-то, отличается от вашего. Во-первых, болван я был, что опознал того жмурика, но сразу-то, когда меня привели к нему, мне было не сообразить, а в таких делах тормозить нельзя, надо быстро говорить «да» или «нет». И я сказал «да». Ну и вот. Мисс Боннер сказала, что нам ничто не мешает рассказать друг другу то, что мы уже рассказали полиции, и я-то согласен, да только моя проблема не та, что у вас. Понимаете, в том жмурике я узнал типа, с которым в свое время общался, а звали его Билл Донахью.
На него и так смотрело шесть пар глаз, а последняя фраза особенно удалась Амселю. Он ухмыльнулся:
– Я же говорил, у меня все не так, как у вас. В общем, с этим я влип. Ну и насчет того, что я сказал копам. А сказал я им, что видел его несколько раз прошлой весной, но ничего определенного. Толком так и не вспомнил ничего, кроме того, что однажды он пришел ко мне и попросил устроить для него прослушку, да я отказал ему. Они хотели знать, чей телефон он хотел прослушивать, и я изо всех сил пытался вспомнить, но не смог. Сказал только, что не уверен даже, что он вообще как-то назвался. Вот что я сказал копам, и вот что говорю вам. – Он вернулся к своему стулу и сел.
Все по-прежнему смотрели на него, в том числе Вулф – из-под полуопущенных век.
– Я рискну предположить, мистер Амсель, что со времени вашей беседы с полицейскими вам удалось освежить память. Возможно, вы сможете сказать нам что-то более определенное о тех случаях, когда вы виделись с Донахью прошлой весной.
– Ничего не помогает. Все как в тумане.
– А может, припомнили имя человека, чью линию нужно было прослушать?
– Не-а. Уж извините.
– Мне пришла в голову одна мысль. Мистер Керр сказал, что, говоря его словами, «двое спецов по прослушиванию сливают инфу полиции». Предположим, ваша память подвела вас в отношении еще одной детали. Предположим, вы все-таки согласились организовать прослушивание и сделали это, а потом случайно забыли об этом. Это всего лишь мое предположение. И в таком случае не окажется ли ваша позиция невыгодной, если техники, в отличие от вас, все помнят?
– Всего лишь предположение?
– Конечно.
– Ну, я слышал, что раньше техников было пруд пруди. Сейчас-то их по пальцам сосчитать. А если предположить, что те, кто сливают инфу, не из числах тех, к кому я обращался? Если предположить, что те, к кому я обращался, держат рот на замке?
– Да, – кивнул Вулф, – если я могу строить предположения, то вы тоже можете это делать. Я понимаю ваше нежелание делиться с нами теми сведениями, которые вы не раскрыли полиции, но тогда позвольте спросить вас вот о чем: вы упомянули этот инцидент в вашем отчете администрации штата?
– Какой инцидент?
– Ваш отказ на просьбу Донахью организовать прослушивание.
– Зачем мне его упоминать? От нас требовалось сообщить обо всех случаях прослушки. Нас не просили сообщать об отказах ее устанавливать.
– Вы абсолютно правы. Вы вообще упоминали имя Донахью в отчете?
