Глава 8
Снимая пальто и шляпу, я пытался сообразить, что к чему, и первой мыслью было то, что этот негодник задумал убить двух зайцев разом: не только рассказать Груму, кто убийца, но и заодно разделаться для всей нашей детективной компании с собеседованиями Хайата. На мой взгляд, без моей помощи с этим Вулфу не справиться, но, конечно же, теперь у него появилась Дол Боннер. Вот будет жалость, думал я, если окажется, что это она завязывала галстук на Донахью, и Вулфу придется опять довольствоваться мною.
Окидывая взглядом номер, я отметил, что Айд, Керр и Амсель устроились на стульях в дальнем от Вулфа углу; два стула впереди предназначались, очевидно, для остальных приглашенных, чьи шаги как раз послышались из коридора. Я обернулся. Грум шел первым. Верхнюю одежду они с Хайатом, очевидно, оставили внизу.
– Добрый вечер, господа, – приветствовал их Вулф и сделал жест рукой, приглашая садиться. – Вот ваши места.
Они остались стоять, и Грум сказал:
– Я ожидал чего-то в этом духе. От вас, Вулф. Вы не говорили, что мы будем не одни.
– Нет, сэр. Я сказал, что если вы придете и приведете с собой мистера Хайата, то я готов буду сделать существенные и убедительные дополнения к своему заявлению. Говорить же я предпочитаю при свидетелях. – Он опять повел рукой. – Присаживайтесь.
Грум посмотрел на Хайата, обернулся, чтобы глянуть на меня, протиснулся между Керром и Салли Кольт, взял один из свободных стульев, поставил его спинкой к стене и сел. Таким образом Вулф и Дол Боннер оказались справа от него, все остальные слева, и нападения с тыла он тоже мог не опасаться. Хайат не был столь привередлив. Предложенный ему стул он никуда не передвигал, а молча уселся на него, хотя пятеро из нас – Айд, Керр, Амсель, Салли и я – остались у него за спиной.
– Говорите, что там у вас, – сказал Грум Вулфу.
– Да, сэр. – Вулф немного сдвинул свое кресло, чтобы ему не приходилось изворачиваться, глядя на Грума. – В деле масса подробностей, но сейчас я не буду вас утомлять ими, позднее вы получите всю информацию полностью. Начнем с того, что случилось вчера. В порыве неуемного рвения вы арестовали мистера Гудвина и меня. Как следствие…
– Я знаю, что случилось вчера.
– Но не знаете, как я понимаю те события. Как следствие, передо мной встал выбор: либо сидеть здесь и бить баклуши, доверившись вашим способностям и удаче, либо самому взяться за дело. Для начала мне нужно было постараться выяснить, имелась ли связь между Донахью и кем-то из тех пяти человек, которые находились вместе со мной и мистером Гудвином в комнате сорок два. Я пригласил их сюда, чтобы побеседовать на эту тему, и они пришли. Они…
– Мне все это известно. А сегодня они все отказываются рассказывать, что тут у вас происходило. Все как один. И Гудвин тоже ни слова не сказал. И вы сами, Вулф.
– Я же рассказываю. Если вы не будете меня прерывать, мистер Грум, то все скоро узнаете. Мои коллеги провели в этом номере около четырех часов, и вам не нужно знать каждое слово, сказанное здесь. Как только я установил, что все они узнали убитого человека и, следовательно, были знакомы с Донахью и что, исходя из времени прибытия их в здание вчера утром, ни одного из них нельзя исключить из числа возможных подозреваемых, неизбежно напрашивалось предположение, что убил Донахью кто-то из них. Я сделал такое предположение и придерживался его около часа, однако дальнейшее наше обсуждение заставило меня отказаться от него.
