Вероятно, он успел осмотреться, потому что в тот момент произнес:
– Очень милая комната. Очень индивидуальная. Вы любите желтый цвет, так ведь?
– Здесь это очевидно, – буркнул Вулф.
Подобные замечания его всегда раздражают. Поскольку шторы, обивка дивана, а также подушки и пять кресел в поле видимости были желтые, этот факт и в самом деле казался несколько очевидным.
– С желтым цветом всегда проблема, – продолжал Хири. – У него огромные преимущества перед другими, но и много недостатков. Желтая полоса. Желтая пресса. Желтая лихорадка. Его часто используют в упаковке, но Луис Далманн запрещал мне его использовать. Раньше я пользовался им часто. Глядя на все это, я подумал о нем.
– Вряд ли, – сухо произнес Вулф, – в данной ситуации вам понадобился мой декор, чтобы подумать о мистере Далманне.
– Смешно, – совершенно серьезно сказал Хири.
– Не собирался вас смешить.
– Так или нет, вы ошиблись. Я сейчас в первый раз за весь день о нем подумал. Как только я узнал, что он умер и как он умер, я пришел в ужас при мысли о том, как это скажется на конкурсе и всем моем бизнесе, и я до сих пор не оправился. У меня не было времени думать о Луисе Далманне. Вы уже видели всех участников конкурса?
– Четверых. С мистером Янгером встретился мистер Гудвин.
– Есть зацепки?
Вулф терпеть не может работать сразу после обеда.
– Я отчитываюсь только перед клиентами, мистер Хири, – сдержанно ответил он.
– Это тоже смешно. Ваш клиент – фирма «Липперт, Бафф и Асса», а я один из их самых крупных клиентов. Одних только комиссионных от моих продаж в прошлом году они получили больше полумиллиона. Именно я оплачиваю расходы этого конкурса и даю деньги на призы. И вы не хотите сказать мне даже, есть ли зацепки?
– Разумеется. – Вулф нахмурился. – Вы и в самом деле настолько глупы, как кажетесь? Вы прекрасно знаете, какие у меня обязательства перед клиентом. У вас есть простой выход: свяжитесь с ними по телефону, пусть выдадут мне инструкцию… Желательно мистер Бафф или мистер Асса.
Вид у Хири был такой, будто он нашел подходящее место, чтобы нам размяться, но он лишь встал, сунул руки в карманы и покрутил головой, наверное желая что-то увидеть, а потом вдруг направился к глобусу и принялся его разглядывать. Со спины он казался шире, чем спереди. Впрочем, постоял он там недолго, после чего развернулся, подошел и сел на место.
– Они вам дали аванс? – спросил он.
– Нет, сэр.
Хири достал из нагрудного кармана тонкий черный кожаный футляр, извлек из него миниатюрную авторучку, вырвал из книжки голубоватый листок, положил его на стол возле локтя, расписался. Отложил футляр с авторучкой в сторону, придвинул листок к Вулфу и сказал:
– Это десять тысяч долларов. Теперь я ваш клиент… или моя компания. Если хотите больше, только скажите.
Вулф потянулся за чеком, сложил, разорвал вдоль, потом еще раз сложил поперек, снова разорвал и, наклонившись вправо, бросил в мусорную корзину.
– Мистер Хири, со мной трудно договориться, когда мне мешают усваивать пищу и действуют на нервы. Вам лучше уйти.
И тут, черт возьми, Хири повернулся ко мне! Чтобы избавить его от неловкости и не вынуждать совать мне еще одну двадцатку, а может быть даже пятьдесят, чтобы наставить на правильный путь и напомнить, как он получил отказ, я, бросив взгляд на Вулфа, который явно хотел бы дать этому типу по носу – тут я вполне был в состоянии ему помочь, – посмотрел Хири прямо в глаза и твердо сказал:
– Когда соберетесь уходить, если вы все еще ищете время и место, учтите, у нас тут за домом есть дворик.
Он захохотал – искренне, от души. Отсмеялся.
– Хорошая вы команда, вы оба, – произнес он и засмеялся снова.
Мы сидели и на него смотрели.
Он вынул сложенный носовой платок, приложил к губам, кашлянул пару раз и стал снова серьезным.
– Ладно, я расскажу, как это работает.
– Я знаю, как это работает. – Вулф совсем загрустил.
– Нет, не знаете. Я неправильно начал, потому начну заново. ЛБА сейчас рискует многим из-за этого происшествия, но я – еще больше. Если этот конкурс закончится скандалом, я почти наверняка разорюсь. Вы слушаете меня?
Вулф откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.
– Я и так слушаю, – проворчал он.
– Тут нужно знать предысторию. Двадцать лет назад я начал с того, что продавал шнурки. Приходилось нелегко, но мне везло, а больше всего повезло, когда мной заинтересовался один рекламный агент по имени Липперт. Его компания тогда называлась «Макдейд и Липперт». Товар у меня был хороший, но Липперт был не просто хороший, он был великий мастер своего дела, и через десять лет моя фирма стала лидером по объему продаж в долларовом исчислении. Потрясающий успех. Потом Липперт умер. Года два мы по инерции были еще на подъеме, затем начался спад. Не слишком заметный. Бывали и взлеты, но все же чаще падения. Дело у меня хорошо налажено, и товар хороший, но без Липперта все стало по-другому. – Хири посмотрел на свой сложенный носовой платок, словно не понимая, зачем он, и сунул его в карман. – В тысяча девятьсот пятидесятом ЛБА прислала несколько названий для новой продукции, и я выбрал из списка «Pour Amour». Я тогда не знал, что это название предложил их относительно новый сотрудник по имени Луис Далманн. Вы что-нибудь знаете о конкуренции в рекламном бизнесе?
– Нет.
– Это жесткая конкуренция, особенно когда вовлечены крупные агентства. В этом бизнесе работают люди, которые сами всего добились, а теперь большинство их заняты в основном тем, что наступают на головы конкурентам послабее, кто еще только карабкается наверх. Это, конечно, в той или иной степени относится к любому бизнесу, потому что так уж устроены люди, но в рекламном деле порядки, кажется, хуже всех… Я имею в виду крупные компании. У меня ушло два года на то, чтобы узнать, кто придумал это название, и еще год на то, чтобы получить разрешение для Далманна работать со мной. К тому времени он уже заработал там себе твердую репутацию. О нем много говорили… Вероятно, вы тоже что-то слышали?
– Нет.
– С ним было не очень приятно иметь дело. Он был слишком заносчив, и если считал кого-то дураком, так прямо и говорил, но у него были мозги, какие мало у кого есть. Я не хочу сказать, что Оливер Бафф, или Пэт О’Гарро, или Верн Асса – безмозглые болваны. Бафф – большой мастер. Отличный лидер. Он учился у Липперта, а тот знал, что ему больше подходит. Теперь Бафф – старший компаньон компании. Он умеет лучше многих определить стратегию целевой рекламы и разъяснить основные моменты главам крупной национальной корпорации, но он никогда не продавал косметику и никогда продавать не будет. Я много лет был одним из их крупных клиентов, и за все эти годы он не принес мне ни единой идеи, за которую я дал бы десять центов.
