– Вот это мистер Вулф, – сказал я бабуину.
– Вставайте и одевайтесь! – скомандовал он. – Я провожу вас в офис окружного прокурора на допрос.
– Вздор! – Голос Вулфа был холоднее ледяного воздуха. – Я предоставил мистеру Хайату и мистеру Груму всю информацию, которой располагаю. Если окружной прокурор пожелает навестить меня, то я смогу принять его через час или около того. Передайте мистеру Груму, что он осел. Не нужно было меня арестовывать. Теперь у него не осталось ни одной угрозы, чтобы воздействовать на меня, если только он не вознамерится обвинить меня в убийстве или отменить освобождение под залог, но первое будет безрассудством, а второе вызовет серьезные затруднения. Убирайтесь отсюда! Нет. Ха! Арчи, как сюда попал этот человек?
– Вошел ногами. Он постучал, и я открыл дверь.
– Понятно. И это ты, который можешь быть и зачастую ведешь себя как истинный Горацио. – Он перевел взгляд на громилу-полицейского. – Вас, сэр, прислали сюда только за мной или за нами обоими?
– За обоими.
– Хорошо. Забирайте мистера Гудвина. Меня вы сможете увести только силой, а я слишком тяжелый, чтобы меня поднять. Пусть окружной прокурор позвонит мне попозже и попросит о встрече, но я сомневаюсь, что найду для него время.
Бабуин помялся, открыл рот, захлопнул его и открыл снова, чтобы велеть мне идти следом. Я пошел. Наверное, Вулф думал, что хорошо врезал мне по почкам, но на самом деле ничего подобного. Поскольку меня не включили в общую программу, то препирательства с прокурором не худший способ протянуть время.
Потом мне пришло в голову, что другим неплохим способом протянуть время стал бы ланч в обществе Салли Кольт, но было уже начало третьего, когда окружной прокурор наконец решил, что я безнадежен. Я зашел в аптеку и позвонил Вулфу, сказал ему, что прокурор безнадежен, спросил, есть ли у него для меня указания, и получил отрицательный ответ. Тогда я позвонил Салли Кольт и спросил, не желает ли она сходить в кино. Она сказала, что сходила бы с удовольствием, но, увы, занята и потому не может. Она занята. Чудненько! Буду тешить себя надеждой, что у нее получится спасти меня от электрического стула. Я двинулся было к буфетной стойке с намерением купить сэндвич и стакан молока, но вспомнил, что в этой поездке все расходы оплачивает фирма, покинул аптеку и отправился на поиски ресторана, который рекомендовал Стэнли Роджерс. Там я поел на шесть долларов и не забыл взять чек. Официант подсказал, где можно найти бильярдный зал, и оттуда я еще раз позвонил Вулфу, чтобы он знал, где меня искать. Потом я посидел немного, наблюдая за игрой, получил от местного каталы приглашение сыграть, согласился на партию в «стрейт-пул» и избежал полного разорения только благодаря тому, что отказался поднимать ставки на тот уровень, которые предлагал катала. Наконец он решил, что я скупердяй, и потерял ко мне интерес. Было уже семь часов вечера, время приближалось к обеду, но я не желал навязывать свою компанию обитателю девятьсот второго номера и потому взгромоздился на табурет и стал следить за трехбортным карамболем двух «акул». На чемпионов мира они не тянули, но играли хорошо. Когда один из них поднимал кий для удара массе, меня позвали к телефону. К аппарату я шествовал не спеша. Пусть Вулф подождет.
– Алло.
– Алло, это мистер Гудвин?
– Слушаю.
– Это Салли Кольт. Мне очень неловко оттого, что я отказалась от вашего приглашения, но я не могла его принять, честное слово. И я подумала: вдруг вы согласитесь поменять кино на обед?
Мне понадобилось время, чтобы совладать с чувствами. Только один человек мог сказать ей, где я. Но Салли-то не виновата.
– Конечно, – ответил я ей. – Ем я каждый день. Когда?
– В любое время, хоть сейчас. В отеле?
– Нет, я знаю место получше, всего в двух кварталах. Ресторан «Хеннингер». Предлагаю встретиться там через пятнадцать минут, идет?
– Идет. Вы сказали: «Хеннингер»?
– Да.
– Хорошо. Я скажу мистеру Вулфу, где мы будем, на тот случай, если ему понадобимся.
– Я позвоню ему.
– Не надо, я сама ему скажу, он здесь рядом.
Направляясь к гардеробу за пальто и шляпой, я пытался разобраться, что за чувства меня обуревали. Холодная ярость. Гений заслуживает определенного снисхождения, но это уже чересчур! Любопытство. Что, черт возьми, он делает с ней?! Облегчение. По крайней мере, он поднялся с кровати и оделся, если только его отношение к женщинам не сделало сальто-мортале. Душевный подъем. Почти при любых обстоятельствах свидание с хорошенькой девушкой – это удовольствие. Ожидание. Очень может быть, что по ходу вечера она сочтет возможным рассказать мне, что происходит с моим работодателем.
Ожидание не оправдалось. Обед прошел очень приятно, и еще до его окончания я готов был сделать одно исключение из своего вердикта о женщинах-сыщиках. Но о текущих делах Салли не сказала ни слова, а сам я спрашивать, разумеется, не собирался. Наверняка Вулф попросил ее помалкивать. Приводить подробности я не могу, но поверьте, когда подали десерт и кофе, мы с Салли уже неплохо сблизились, а когда дамочка улыбается мне определенным образом, но при этом старательно обходит ту тему, которая, как ей прекрасно известно, не дает мне покоя, я понимаю: кто-то сбил ее с правильного пути. Мы допивали кофе и раздумывали, не перебраться ли в одно заведение на той же улице, где есть танцпол, когда официант попросил меня подойти к телефону. Я подошел.
– Алло.
– Арчи?
– Ага.
– Мисс Кольт с тобой?
– Ага.
– Возвращайся в номер и приведи ее с собой.
– Ага.
Я вернулся к столу, сообщил Салли, что нас ждут, попросил чек и оплатил его, после чего мы отправились в отель. Тротуар местами обледенел, и она взяла меня под руку. Вообще-то, детективам такая беспомощность не к лицу, но она хотя бы не повисла у меня на локте. В отеле мы поднялись на девятый этаж, и Салли зашла в девятьсот семнадцатый номер, чтобы оставить там свои вещи, а я дожидался ее в коридоре. Мне было велено привести ее, и поскольку это оказалось единственным моим заданием за целый день, я хотел выполнить его как следует. Она опять присоединилась ко мне, мы дошли до номера девятьсот два, я открыл дверь своим ключом, и мы ступили внутрь.
Там было полно людей.
– Ну надо же! – оживленно воскликнул я, ибо не собирался выказывать свою обиду на публике. – Еще одна вечеринка, а?
Вулф сидел в кресле у дальней стены. Письменный стол передвинули, и теперь он стоял рядом с Вулфом; на нем лежали бумаги. Дол Боннер устроилась за столом напротив Вулфа. Она самодовольно ухмылялась. Если вы подумаете, что я несправедлив, что на самом деле она не ухмылялась, а просто не выглядела несчастной, то будете абсолютно правы. Вулф кивнул мне:
– Можешь не закрывать дверь, Арчи. Еще должны подойти мистер Грум и мистер Хайат.