Грум начал было что-то говорить, но Вулф поднял руку:
– Пожалуйста, позвольте мне закончить. Возможно, правильнее было бы сказать «отложить на время», а не «отказаться». Итак, я отложил свое предположение, поскольку мое внимание привлек иной аспект дела. Мне показался интересным тот факт, что семь человек, которые общались с Донахью в связи с телефонным прослушиванием, были вызваны на собеседование в один и тот же день. Невероятно, чтобы так совпало случайно. Это не должно быть совпадением. Это могли устроить специально, чтобы сравнить показания этих семерых или даже чтобы свести их лицом к лицу. Но нет. Позднее стало ясно, что это не так. Ни один из нас не упомянул имя Донахью в отчетах, подготовленных для администрации штата. Мисс Боннер, мистер Айд и я указали каждый в своем отчете о том, что нас обманул человек, действовавший по одной и той же схеме, причем описание внешности этого человека во всех трех случаях совпадало, то есть нас троих могли вызвать в один день умышленно, но это не может относиться к мистеру Керру или к мистеру Амселю. Мистер Керр просто сообщил о прослушивании телефонной линии Артура М. Леггетта по просьбе самого Леггетта. Мистер Амсель ничего не сообщил, то есть ничего, что могло бы связать его с мисс Боннер, мистером Айдом и мной. Вчера он опознал Донахью как человека, который однажды попросил его организовать прослушивание и которому он отказал в этой просьбе, но в своем отчете администрации штата он о нем вообще не упоминал.
– Вы все бродите вокруг да около, – заявил Грум. – Вы все его знали. Один из вас увидел его и убил.
– Но почему мы все получили повестки на одно и то же время? – спросил Вулф. – То, что вызвали вместе мисс Боннер, мистера Айда и меня, можно понять. Поводов для присутствия там же и тогда же мистера Керра и мистера Амселя не было, если исходить из их отчетов. И тем не менее связь была, и связь существенная: ведь они, как и мы трое, тоже имели дело с Донахью. Или это всего лишь совпадение? Я в это не поверил. Один из них – возможно, но чтобы оба – нет. Итак, я сосредоточил внимание на вопросе о том, кто устроил так, чтобы все мы были вызваны в один день. И тут же возникает второй вопрос: есть ли что-то общее между теми людьми, чьи линии Донахью хотел прослушивать? А отсюда вытекает и еще один вопрос: почему он обратился к пяти разным детективам? Не потому ли, что интересующие его пять человек действительно имеют нечто общее, к чему Донахью не желал привлекать внимания?
Вулф направил взгляд на Хайата, словно предлагая тому возможность ответить на поставленные вопросы, но ответа не последовало, и тогда Вулф вернулся к Груму.
– Первый вопрос пришлось отложить, поскольку я не мог позвонить мистеру Хайату и прямо спросить его. На второй вопрос ответ вскоре был получен. Я узнал, что четверо из тех людей, чьи линии прослушивались по инициативе Донахью, являются членами комитета по изучению деятельности благотворительных фондов, и у меня были основания предполагать, что в том же комитете состоял и пятый человек, которым, кстати, состав комитета и исчерпывался. С этой информацией я обратился к своим коллегам, присутствующим здесь. Я описал им свое видение ситуации и попросил их о сотрудничестве. Если бы оказалось, что моя гипотеза ошибочна и убийцей на самом деле является один из них, то не произошло бы ничего страшного. Напротив, их реакция на мое предложение могла бы стать подсказкой. Выяснилось…
– Что за предложение? – спросил Грум.
– Я как раз приступаю к этому. Выяснилось, что в общей сложности в их распоряжении имеется более сорока оперативных работников, к которым я мог добавить еще четверых или пятерых. Описав коллегам ситуацию, я предложил, чтобы мы немедленно дали задание всем этим людям – и мужчинам, и женщинам. Работу нужно было вести по трем основным направлениям. Первое – это отель «Марбери», где останавливался Донахью. Второе – это информация о деятельности и интересах Альберта Хайата, в которой особенно важно все, что указывает на любую связь с Комитетом по изучению деятельности благотворительных фондов. А третье…
